— Потому что я знал, подружка, что вы не станете возражать.
— Да как ты посмел! Как только у тебя хватило совести, своевольный, подлый…
— Оставьте, Берта, — сказал он. — Это вам ничего не даст.
Она стояла, сердито глядя на сержанта и не произнося ни слова.
— Что вы беснуетесь? Вы не могли бы дольше держать меня в неведении. Белдер сказал, что письмо, о котором он мне говорил, у вас. В последний раз он видел, как вы клали его в сумочку. И вот я решил, что мне нужно на него взглянуть.
— Тогда почему вы не спросили об этом меня? Селлерс ухмыльнулся:
— Знаете, Берта, мне пришла в голову мысль, что Белдера надо задержать. Он очень подробно рассказал мне о первом письме и говорил о нем всякий раз, как я его об этом спрашивал. Вы знаете мужчин такого склада. Когда они начинают говорить действительно быстро и охотно, сразу же становится ясно, что вам пытаются не дать возможности расспросить о деталях. Поэтому я стал думать, а не было ли второго письма.
— И вы знали, что Белдер собирается позвонить мне и попросить, чтобы я его уничтожила, — подхватила Берта, — и вам пришла гениальная мысль взять мою сумочку, как только зазвонит телефон… Я могла бы поднять крик и тем самым сделать вам массу неприятностей.
— Могли, — мягко сказал Селлерс. — Но вы не собирались этого делать. Берта, расскажите мне теперь о той девушке, которая бросилась на шею Белдеру.
— Что именно?
— Кто она? — Не знаю.
Селлерс прищелкнул языком, что должно было означать крайнюю досаду и недоверие.
— Вам бы следовало придумать в ответ что-нибудь получше.
— С чего вы взяли, что я ее знаю?
— Вы же прекрасно понимаете, что вы бы не позволили Белдеру просто помахать у вас перед носом письмом и выяснили бы об этой девчонке все.
— О чем вы? У него никого не было.
— Откуда вы узнали?
— Мне так сказал Белдер. Селлерс вздохнул:
— Хорошо, до поры-до времени я могу это допустить.
— А что гам насчет матери миссис Белдер?
— У нее полный упадок сил. Мать и сестра — всю ночь были на ногах. В перерывах они звонили в полицию, пытаясь выяснить, не попала ли миссис Белдер в автомобильную катастрофу. Наконец теще пришла в голову мысль, что Белдер мог стукнуть жену по голове и спрятать тело где-нибудь в доме, и она начала рыскать по всем углам, объявив, что осмотрит все от погреба до чердака. Она начала с погреба… Это было сегодня, около восьми часов утра. То, что она увидела, ее потрясло. Сначала она подумала, что это тело Мейбл, потом оказалось, что это не знакомое ей лицо. Белдер опознал тело.
— Миссис Голдринг не знала горничную?
— Нет. Миссис Голдринг жила в Сан-Франциско. Она не приезжала с тех пор, как Мейбл наняла эту горничную.
Селлерс чиркнул спичкой о подошву ботинка и сделал еще одну попытку зажечь свою сигару.
— От этой проклятой сигары у меня переворачиваются кишки.
— Вы еще не завтракали?
— Я не в ресторане, где бы меня обслуживали и подавали кофе.
— Отлично. Сварите его хорошенько, покрепче, и налейте мне чашку побольше.
Берта Кул в возмущении бросилась в уборную, поспешно оделась, убрала постель. Потом она прошла на кухню, поставила на плиту большой кофейник и сказала, обращаясь к сержанту Селлерсу:
— Вы будете настаивать на том, чтобы я предложила вам яйцо, да?
— Совершенно верно, два.
— Проклятье, я сказала «д-а».
— Знаю. А я сказал «д-в-а».
— И тост?
— Конечно. И много-много бекона.
Берта ничего не ответила, занятая приготовлением завтрака. Ее губы от негодования сжались в тонкую линию.
Сержант Селлерс, в сдвинутой на затылок шляпе, появился в дверном проеме, выпуская нежно- голубые колечки сигарного дыма.
— Первый бесенок выпрыгнул из коробочки, — сказал он. — Мы с вами заедем повидать Белдера и немножко побеседуем втроем.
— Почему вы меня в это втягиваете? — спросила Берта.
— Если Белдер начнет врать, вы ему скажете, что он не сможет отвертеться, так что в его интересах рассказать правду, — весело признался Селлерс.
— Неужели я скажу ему это? — с сарказмом спросила Берта, стараясь удержать равновесие, держа в руке сковороду, которую она уже собиралась поставить на плиту, и сохраняя угол в сорок пять градусов.
— Я полагаю, что мне следует пойти позвонить Белдеру и организовать совещание.
Он вышел из кухни. Берта слышала, как в другой комнате он набирает номер телефона, разговаривает, затем он снова вернулся и стал в дверях.
— Все в порядке. Он встретит нас в своем офисе, не хочет принимать дома. Говорит, что если мы там увидимся, то его свояченица обязательно влезет в разговор.
Берта ничего не ответила.
Селлерс без стеснения громко зевнул и ушел, чтобы сесть в удобное кресло в гостиной. Устроившись, он развернул утреннюю газету на спортивной странице и принялся читать.
Берта Кул на маленьком столике в уютном уголке расставила посуду и разложила приборы.
— Скажите мне одну вещь, которая касается детективов, — крикнула она Фрэнку Селлерсу.
— Что?
— Снимают ли они свои шляпы, когда завтракают?
— Нет. Если они это сделают, то потеряют отличительную черту. Они снимают шляпу, когда принимают ванну.
— Есть еще одно замечание относительно вашего завтрака, — сказала она. — Вы не можете пить кофе, держа во рту эту замызганную сигару.
Сержант Селлерс не ответил. Он был увлечен чтением репортажа об игре в бокс, которую он видел прошлым вечером, и сейчас сверял изложенные в сообщении факты со своими собственными впечатлениями.
— Идите завтракать, — сказала Берта Кул. Сержант Селлерс, зачесав при помощи карманной расчески густые волнистые волосы назад, вошел в кухню, подождал, пока сядет Берта Кул, и сам сел напротив нее.
— Замечательно, Берта, наливайте себе кофе и выкладывайте ваши сведения. У вас было время собраться с мыслями.
Берта Кул налила кофе, отхлебнула горячий ароматный напиток и сказала:
— Все, что я знаю — это то, что меня вычислили, когда я ехала на хвосте у миссис Белдер, а я ее потеряла. Она ехала к месту свидания с человеком, написавшим эти письма. Я пошла в офис к Белдеру, просмотрела пачку его личной корреспонденции, чтобы выяснить, могу ли я что-нибудь найти.
— А что вы искали?
— Профессиональную машинистку, у которой есть дома портативная пишущая машинка.
— Я вас не понимаю.
— Можно многое сказать о тексте, напечатанном на машинке, если его внимательно изучить. Даже сила удара и одинаковые промежутки показывают, что письма были напечатаны первоклассной машинисткой, которая получает хорошее жалованье и в ее офисе хорошее оборудование. Письмо было напечатано на портативной машинке, у которой плохое выравнивание. Это означает, что дома у нее есть
