мои мысли. Хотя вряд ли.
— Своею мужественностью я пожертвовал много лет назад, чтобы лучше служить моему господину.
Я заморгала:
— Вы евнух?
Он слегка кивнул.
Я хотела спросить, зачем это надо было, но не стала. Ни один ответ не имел бы смысла, так чего воздух сотрясать?
— А у вас какой диагноз: социопатия, психопатия, шизофрения?
Он моргнул глазками, улыбка его растаяла.
— Заблуждающиеся говорили мне, Анита, что я безумен. Но я действительно слышал голоса — голос моего господина.
— Ну да, но сперва это был голос господина или химический сбой в работе мозга?
Он нахмурился:
— Я не понимаю, что вы говорите.
Я вздохнула. Наверное, он действительно не понимал. Чернокнижники обретают магию посредством демонических сил, а то и еще худших. Они продают душу за деньги, комфорт, утоление похоти, власть. Но некоторые из них в той или иной степени одержимы: люди, ослабленные каким-то дефектом. Душевной болезнью или даже каким-то недостатком характера. Некоторые из этих недостатков привлекают к себе Зло.
Из-за угла появился Найли с остальными мужчинами. Они с Ричардом больше не держались за ручки. У Ричарда лицо натянулось от злости. Лица Шанг-Да и Майло не выражали ничего, будто ничего и не случилось. Найли был весел и доволен собой. Лайнуса Бека он хлопнул по спине, и евнух поцеловал ему руку.
Наверное, я знала о евнухах меньше, чем мне казалось. Я думала, что они равнодушны к половым вопросам. Может быть, я ошибалась.
— Лайнус вас обыщет и проверит, что на вас нет микрофонов, а потом мы поговорим.
— Я не хочу, чтобы он меня трогал. Извините, Лайнус, ничего личного.
— Вы боитесь моего господина, — сказал он.
— Это точно, — кивнула я.
— Я вынужден настаивать, чтобы это был Лайнус — на случай, если при вас есть что-нибудь магическое, что может доставить нам неприятности.
Я сдвинула брови:
— Например, что? Священная ручная граната?
Найли оставил эту реплику без внимания:
— Лайнус должен вас обыскать, но если вам хочется, один из ваших людей может вас сопроводить.
Мне совсем не хотелось, но вряд ли удалось бы выговорить что-нибудь лучшее. Тут подошла официантка принять заказ, и я поняла, что проголодалась. В нашем деле приходится научиться есть посреди разгрома и крови, иначе лучше сменить область деятельности. Здесь завтрак подавали целый день, и я заказала блинчики и бекон в кленовом соусе.
— Как ты можешь есть? — удивился Ричард.
— Либо привыкаешь есть посреди бардака, либо надо искать другую работу, Ричард.
— Очень практично, миз Блейк, — отметил Найли.
Я повернулась к нему и сама почувствовала, как у меня губы сводит ледяной неприятной улыбочкой.
— В последнее время, мистер Найли, я стала очень, очень практичной.
— Это хорошо, — ответил он. — Очень хорошо. Стало быть, мы понимаем друг друга.
Я покачала головой:
— Нет, мистер Найли, я вас не понимаю. Я знаю, кто вы, знаю, что вы делаете, но не могу понять, зачем.
— И кто же я, миз Блейк?
Я улыбнулась чуть шире:
— Плохой парень, мистер Найли. Вы — плохой парень.
Он кивнул:
— Это правда, миз Блейк. Я очень, очень плохой.
— Значит, мы автоматически становимся хорошими парнями.
Найли улыбнулся:
— Я знаю, кто я, миз Блейк, и меня это устраивает. А вас ваше положение устраивает?
Я ответила после паузы, глядя все так же ему прямо в глаза:
— Мое душевное состояние вас никоим образом не касается.
— Вполне достаточный ответ, — сказал он.
— Давайте заказывать, — предложила я. Все сделали заказ, и даже Ричард. Когда официантка ушла, Лайнус, Ричард и я направились в туалет, чтобы меня обыскали на предмет микрофонов и магических мин.
У меня был только один вопрос:
— А в какой туалет нам идти?
Глава 35
Мы пошли в мужской. У Лайнуса оказались странно мягкие руки, будто в них не было мышц, только кости, мякоть и кожа. Может, он и еще кое-что отдал, чтобы служить своему господину. Жутковат он был, но тщателен. Он даже волосы мне перебрал пальцами, что многие делать забывают. И вел он себя вполне прилично, даже когда его руки были вблизи от деликатных мест. Ни разу он не дал Ричарду повода рявкнуть. И мне тоже.
Мы вернулись к столу. Еду еще не принесли, зато мне принесли кофе. После кофе мир всегда становится лучше.
Снова нам достались места спиной к выходу. Если бы первыми пришли мы, то эти места достались бы им, и тут трудно было возмущаться. Лайнус сел справа от Найли, и я поняла, почему мы не заняли кабинку. Лайнус бы туда не влез.
— Вы хотели говорить, Найли. Говорите.
Я отпила кофе. Горький, будто слегка перестоял на огне, но не бывает такого кофе, который нельзя было бы пить. Ладно, будем надеяться, что еда окажется получше.
— Я хочу, чтобы вы уехали из города, Анита.
— Уилкс и его люди эту тему уже поднимали. Мы им ответили, что уедем сегодня до заката.
— Что вы сказали нашему славному шерифу, мне известно, — сказал Найли. Он уже не улыбался. Глаза стали холодными, веселье уходило с его лица, как уходит за горизонт солнце, оставляя мир в темноте.
— Кажется, он не верит, что мы уедем, Ричард, — сказала я.
— А мне все равно, верит он или нет, — ответил он.
Я посмотрела на Ричарда. Он сидел, скрестив руки на груди, и глядел на Найли в упор. Это было бы более внушительно, не будь на Ричарде футболки с добродушной морской коровой, но и так он выражал себя недвусмысленно. Вот так он мне и помогает вести остроумное фехтование словами. Ладно, я поперла вперед одна, а он пусть злится своей тихой злостью.
— А почему вам так важно, чтобы нас здесь не было, Найли?
— Я вам уже сказал. Духи говорят, что идти против вас — смерть.
Я покачала головой:
