– Очень, – похвалил Рейт. – Мы с большой неохотой покинем вашу деревню.
Кауш самодовольно кивнул:
– В определенной степени мы счастливый народ: не такой суровый, как хоры, и не такой помешанный, как танги. А как вы? Я отдаю себе отчет, что слишком любопытен. Но эта можно объяснить тем, что вы кажетесь мне необычными людьми.
Рейт немного поразмыслил, после чего сказал:
– Я с удовольствием удовлетворю твое любопытство, если ты мне заплатишь за это приличные деньги. Я могу предложить тебе разные уровни объяснения. За сто секвинов я гарантирую благоговение и удивление.
Кауш отшатнулся и быстро замахал руками.
– Не говори мне ничего, что ты считаешь ценным! Но все незначительные слова, которые ты можешь сказать бесплатно, найдут во мне благодарного слушателя.
Рейт засмеялся:
– Тривиальность – это та же роскошь, которую я себе позволить не могу. Завтра мы покинем Зсафатру. Наших нескольких секвинов должно хватить до Сивиша. Только каким образом, я не знаю.
– Что касается этой проблемы, то могу дать вам совет, – заявил Кауш. – Даже бесплатно. Мои знания простираются лишь до города Урманка. Там вам необходимо быть как можно более осторожными. Танги без зазрения совести заберут у вас последние секвины. И совершенно бесполезным будет реагировать на это гневом или обидой! Это у тангов в крови. Они предпочитают лучше закрыть на все это глаза, чем работать. Когда зсафатранцы приезжают в Урманк, им всегда приходится быть начеку. Вы сможете в этом убедиться, если захотите отправиться с нами на базар.
– Хм! – Рейт провел рукой по подбородку. – А что же будет в таком случае с нашей лодкой?
Кауш пожал плечами, причем, как это показалось Рейту, уж с очень равнодушным видом.
– А что такое лодка? Просто плавающее деревянное корыто.
– Мы как раз собираемся продать этот ценный парусник на базаре в Урманке, – заявил Рейт. – Но чтобы не заниматься такой сложной транспортировкой, я могу недорого продать ее тебе.
С легкой ухмылкой Кауш покачал головой:
– Мне не нужно такое неуклюжее и непрактичное транспортное средство. Такелаж ее весь изношен, паруса тоже не из лучших. А в запасном отсеке имеется лишь небогатый выбор такелажа и канатов.
После двух с половиной часов активной торговли Рейту удалось продать лодку за сорок два секвина, включая расходы на пребывание в Зсафатре, а также стоимость поездки до Урманка на следующий день. Говоря о делах, они выпили огромное количество перечного чая – несколько пьянящего напитка. На сердце у Рейта стало легко и приятно. Действительность оказывалась не такой уж плохой. А будущее? Нужно было в него верить. Бледный послеобеденный свет падал на них сквозь ветви огромных деревьев. Он подкрашивал воздух в сиреневый цвет, и в воде отражалось небо.
Кауш ушел по своим делам. Рейт откинулся на спинку ступа и стал смотреть на Зэп-210, которая тоже выпила довольно много перечного чая. Перемена настроения позволила ему увидеть в ней не пнумека, не каприз природы, а симпатичную молодую женщину, молча сидевшую в свете заходящего солнца. Что-то позади павильона привлекло ее внимание. То, что она видела, поразило ее, и она удивленно повернулась к Рейту. Рейт увидел ее большие темные глаза. Зэп-210 испуганно прошептала:
– Ты это… это видел?
– Что?
– Молодой мужчина и молодая женщина – они стояли близко друг к другу и прижимали лицо одно к другому.
– Действительно?
– Да!
– Мне в это не верится. Что же они могли делать?
– Ну, я не могу это точно описать.
– Это было так?
Рейт положил руки ей на плечи и глубоко посмотрел в растерянные глаза.
– Нет… не совсем. Они стояли плотнее друг к другу.
– Так?
Рейт обвил девушку руками. Он вспомнил холодную воду в море Пагаза, отчаянное животное стремление ее тела к жизни, когда она в воде прижималась к нему.
– Так?
Она уперлась руками в его плечи.
– Да. Отпусти меня. Могут подумать, что мы себя буйно ведем.
– Они делали так?
Рейт поцеловал ее. Зэп-210 удивленно на него посмотрела и испуганно прижала ладонь к своему рту.
– Нет. Почему ты это сделал?
– Тебе это было неприятно?
– Н… нет. Я так не думаю. Но, пожалуйста, не делай так больше. Это вызывает во мне какое-то странное чувство.
– Это последствие прекращения употребления Дико, – ответил Рейт.
Он отклонился назад, все внутри у него перевернулось. Девушка неуверенно смотрела на него.
– Я не могу понять, зачем ты это сделал?
Рейт вздохнул глубже:
– Это у мужчин и женщин от рождения: они чувствуют стремление друг к другу. Это называется стремлением к продолжению рода, и при этом иногда появляются дети.
Зэп-210 была поражена.
– Я теперь стану женщиной-маткой?
– Нет, – успокоил ее Рейт. – Нам для этого нужны более интимные отношения.
– Ты уверен?
Рейту показалось, что она наклонилась в его сторону.
– Да.
Он снова ее поцеловал, и на этот раз – после первого нервного инстинктивного движения – она не оказала ему никакого сопротивления… Затем она глотнула воздух.
– Не шевелись. Если мы будем продолжать так сидеть, они нас не заметят. Они стесняются сюда смотреть.
Рейт уставился на ее лицо, которое было прямо рядом с ним.
– Кто не сможет нас заметить? – пробормотал он.
– Посмотри сам.
Рейт через плечо посмотрел назад. На другой стороне павильона стояли две темные фигуры в черных плащах и черных широкополых шляпах.
– Гжиндры, – испуганно прошептала девушка.
В павильон вошел Кауш и поговорил с гжиндрами. Вскоре после этого он проводил их на улицу.
Опустилась ночь. Возле павильона девушки развесили желтые и зеленые светильники и принесли новые подносы и миски. Рейт и Зэп-210 меланхолически продолжали сидеть.
Кауш возвратился в павильон и составил им компанию.
– Когда начнет светать, мы тронемся в путь в Урманк и в полдень будем в городе. Вы знаете, какой славой пользуются танги?
– В какой-то степени.
– Она состоит в следующем, – поучительно сказал Кауш. – Они предпочитают обмануть, чем сдержать данное ими слово. Наиболее желанные для них деньги – это украденные деньги. Так что, будь
