отчитываться перед ними о своих штуках, как ты выражаешься?
— Я просто... — неуверенно сказал Лимонад.
— И у меня тоже все просто, — подхватил ДК. — Я никому ничего не должен, и своим соседям — в первую очередь. Стоило бы и от них тоже отгородиться минными полями... А то приходят: «У нас сегодня будет маленькая вечеринка». Маленькая! Всю ночь по поселку голые девки бегали, шума было — ужас. Я едва уснул! Но когда второй пришел предупреждать, что у него будет маленькая вечеринка... Я сказал: «Ради бога. Но только до одиннадцати вечера. После одиннадцати всякий шум я буду рассматривать как объявление войны». Они думали, что я шутки шучу. Они и не подумали прикрыть свою лавочку в одиннадцать.
— И вы, — осторожно спросил Лимонад, — объявили им войну?
— Что-то в этом роде, — сказал ДК.
— Ну и как?
— Как обычно. Блицкриг. Пришел, увидел, победил. В пять минут двенадцатого они стали разъезжаться.
— А что вы сделали?
— О, — ДК улыбнулся. — Я много чего сделал. Главное, что все это сработало. Знаешь, я ведь уже немолодой человек, пенсионер. Я люблю покой, тишину. И не люблю все эти современные развлечения — бабы, шашлыки, танцы до упаду...
Лимонад окончательно понял, что зашел не на ту дачу, и печально вздохнул.
— Воздух тут у вас хороший, — наконец произнес он глубокомысленно, бросил потерянный взгляд на уставленный пустыми бутылками стол, поднялся и медленно побрел к дому, понуро опустив голову.
— Он-то как раз настраивался на баб, шашлыки и прочий разврат, — шепотом пояснил я ДК.
— А это очень полезно для мужчины — настраиваться на одно, а получать совсем другое, — сказал ДК, наблюдая за нетвердой поступью Лимонада. — Таким образом поддерживается внутреннее напряжение. Поддерживается боеготовность. Исчезает расслабленность... Все, готов, — удовлетворенно прокомментировал ДК, глядя, как измученное обманутыми надеждами тело Лимонада мягко валится в траву возле крыльца. Там Лимонад и остался после пары вялых попыток подняться. Раздалось тихое посапывание.
— Он хотел сменить обстановку, отдохнуть от семьи, — добавил я, чтобы сделать образ Лимонада в глазах ДК попривлекательнее.
— Все это понятно. Но спать прямо на газоне... Анархист, — осуждающе заметил ДК. — Настоящий анархист. Надеюсь, ты никогда таким не станешь, Саша.
— Судя по всему, я скоро стану трупом, — мрачно сказал я, припомнив все свои злоключения последних дней.
— Хорошо, — невозмутимо отозвался ДК. — Давай поговорим на философские темы.
3
Выслушав меня, ДК произнес примерно то, что я и ожидал:
— Этого грузина убили в понедельник. Ты приехал ко мне только в пятницу. В промежутке между понедельником и пятницей ты, наверное, надеялся, что все рассосется само собой? Вот правильно говорят, что на детях прокуроров природа отдыхает.
— Кто говорит?
— Я говорю, — безапелляционно выдал ДК и, запрокинув голову, уставился в темное вечернее небо. — А с другой стороны, это не так уж и мало.
— Что?
— Продержаться с понедельника до пятницы и только потом прибежать ко мне за советом. Кажется, ты взрослеешь. Давно пора.
Я пропустил этот сдержанный комплимент мимо ушей, хотя обычно ДК не жаловал меня комплиментами.
— Так что мне теперь делать? — спросил я. — Может, лечь на дно, затаиться...
— Да ты что? Ни в коем случае! Тебе подвернулось такое приключение, грех от него отказываться, — сказал ДК, глядя мне в глаза, и невозможно было понять, серьезен он или шутит. — Ты же знаешь, мне не нравилась твоя последняя работа. Вышибалой может работать любой кретин с кулаками, а у тебя, как я надеюсь, что-то есть в голове. Пусть не так много, как у твоего отца.
— Кстати, — вспомнил я, — по этому делу я столкнулся с подполковником милиции Лисицыным...
— Ну и что?
— Он знал отца...
— Многие знали отца, — пожал плечами ДК. — Я сам знал отца, хотя я и не подполковник милиции.
— Ну, во-первых, Лисицын по старой памяти меня прикрывает...
— Использует служебное положение в личных целях, — неодобрительно сказал ДК.
— ...во-вторых, он сказал, что были такие слухи... Будто с отцом был не несчастный случай.
Я сказал это и ждал от ДК какой-то реакции. Возможно, удивления. Возможно, перевода разговора на иную тему. И я опять не угадал, как никогда не угадывал с ДК.
— Хорошо бы, если так, — сказал он.
— Не понял? — вопросительно уставился я.
— Непонятливый ты мой, — снисходительно произнес ДК. — Ну, как тебе это разъяснить? Картинки рисовать, что ли? Ты развивай соображалку, тренируй мозги. Я понимаю, что думать ты начал только в понедельник, когда твоего босса шлепнули и тебе пришлось несладко. А до этого все было нормально, и думать тебе было не нужно. Нет, дарлинг, давай-ка переходи от растительного существования к умственному. Как раз у тебя есть повод этим заняться. Это вопрос эволюции, как у диких зверей — естественный отбор. Если сумеешь резко поумнеть и во всем разобраться — уцелеешь. А если нет — то тебя уволят из этой жизни по сокращению штатов. Потому что всяких ЭмКа в этой жизни и без тебя хватает...
— А как же мой вопрос? — напомнил я, выслушав эту небольшую речь о перспективах моего существования. — Я спросил...
— Я помню, что ты спросил. Ты сказал «кстати» и стал говорить о подполковнике и о каких-то слухах. Но это именно «кстати». А главное для тебя сейчас в другом. Ведь ты собираешься завтра вернуться в город?
Я кивнул. ДК опять не ответил на мой вопрос.
— Значит, тебе нужно знать, что делать дальше. Но ты не знаешь. Поэтому ты здесь.
— Я здесь, — подтвердил я. — Вы столько раз вмешивались в мою жизнь, что у меня создалось ощущение — может быть, ошибочное, не знаю, — что вам небезразлично, что со мной будет.
— Да, — сказал ДК, — это одна из немногих вещей, которые мне небезразличны. Ответственность — вот что я чувствую по отношению к маленькому мальчику, чьи родители погибли... — Он понял, что вновь приближается к нежелательной теме, и свернул в сторону: — Я не знаю Джорджадзе, я не знаю Лисицына... Про Гиви Хромого я слышал, но про него не слышал только глухой.
— Он обещал меня убить, если я... — напомнил я.
— Обещал, значит, убьет, — спокойно ответил ДК. — Гиви деловой человек, он слов на ветер не бросает. Но время у тебя еще есть. И на твоем месте я подумал бы вот о чем. Ты нанимаешься на место охранника, и в первый же день твоего хозяина убивают. Забудем обо всем, что случилось потом, сосредоточимся на первом эпизоде. Бизнесмена убивают в понедельник, а за два дня до этого он ищет себе телохранителя. Возникает логичный вопрос — куда делся старый телохранитель?
Я досадливо хлопнул себя по лбу.
— Комары? — язвительно осведомился ДК. — Так вот, если старый телохранитель уволился за два
