— Ну, не хочешь, и не надо. Просто так посиди.
После теплого нутра машины на обочине, казалось, было невыносимо холодно. Я увела руки в рукава и стала глядеть на небо — просто потому, что больше глядеть было некуда — по обе стороны шоссе расстилались пожухлые бурые поля.
Как раз когда я бессмысленно озирала горизонт, за краем земли что-то бухнуло, и на горизонте возникли темные точки, которые стремительно увеличивались, приближаясь к нам. Роскошные военные самолеты прочертили небо у нас над головами, они шли в треугольном строю и были красивы той жестокой красотой, которая отличает лишь очень функциональные вещи. Они исчезли за противоположным краем неба так же быстро, как и появились, и только потом ударила звуковая волна, такая мощная, что в джипе задрожали стекла. На какое-то время я оглохла — вокруг стояла красноватая, пульсирующая тишина.
— Интересно, куда это они? — сказал наконец Герка. Голос его показался непривычно тихим — цыплячий писк, а не голос.
— Не думал, что они еще летают, — пробормотал Томас. — Во всяком случае, хорошо, наверное, что нам не туда.
— Поехали, — говорит Кристина. — Мне уже лучше. Не надо тут больше сидеть.
Находиться в джипе, да еще когда он опять тронулся в путь, почему-то казалось безопаснее, хотя, на самом деле, движущаяся мишень — такая же мишень. Игорь, кажется, заснул, а Кристина сидела такая напряженная, уставившись взглядом в пространство, что я решила как-то ее отвлечь.
— А правда, — говорю. — Как же ты решилась ехать, бедняга, если тебе в машине так погано?
Она нахмурилась.
— Я и не хотела никуда ехать. Я думала, они мне какую-нибудь другую работу дадут, в городе. Но другой они не давали. Я просила-просила, просто — нет и все. А таких лекарств, которые у них на складе лежат, я уже год как раздобыть не могу. А у меня мама только на них и держится.
— Кристи, ты хоть представляешь себе, что все это немножко опасно?
— Ну, представляю. Можно подумать, ты сама не боишься. А зачем тогда поехала?
Я задумалась. То, что попервоначалу меня подбил на эту глупость Вадька Заславский, на самом деле ничего не значило — я могла бы запросто отказаться, и все равно он бы мне ничего не сделал. Наверное, поехала я потому, что терять мне было нечего. У меня не осталось ничего, что помогало бы цепляться за жизнь, я могла протянуть еще какое-то время, как-то извернуться, но сил на то, чтобы изворачиваться, оставалось с каждым разом все меньше и меньше. В результате, меня ожидал тот же конец, который настигал все больше жителей города, в особенности, одиночек — смерть от голода и слабости в нетопленой квартире, когда человек ложится и не встает больше потому, что нету сил одеться и выйти из дому, да и незачем это делать… У меня не оставалось никакой надежды на лучшую участь, но почему-то от этого я себя чувствовала только легче. Спокойнее, во всяком случае.
Томас развернул карту.
— В часе езды отсюда, — сказал он, — есть заправочная станция. Кафе там, все такое. Наверное, все там заброшено, но остановиться можно. Передохнем там с полчаса, потом я поведу.
— Да я еще не устал, — ответил Герка.
— Не устал, потому что пока мы едем по хорошей дороге. Потом будет тяжелее. Может, и с шоссе придется съехать.
— Почему?
— Ближе к ночи тут становится неспокойно. Здесь часто ходят автоколонны — ну, и все остальные тоже.
Я поняла, что он имел в виду. Патруль, что обычно сопровождает автоколонны, и сам по себе достаточно опасен, потому что они сначала стреляют, а уж потом смотрят — в кого. И есть еще вооруженные банды, которые вьются вокруг этих автоколонн, как стервятники вокруг слоновьей туши. Все они вооружены, у всех достаточно смутное представление о ценности человеческой жизни — тем более что никто пока не убедил их в обратном.
