Мейсон закурил и снова уселся у камина, где просидел в раздумье до тех пор, пока не вернулись девушки.
— Начнем, — пригласил Мейсон. — Вы должны мне все рассказать. Сейчас вы не можете позволить своим эмоциям взять над вами верх. Эмоции — потом. Сначала — дело.
— Я постараюсь, — ответила девушка. — Это был жуткий удар для меня. Мне следовало быть готовой к этому… но…
— Оставьте! — перебил Мейсон. — Сейчас мне нужны факты, только факты и как можно скорее.
— Я сказала вам неправду во время нашей первой встречи. Я знала, что Луи Конвэй и Джон Миликант — один и тот же человек. Сестра Джона — лицемерка. В свое время она вела распутную жизнь, но теперь у нее появился определенный комплекс. Она принялась бороться за нравственность. Я же. по ее мнению, дешевая проститутка, и мне не место в их семье. Боже мой!..
— Давайте не говорить об этом, — предложил Мейсон. — Меня это не интересует. Скажите, что случилось с Луи?
Марсия жестом прервала его.
— Но вам надо знать, — сказала она. — Я вам расскажу, а затем… а потом…
— Ну, хорошо, продолжайте.
— Луи, то есть Джон, — хороший… Вернее, я хотела сказать — был хорошим человеком, хотя и слабым. Он любил дорогую одежду и хорошие автомобили. Не умел работать, не мог никого содержать, напротив, сам нуждался в поддержке. Он обожал карты, скачки и игру в кости. Но был уже немолод, и, чтобы удовлетворять свои страсти, ему приходилось затрачивать все больше труда. Я его понимала. Его сестра мечтала выйти замуж за богатого человека и, остановив свой выбор на Олдене Лидсе, старалась произвести на него благоприятное впечатление. У нее водились кое-какие деньги, компенсация на содержание после развода от бывшего мужа, сколько именно — я не знаю. Она говорила Джону, что ему следует вести порядочный образ жизни — то есть никаких азартных игр, участия в скачках. Она не будет ему больше помогать до тех пор, пока не приберет к рукам Олдена Лидса. Джон был из тех, кто не мог мириться ни с какими условиями. Неделю или две он вел праведную жизнь, а потом снова взялся за старое, всячески скрывая это от сестры. Под именем Луи Конвэя он основал компанию «Конвэй Эплаенс». Как раз в это время я его впервые и встретила. — Марсия на секунду замолчала, потом продолжила: — Тогда я торговала сигарами. Он вошел в магазин и предложил мне сыграть с ним партию в кости. Я от нечего делать согласилась. Надо признать, что в игре ему очень везло. Через некоторое время к нам присоединилось несколько покупателей. Джон играл в кости, я торговала сигарами. Я заметила, что его кости с «секретом», однако ничего не сказала. Если простаки хотели, чтобы их обманывали, я не стала этому мешать. Простак останется простаком, его рано или поздно все равно надуют, — не Джон, так кто- нибудь другой. Джон понял, что я увидела его нечестную игру, поэтому однажды сказал: «У тебя хороший ротик, девочка!» Я ему ответила, что большинство мужчин говорят это про мои глаза. «А я говорю о твоем ротике, — ответил он. — До поры до времени он должен быть закрыт. Вот пятьдесят баксов. Купи себе на них каких-нибудь тряпок…»
Он нравился мне. Я его знала как Луи Конвэя, и все продолжалось некоторое время в том же духе. Я устала жить в спальнях и дешевых меблированных комнатах на окраине, с их вечно перекошенной ветхой мебелью и тонкими матрацами… — Девушка вздохнула и заговорила снова: — У Луи по отношению ко мне появились серьезные намерения, и он сообщил об этом своей сестре. Та была против, сказав, что самое главное сейчас — прибрать к рукам Олдена Лидса, а если он приведет в дом продавщицу сигар в качестве своей жены, это несомненно разрушит все ее планы. Луи не бросил меня, но уверил сестру, что сделал это. Он стал думать, как быть дальше, и однажды, придя ко мне, сказал, что под именем Конвэя вытянет деньги из Лидса, и тот никогда не узнает, что Конвэй и Джон Миликант — одно и то же лицо. Он сказал также, что мне придется помочь ему провернуть это дельце, а потом он на мне женится, как бы ни была против его сестра.
