— И что она делает? — Варваре было неуютно, — набрасывается на первого встречного?
— Вовсе нет. Правда, этот феномен не такой уж безвредный — если к ней прикоснуться,
— может парализовать на всю жизнь, а то и убить. Энергетическим импульсом неизвестной природы.
— Значит, горло тем детям не она перегрызла?
— Нет, — согласился Шерстобитов. Он на миг задумался, потом сказал:
— Иногда аномальные зоны странным образом воздействуют на человеческую психику. Он мог сам их убить. Сойти с ума и убить.
— Зубами загрызть? — мрачно спросила Варвара.
— Почему нет? Что такое ликантропия тебе известно?
— Люди-леопарды? — Варька нахмурилась, вспоминая что-то там такое, читанное в детстве про Черную Африку.
— Не обязательно. Про берсеркеров слышала?
— Слышала, — устало сказала она, — знаю, Мухоморы они жрали.
— Не только мухоморы… Сходный эффект может быть вызван действием алкалоидов спорыньи. ЛСД, проще говоря.
— Белены объелись, — пробормотала Варвара.
— Вот именно. Измененное сознание провоцирует ликантропию. Возможно, будит в человеке атавистические начала. Или мощные гипнотические способности. Или и то, и другое.
— Так значит, мы сами во всем виноваты? Нет никаких сверхъестественных сил, никаких волков- людоедов, все мы…
— Смотря что понимать под сверхъестественными силами. Но я полагаю, конкретно в данном случае — да. Есть нечто, что вызывает галлюцинации. И, возможно, умопомешательство.
— И, по-твоему, — взорвалась Варвара, — это лучше? Ты ж погляди, тут все как обезумели.
Она замялась, потом решительно сказала:
— Послушай, Вадим, тогда, может и правда надо уезжать отсюда? И чем скорей.
— Напротив. Мы по счастливой случайности вышли на зону исключительной силы. И я не ошибусь, если…
— Мы встретим тех, чужих?
— Да, — сурово кивнул Шерстобитов. Озабоченно взглянул на часы. Покачал головой.
— Как бы и они не отказали. Батарейка…
— Послушай, — вдруг спохватилась Варвара, — по поверьям — только мужчина способен оборачиваться зверем? Или женщина — тоже?
— Разумеется — тоже. Что за странный шовинизм? Например, существует ирландское предание о священнике. К нему в лесу подошел волк и попросил человечьим голосом исповедывать умирающую, — тоже волчицу. Стоило лишь святому отцу перекрестить ее, она обернулась женщиной… а почему ты спросила?
— Сама не знаю, — покачала головой Варвара.
— Ладно, мне еще пленку проявлять. Поглядим, что оно там такое…
Он нырнул в кладовку, примыкающую к горнице, и захлопнул за собой дверь.
Лера искоса поглядела на Варвару, потом громко сказала:
— Ну, я пошла спать!
Она оглядывалась с какой-то странной надеждой, но никто не стал ни окликать ее, ни задерживать. С мужской половины высунулся Пудик, доброжелательно кивнул:
— Ну, дык, спокойной ночи!
И плеснул себе чаю из термоса.
Лучше это был бы и вправду зверь, — подумала Варвара. От него, по крайней мере, знаешь, чего ожидать.
Она слышала, как наверху захлопнулась дверь.
— Пудик, — спросила она тихонько, — ты зачем Шерстобитова подзуживал?
— Это когда? — удивился Пудик, дуя в кружку.
— Когда намекал, что Меланюк больше разбирается во всяких таких вещах.
— И ничего я не подзуживал, — буркнул Пудик.
— Ты ж их пытался стравить. Хотел посмотреть, что получится?
— Ну, так такую возможность грех упускать, — честно признался Пудик, — конфликт формального и неформального лидера. Вадька, дурак, тут же уперся, как пень!
— А если мы останемся из-за этого его упрямства и с нами что-то случится? Что-то страшное?
— Да что с нами, мать, может случиться? — удивился Пудик, — пять здоровых мужиков! А потом, — он покрутил головой, — я того мнения придерживаюсь, что любое дело нужно доводить до конца. Может, он по-своему и прав, Оскарович, не задалось у нас с этими Угрюмовыми, да и сами хороши. Но по-моему, перегибает он, ты уж прости. Вот так наложить в штаны и смыться? А потом всю жизнь жалеть! Из-за чего? Из-за того, что вам, дурехам, что-то примерещилось?
— Да это меньше всего… — начала, было, Варвара, но тут дверь в каморку распахнулась и в горницу вошел Шерстобитов. В руке он держал мокрую развившуюся ленту пленки.
— Ты что, Вадька? — удивился Пудик, — засветил?
— Она смыта, — мрачно пояснил Шерстобитов. Губы у него тряслись, — Полностью. Кто-то поменял местами растворы.
День третий
Кто— то тряс ее за плечо.
Спросонья ей показалось, что она проспала первую лекцию, и мама будит ее, чтобы быстро впихнуть завтрак и выпроводить на занятия.
— Что? Что еще стряслось?
После вчерашнего стрястись могло все, что угодно — Шерстобитов обвинял Анджея, Анджей отпирался; делать ему, мол, больше нечего, кроме как подливать в бачок фиксаж вместо проявителя. Лера, благородно встав на сторону Анджея, горько подтвердила, что он весь вечер и не заглядывал в дом — сама она, естественно, уверяла, что и не прикасалась к растворам. Заинтересованный Пудик предложил составить график перемещений остальных, сообразуясь с показаниями свидетелей, поскольку все большей частью были друг у друга на виду, Меланюк, выглянувший на шум, пожал плечами и вновь ушел спать. Пожалуй, подумала Варвара, ближе всех к истине, как ни странно, был Анджей, уверявший, что Шерстобитов в запале сам перепутал растворы. Зона контакта влияет на психику, сам же говорил. Шерстобитов с ожесточением отпирался — такое подозрение в непрофессионализме было унизительным. Иногда, впрочем, у Варвары начинали закрадываться сомнения — а такой ли уж Шерстобитов крутой профессионал, каким хотел казаться? В последнее время все выглядело странно нереальным — вплоть до самой цели этой нелепой экспедиции.
— Шерстобитов пропал, — шепотом пояснил Артем.
— Как — пропал? Когда? Ночью?
— Ну, не совсем ночью, так, под утро. Спускайся, только пока Леру не буди. Решим, что делать, тогда и скажем.
Заботится, — подумала Варвара. Уж такая она у нас нежная…
Варвара выбралась из спальника, поспешно натянула свитер, пригладила пятерней взъерошенные волосы.
— Ладно, — она пошарила в наружном кармане рюкзака в поисках расчески, — Ты иди, я сейчас…
