послышался отзвук этого грома.
– Хорошо, – сказал он и швырнул меня на колени.
Глава 8
Одна рука Мистраля вцепилась мне в волосы, удерживая на коленях; другой он сдирал с себя одежду. От одного этого зрелища мое тело выдало такую реакцию, что я упала бы на четвереньки, если б он меня не удержал. Мои любовники не подпускали мои губы к себе, потому что от такого не беременеют. Это никого из них не сделает королем, и они не собирались терять семя на непроизводительные части моего тела. Я предлагала им такое как часть предварительной игры, но в большинстве случаев они отказывались даже от этого из боязни потерять шанс. Мне оставалось только тосковать по этому ощущению.
Мистраль не заботился ни о шансе стать королем, ни о моей беременности. Он просто хотел меня, бездумно, без расчетов, весь во власти собственного долго сдерживаемого желания. Я почти полюбила его за то, что он думал первым делом об удовольствии, а не о политике... ну, немножко даже полюбила.
Моя кожа понемногу начала светиться. Легкий танец этой магии стал просачиваться по его руке, в его тело. Нежное белое свечение начало разгораться у него под кожей, как будто свет откуда-то из-за горизонта. Не яркое сияние, как у меня, но что-то менее громкое, менее уверенное в себе, и я подумала, всегда ли он светился так робко? Но тут голова его запрокинулась, спина выгнулась, а кожа брызнула светом. Холодный белый огонь вспыхнул в нем, будто магний, и на миг я просто ослепла.
Если б я не прикасалась к нему, не чувствовала успокаивающую боль от его хватки на волосах, я бы поверила, что он весь превратился в свет, в силу, в магию, и никакой твердой материи от него не осталось, но прикосновение было столь плотным, что дышать было трудно. Я начала сопротивляться его захвату, мое тело пыталось добыть воздуха.
Тогда я толкнула его, и рука у меня на макушке поддалась, разжалась. Набрав достаточно воздуха, я лизнула его, и он весь вздрогнул.
На фоне сияния возникло его тело – четко прорисованный контур, выступающий из невыносимой яркости. Волосы выбились из-под кожаной ленты и упали вокруг него водопадом белого света. Все его тело словно звенело силой и светом. Он вздрогнул и изогнулся надо мной, посмотрел на меня широко открытыми, безумными, бешеными глазами.
По коридору пронесся ветерок, и взметнулись белые сияющие волосы, ореолом окружив тело Мистраля. Ветер крепчал, пока не стал дуть по коридору в обе стороны, – и я поняла, что это его магия.
Недавние страхи забылись, и я подалась к нему в интимнейшем из поцелуев. Он не противился, когда я его отпустила. Только уставился на меня бешеными глазами, и в них блеснуло пламя. Целая секунда понадобилась мне, пока я поняла, что это была молния. Из глаз Мистраля ударила молния, и потянуло озоном, как перед грозой, когда буря еще не разразилась, но ветер уже несет ее запах, предвещая великое и страшное.
Он глухо зарычал, и в ответ по коридору громыхнул гром.
Кожа у меня сияла, словно в меня забралась луна и пыталась теперь выйти наружу. По стенам побежали цветные тени. Мистраль вздернул меня на ноги за волосы, вспыхнувшие рубиновым светом, и я знала, что мои глаза сияют золотом и зеленью, как рождественские фонарики.
Он рывком развернул меня к стене, и только выставленные вперед руки не дали мне приложиться об нее лицом.
Он так и держал меня за волосы, но другой рукой скользнул под юбку и нащупал край трусиков. Он зажал шелк в горсти, и я едва успела задержать дыхание перед тем, как он сорвал их с меня. От яростной силы движения я чуть не упала, и только его хватка удержала меня на ногах. А до меня вдруг дошло, что я опираюсь на раненую руку, и она нисколько не болит. Мистраль отдернул меня от стены за волосы так резко, что я не удержалась на ногах, но он поддержал меня за локоть другой рукой, как будто не хотел быть так груб и все вышло случайно. Он поставил меня на колени и разжал руку. Я тут же упала на четвереньки.
