частица меня самой, того, что я есть и от чего мне не убежать. От себя не спрячешься, навсегда по крайней мере. Эдуард, я зарабатываю на жизнь поднятием мертвецов. Не возмущаться же мне, что у меня открылись и другие способности?
- Да нет, - сказал он.
Я глянула на него, но он наблюдал за дорогой, и на его лице ничего нельзя было прочесть.
- Да нет, - повторила я.
- Я тебя позвал на подмогу не только потому, что ты отличный стрелок, но еще и потому, что обо всяких противоестественных штуках ты знаешь больше всех, кто мне известен и кому я доверяю. Ты терпеть не можешь экстрасенсов и медиумов, потому что ты сама такая, но тебе приходится иметь дело с реальностью, и это тебя от них от всех отличает.
- Здесь ты ошибаешься, Эдуард. Я сегодня видела в той комнате парящую душу. Она была реальна, так же реальна, как ствол у тебя в кобуре. Экстрасенсы, ведьмы, медиумы - все они действуют в реальности. Это просто не та реальность, с которой тебе приходится сталкиваться, Эдуард, но все равно реальность. И она очень, очень реальна.
На это он ничего не ответил, и в машине воцарилось молчание, которое меня устраивало, потому что я страшно устала. Я уже знала, что парапсихические штучки иногда меня изматывают куда быстрее физической работы. Ежедневно я пробегаю четыре мили, таскаю штангу, беру уроки кенпо и дзюдо и никогда от этого так не уставала, как только что в поле, когда я открылась той сущности. Я никогда не сплю в машине, потому что опасаюсь, как бы водитель не попал в аварию, где я погибну. Что бы я ни говорила, но это настоящая причина, почему я всегда бодрствую в машинах. Моя мать погибла в автокатастрофе, и с тех пор я не доверяю автомобилям.
Я сползла вниз по сиденью, пытаясь устроить голову поудобнее. Вдруг навалилась усталость, такая, что глаза стало жечь. Я их закрыла, просто чтобы они отдохнули, и сон затянул меня, как чья-то рука. Можно было сопротивляться, но я не стала. Мне надо было отдохнуть, и прямо сейчас, иначе в ближайшее время я ни черта стоить не буду. И когда я дала себе расслабиться, мелькнула последняя мысль: я доверяю Эдуарду. Это так. И я заснула, свернувшись на сиденье, и проснулась, только когда машина остановилась.
- Приехали, - сказал Эдуард.
Я села ровно. Тело затекло, но отдохнуло.
- Куда?
- К дому Теда.
Я выпрямилась. Дом Теда? Дом Эдуарда. Наконец-то я увижу, где живет Эдуард. Сейчас я войду в его жилище и чуть-чуть приоткрою над ним завесу таинственности. Если меня не убьют, то выведать секреты Эдуарда - уже было бы оправданием моей поездки. Если меня убьют, я буду ему являться и посмотрю, смогу ли в конце концов заставить его видеть призраки.
Глава 17
Дом был саманный и то ли выглядел старинным, то ли и вправду он такой, я в этом не очень-то смыслю, но дом оставлял впечатление старого. Мы выгрузили из 'хаммера' мой багаж, а я все не сводила глаз с дома. Дом Эдуарда - никогда бы не подумала, что увижу, где он живет. Эдуард был как Бэтмен - влетал в город, спасал твою шкуру и улетал, а приглашения в Пещеру Бэтмена никто и не ожидает. И вот я у входа в эту пещеру. Класс!
Дом оказался не таким, каким мне представлялся. Я думала, что это современный кондоминиум в большом городе - может, в Лос-Анджелесе. Вросший в землю скромный глинобитный дом - это совсем не то, что я бы могла вообразить. Да, конечно, это его легенда прикрытия, Тедовость, так сказать, но ведь здесь живет Эдуард, и должны быть еще какие-то причины, кроме той, что Теду бы здесь понравилось. Я все больше убеждалась, что совсем не знаю Эдуарда.
У входной двери включился свет, и мне пришлось отвернуться, защищая свое ночное зрение. Я как раз пялилась на этот фонарь, когда он ожил. Мелькнули две мысли. Первая: кто зажег свет? Вторая: дверь синяя. Она была выкрашена сине-фиолетовой краской - сочный, богатый цвет. И еще я заметила ближайшее к двери окно - переплет был выкрашен в тот же яркий цвет.
Я уже видела этот цвет в аэропорту, хотя цвета там были разнообразнее и с примесью оттенка фуксии.
- Чего это дверь и окно синие? - спросила я.
- Может, мне так нравится, - ответил он.
- Я тут успела увидеть много домов с синими и бирюзовыми дверями. К чему бы это?
- Ты очень наблюдательна.
- Есть такой недостаток. А теперь объясни.
- Здесь считают, что ведьма не может войти в дверь, покрашенную синим или зеленым.
Я вытаращила глаза:
- И ты в это веришь?
- По-моему, большинство из тех, кто красит двери, в это сейчас не верят, но таков местный стиль. Рискну предположить, что сейчас мало кто помнит, откуда эта легенда возникла.
- Или, скажем, выставляют тыкву-череп на Хэллоуин, чтобы отпугнуть гоблинов, - сказала я.
- Верно.
- Раз уж я так наблюдательна, еще один вопрос: кто включил свет на крыльце?
- Или Бернардо, или Олаф.
- Твои помощники, - уточнила я.
- Да.
- Как мне невтерпеж с ними встретиться.
- Ради духа сотрудничества и прекращения сюрпризов сообщаю: Олаф не очень любит женщин.
- То есть он гей?
- Нет, и в ответ на подобное предположение он наверняка полезет в драку, так что не надо, пожалуйста. Если бы я знал, что позову тебя, то его бы вообще не пригласил. Вы двое в одном доме и работающие над одним делом, это будет... катастрофа это будет.
- Сурово, - сказала я. - Ты думаешь, мы не сможем сыграться?
- Я это почти гарантирую.
Дверь открылась, и наш разговор резко прервался. Я подумала, не это ли ужасный Олаф. Человек в дверях не походил ни на какого Олафа, но откуда мне знать, как Олафу положено выглядеть?
Этот был шести футов ростом, дюйм туда-сюда. Трудно было определить рост точно, потому что нижняя часть тела скрывалась под белой простыней, которую мужчина прижимал к себе рукой у талии. Ткань спадала к его ногам, как вечернее платье, но от талии вверх никаких признаков парадного костюма не наблюдалось. Мужик был худощавый, мускулистый и отлично сложенный. Ему шел прекрасный ровный коричневый загар, хотя частично это был и натуральный цвет, потому что перед нами стоял индеец, да еще какой. Волосы длиной до пояса падали через плечо и закрывали щеку, густые, черные, спутанные со сна, хотя еще рановато было для отбоя. Лицо сходилось вниз гладким и плавным треугольником, на подбородке ямочка, губы полные. У него черты лица были больше европейские, чем индейские - расизм ли это так думать или просто правда?
- Можешь уже закрыть рот, - сказал Эдуард мне на ухо.
Я закрыла рот.
- Извини, - промямлила я. И очень смутилась. Обычно я не обращаю на мужчин такого внимания, тем более на тех, с кем незнакома. Что сегодня со мной стряслось?
Мужчина на крыльце намотал простыню на руку, так что показались ноги, и смог сделать два шага, не запутавшись.
- Извините, я спал, а то бы я раньше вышел помогать.