— Вы знали, каким образом он вытягивал у Лидса деньги?
— Нет, не знала, да и сейчас не знаю.
— Продолжайте, — попросил Мейсон.
— Я не хотела помогать Джону, я еще никогда в жизни не имела дела с полицией. И знала его достаточно хорошо, чтобы понять, что он подставит под удар меня, а сам останется в тени.
— Давайте опустим это, — поморщился Мейсон. — Итак, вы это сделали. Что было дальше?
— Конечно, я это сделала! — воскликнула Марсия. — И вовсе не виню в этом Луи. Лидс просто купается в деньгах. Хорошо рассуждать о порядочности, когда тебе объяснили, какие блага ты сможешь иметь, если будешь порядочным. Но когда за душой ничего нет, то смотришь на вещи проще. Таким образом, Джон как-то устроился, а вместе с ним устроилась и я. Знаю, некоторые считают меня дешевкой, но… Мы с Джоном нравились друг другу. В общем, я должна была прийти к нему в половине одиннадцатого, а утром мы должны были пожениться, и все бы у нас было хорошо. Но…
Я пришла четверть одиннадцатого. У меня был свой ключ. Я вошла в квартиру и позвала Джона, но он не откликнулся. Я осмотрелась. Все вокруг было перевернуто вверх дном. Я ужасно перепугалась и почему-то побежала в ванную. Там на полу лежал Джон. Резная рукоятка ножа торчала… Торчала… — Девушка разрыдалась. — Я этого не переживу!
— Успокойтесь, мисс Виттакер, — как можно мягче сказал Мейсон. — Я понимаю, что вы сейчас чувствуете. Но сейчас вы в опасности, и представляете большую угрозу для нас. Вы обнаружили, что Джон убит, но не сообщили об этом в полицию, поэтому подозрение падет на вас. Сейчас вы рассказали об этом, и мы тоже не сообщили в полицию, значит, теперь подозрение падет и на нас тоже. Вы не являетесь нашим клиентом, наш клиент — Олден Лидс, так что теперь я должен выяснить истину.
Марсия Виттакер прерывисто вздохнула:
— Я не могу сдержаться всякий раз, как об этом вспоминаю. Я знаю, что они искали. Но они ничего не нашли.
— С чего вы взяли, что они ничего не нашли? — спросил адвокат.
— Потому что это у меня, — ответила девушка. Глаза Мейсона сузились.
— Луи был не дурак, — грустно вздохнула Марсия. — Он понимал, что его квартиру могут обыскать, однако он должен был хранить это так, чтобы можно было взять в любое время.
— Что взять? — не понял Мейсон.
— Бумаги.
— Какие бумаги?
— Я и сама не знаю, — ответила девушка. — Мне известно лишь, что он получил с их помощью двадцать тысяч долларов, и сказал, что до того, как с ними расстанется, получит еще двадцать, а может, и все восемьдесят.
Некоторое время адвокат молчал, задумавшись, затем спросил:
— А где Джон взял эти бумаги?
— Не знаю, — искренне ответила девушка.
— Ладно, Марсия, — внимательно посмотрел на нее Мейсон, — где они сейчас?
— У меня.
— Отдайте их мне.
— А что я с этого буду иметь? — тут же поинтересовалась девушка.
— Мы с вами что, на аукционе? — иронично улыбнулся адвокат.
— Не думайте, что я торгуюсь. Олден Лидс все обо мне знает, у него есть деньги, он и получит эти бумаги.
— У вас есть с ним договоренность?
— Я отдам ему бумаги, если он пообещает вытащить меня из этой истории.
Мейсон на минуту задумался.
— Полагаю, мисс, перед вами в квартиру Джона заходил Олден Лидс.
Марсия некоторое время обдумывала услышанное, затем молча покачала головой.
— И все же, думаю, он был там, — настаивал Мейсон. — Это ставит вас обоих в незавидное положение. Единственный способ для вас выкрутиться — свалить всю вину на него. А для него