– На спину, – скомандовал он, и хриплый голос громовым эхом отразился от каменных стен. – Ложись на спину.
Я повернулась, но недостаточно быстро, и он схватил меня под коленки и перевернул на спину. В его глазах сверкнула молния, такая яркая, что вокруг заплясали зайчики. Глаза застлало, а когда я снова смогла что-то видеть, его кожа, его волосы – все белело, пронизанное светом и силой. Единственным цветовым пятном остались его глаза – цвета грозового неба в промежутке между двумя ударами молний.
Его пальцы сжали меня до боли. Он лишил меня возможности двигаться.
– Не помогай мне, – прорычал он, и его голос почти потерялся в раскате грома. – Будешь помогать – меня надолго не хватит, а я хочу, чтобы долго. Хочу, чтобы... – и он вонзил в меня пальцы так сильно, что я вскрикнула, – ...долго!
Я кивнула: не думаю, что у меня получилось бы сказать что-то вслух. С воплем, с выгнувшейся спиной, меня настиг оргазм.
Я думала, моя разрядка спровоцирует его, но когда мое наслаждение утихло, он был далеко не удовлетворен. Я смотрела, как в такт его ритму разгорается наше двойное сияние. Мое сияние всегда казалось мне лунным светом, но наше совместное надо было сравнивать уже с солнечным. От моих глаз и волос сыпались блики: будто алую кровь, и изумруды, и яркое золото превратили в свет.
Он двигался так, словно всю ночь мог. Пахло озоном. Все волоски у меня на теле стояли дыбом, и воздух вокруг нас будто загустел. Напряжение нарастало – и вдруг прорвалось. Я всадила ногти Мистралю в предплечья, частью от удовольствия, частью – от боли.
В обе стороны по коридору шарахнула молния. Она вылетела не совсем из тела Мистраля, но из его сияющего ореола, а тело его дернулось внутри меня, и еще одна молния пронеслась по коридору. Гром бился о стены с такой силой, что казалось, они вот-вот рухнут. А мне было все равно.
Я лежала недвижимо под силой и мощью его тела, ослепшая и оглохшая от выброса магии. Мое тело стало светом, стало волшебством, стало наслаждением. Я забыла, что у меня есть кожа, и мышцы, и кости. Я превратилась в наслаждение.
Когда я снова ощутила свое тело, Мистраль лежал на мне всем своим весом, но сдвинулся плечами в сторону, давая мне дышать. Я слышала, как колотится его сердце, пока он пытается снова обрести дыхание. Волосы у него опять стали серыми, а кожа вернула обычный бледный цвет, не такой чисто-белый, как у меня. Кожаный доспех на той руке, которая мне была видна, зиял дырой, и под ним виднелась кровь. Я попыталась поднять руку и дотронуться до раны, но я пока еще не была способна на такие движения.
Уловив какое-то движение позади, я повернула голову в ту сторону, где оставались Дойл и прочие. Дойл стоял на коленях у дальней стены, потрясенный. Почти все остальные лежали на полу, некоторые, кажется, в обмороке. Я видела, как поднимается на четвереньки Холод, тряся головой, чтобы прийти в себя.
Из-за угла вышел Рис, за ним следом – Китто. В руках Рис держал пистолет – очевидно, он решил, что на нас напали. Не могла бы его упрекнуть за такое предположение.
– Секс, – прохрипел Дойл. – Секс и магия. – Он прокашлялся и попробовал снова: – Богиня и Консорт благословили нас всех.
– Черт, – воскликнул Рис, – а мы все пропустили!
Гален заговорил низким голосом, еще густым от пережитых ощущений. Он лежал навзничь, и на штанах у него темнело пятно.
– Это было больновато. Я предпочитаю секс помягче.
Я услышала стоны с другой стороны коридора и сумела повернуть голову. Люди Мистраля все лежали плашмя, кое-кто пытался сесть. Адайр попробовал подняться на ноги, опираясь на стену, и рухнул с металлическим лязгом. На нагруднике его брони чернела жженая отметина.
