Что— то тяжело ударило о доски крыльца.
— Откройте, свои!
— Меланюк! — Варвара протопала в сени, отодвинув щеколду.
— Ну что, Игорь Оскарович?
Штормовка Меланюка потемнела от росы, колени были испачканы зеленью.
— Все в порядке.
— А… Анджей? — она оглянулась на Леру, которая так и не повернула головы.
— Нашелся Анджей. Оба нашлись.
Из темноты раздались оживленные голоса — возвращались остальные.
— Все целы? — крикнула Варвара.
— Да что с нами сделается? — фыркнул Пудик, проходя в сени и стаскивая сапоги, — мы сами страшные! Пожрать ничего не найдется?
— Найдется! — обрадовалась Варвара, водружая на стол кастрюлю.
Дом наполнился голосами, отчего даже казалось, что в горнице прибавилось света. Или это оттого, что за окном была уж совсем сплошная чернота?
— Лера как? — шепотом спросил Артем.
Варвара дернула плечом.
— Как всегда.
Анджей сосредоточенно наполнял свою тарелку. Варвара заметила, что остальные его заметно, хотя и ненавязчиво, сторонятся. Бойкот, что ли устроили? Детский сад, ей-богу!
Впрочем, и друг с другом они почти не разговаривали. Молча поели, молча принялись за остывший чай. Шерстобитов, наконец, отодвинул кружку, оживленно потер руки.
— Так. Пока все не разошлись. Нам надо обсудить диспозицию на завтра. Если мы выйдем с рассветом…
— Никуда мы с рассветом не выйдем, — Меланюк, который сидел, уперев взгляд в стол, поднял голову, — завтра мы собираемся и уезжаем, Вадим. Как можно раньше. Я поговорю с Кологреевым.
— То есть, как — уезжаем? — Шерстобитов ошеломленно смотрел на него.
— Так и уезжаем, — твердо сказал Меланюк.
— Ну, нет! — Шерстобитов покачал головой, — у меня план. Расписание работ.
— Нет у вас никакого расписания, Вадим. Все это — имитация. Сотрясение воздухов
— Что за ерунда, — обозлился Шерстобитов, — изыскания…
— Да какие это изыскания? Любительская беготня. Впрочем, если и так, то для своих изысканий вы выбрали, похоже, неудачное место.
— Да это лучший участок из всех, что мне попадались, — Шерстобитов явно не понимал, в чем дело, — аномальная зона…
— Вадим, вы же не хуже меня понимаете, что это недоказуемо.
— Предварительная оценка показала, что место перспективное, — упорствовал Шерстобитов, — мало того… тут наблюдаются вполне показательные феномены. Я не говорю уж о показаниях Кологреева, но взять, например, это свечение, которое сегодня все наблюдали…
— Какое еще свечение? — устало сказал Меланюк.
— Сегодня, в восемь двадцать пять по московскому. В северной стороне неба.
— А, — отмахнулся Меланюк, — это вы про то северное сияние? Я его тоже видел. Ну и что?
— Видишь, Вадька, — с явным удовольствием вступил Пудик, — специалист говорит!
— Значит, он никакой не специалист!
— Вадим, — терпеливо продолжал Меланюк, — это было самое обычное северное сияние. Оно летом бывает таким… неярким… Я ж не первый раз его наблюдаю.
Шерстобитов заметно погас. Потом вновь воспрянул.
— А свидетельство Москвиной? И Кабыш? Поочередно наблюдавших некий феномен.
— Я ничего не знаю про феномен, — поморщился Меланюк, — но отсюда надо уезжать. И немедленно.
Он умоляюще обвел глазами сидящих за столом.
— Поверьте моему опыту.
— А что? — кивнул головой Пудик, — у бывалых походников наверняка есть что-то вроде шестого чувства. А, Шерстобитов?
И зачем он его подначивает, грустила Варька. Опять ради изучения конфликтов в изолированной микрогруппе?
Шерстобитов поджал губы.
— Я уважаю ваше мнение, Игорь Оскарович, — он с грохотом отодвинул кружку и встал, — но хочу напомнить, что руководитель экспедиции — я. И я принимаю окончательное решение. Так вот. С учетом всего сказанного, завтра с утра продолжаем исследования. А сейчас я хочу опросить Москвину. Она, возможно, видела что-то такое, чего и сама не осознала до конца. И ты, Кабыш, останься. Поскольку ты тоже наблюдала. Остальные, если хотят, могут быть свободны. Все.
— Ты делаешь большую ошибку, Вадим, — печально сказал Меланюк.
И, не глядя ни на кого, вышел из комнаты.
— Посмотрим… — сказал Шерстобитов ему вслед.
Он достал из кармана диктофон, включил, выключил, постучал пальцем.
— Не работает, — пробормотал он.
— Батарейки смени, — посоветовал Пудик.
— Вчера менял.
Он покрутил диктофон в руках. При этом, отметила Варвара, явно не слишком огорчился.
— Что лишь подтверждает мою правоту, — сказал он наконец, — обычное явление для таких вот аномальных участков.
— Фонарик работал, — напомнил Артем.
— Ну, — уверенно отозвался Шерстобитов, — это не надолго. Ладно, — он извлек блокнот, — обойдемся и так. Слушаю тебя, Москвина. Или нет, давай так — я буду задавать вопросы…
— Теперь ты, — Шерстобитов обернулся к Варваре.
— А что — я? — Варвара растерянно пожала плечами, — я ж говорила. А вы мне: показалось, показалось…
— Неужто вы не поняли? — благодушно согласился Шерстобитов, — вам действительно показалось. И тебе, и ей. Что совершенно закономерно. Тут на редкость мощная аномалия. Поэтому люди с особо чуткой нервной системой могут здесь страдать наведенными галлюцинациями.
Лера прерывисто вздохнула. Наверное, ей приятно, что у нее особенно чуткая нервная система.
— Черную Собаку вы видели. Обычное дело.
— Обычное? — возмутилась Варвара.
— Разумеется. Суррейскую Пуму, Пакова Лешего, Старого Шока — называй как хочешь, — методично пояснял Шерстобитов, — Нечто, что бродит по ночам заброшенными дорогами… Вызывающее необъяснимый ужас. Свидетели отмечали, что при виде этого фантома у них кровь стыла в жилах. Недаром вы так перепугались.
— Это в Англии водятся паковые лешие, — непреклонно возразила Варвара. — И у меня совершенно нормальная нервная система.
— Они водятся везде. В частности, у кладбищ, перекрестков, заброшенных дорог — иными словами, в аномальных зонах, — буднично продолжал Шерстобитов, — какой-то странный энергетический сгусток, по свойствам близкий к шаровой молнии, но почему-то принимающий форму гигантского животного — большой черной собаки с горящими глазами.
— Глаза я видела! — обрадовалась Лера.