До заправочной станции на самом деле ехать пришлось больше часа. Дорога была разбита, машину трясло, и эта качка, тепло и сладковатый бензиновый запах просто выталкивали в сон. Кристина сидела, забившись в угол и закатив глаза, Игорь, наоборот, вышел из своего транса и попытался развлечь себя разговором.
— Хоть кто-нибудь знает, что мы везем? — обратился он в никуда.
— Я видел, — отозвался Томас. — Небольшой такой пакет, запечатанный. Я сам его укладывал.
— Тяжелый хоть пакет?
— Нет. Легкий.
— Тогда, — говорит Игорь, — это наркотики. Эта фирма занимается перевозкой наркотиков. Самое выгодное дело.
— Да нет, — говорю, — не похоже. Драйверы перевозят наркотики — они что угодно перевозят. Проще было с ними договориться, заплатить им как следует. Они черта в клетке готовы перевезти, если им это будет выгодно. Автоколонны все-таки охраняются хоть как-то, и потом мелкий груз им легче спрятать.
— Да хоть и черта, — сказал Герка. — Какая разница? Мы же взяли деньги. И все остальное — тоже.
— А мне просто интересно, — уперся Игорь.
Я говорю:
— Мне тоже интересно. Но в наркотики я не верю.
— Они могут быть не в этом пакете, — задумчиво сказал Игорь. — Они могут быть спрятаны где-то в машине. А пакет так, для отвода глаз.
— Это ты кино насмотрелся, — говорю. — А в жизни так не бывает, По-моему.
— Тогда почему они нам ничего не сказали о том, что мы на самом деле везем?
— Не знаю. Может, просто потому, что они курьеров за людей не считают.
— Может, вскрыть его? — задумчиво спросил Игорь.
— Что ж, — говорю. — Попробуй… Сказку про синюю бороду читал? Уезжает он, оставляет девицу на хозяйстве и говорит, делай все, что хочешь, только не открывай вот этим маленьким ключом вот эту маленькую дверь. Ну, героиня, естественно, открывает.
— А там семь женщин на крюках висит, — подсказал Игорь.
— Вот именно, — говорю. — Представляешь, зрелище?
— Последствия, — подхватил Томас, — могут быть самые неожиданные.
— Значит, вы все против, — обиженно говорит Игорь. — Значит, вам не интересно, что там такое?
— Против, — говорю. — Я лично почему-то против. Хочешь, проголосуем?
— Боже упаси, — пробормотал Томас.
— Может, когда до места доедем, — заключил Герка, — тут мы их и спросим.
Что— то я сомневаюсь, что та же организация в конце нашего пути окажется разговорчивей, чем в отправной точке. Но этого я говорить им не стала. Что-то мне и так было не по себе.
— Это ты, кажется, что-то говорила про уютное место? — слабо пробормотала Кристина.
Заправочная станция, действительно, оказалась очень заброшенной. На грязной бетонной стене — выщербленные автоматной очередью дыры, крыша навеса перекосилась, стекла маленького придорожного кафетерия выбиты, от вывески над дверью остались только буквы «ИКА». Так и не понятно, как оно там раньше называлось… Тем не менее, Герка загнал джип под навес и заглушил мотор. Мы вылезли наружу.
Похолодало. Ветер нагнал тяжелые обложные тучи, пошел дождь — мелкий, точно водяная пыль; разбитое шоссе отсвечивало под тусклым мерцающим небом.
— Ехать будет трудновато, — заметил Герка.
— Ладно, — сказал Томас, — передохнем, а там поглядим.
Разбирать продукты и налаживать какое-то подобие обеда пришлось нам с Игорем — Томас и Герка возились с машиной, уж не знаю, что они там делали — не разбираюсь я в этом, а Кристине было совсем нехорошо. В результате все пришлось есть холодным, потому что Игорь не знал, как разжечь переносную
