— Как вы обнаружили, что я вооружен? — недоумевал Хартвелл.
— Я почувствовала револьвер на ощупь, когда пыталась помешать вам войти, — сухо обронила Натали Раис.
— Что вам, в конце концов, от меня надо? — смерив доктора взглядом с ног до головы, напористо заговорил Морейн.
— У меня нет лишнего времени, — огрызнулся тот. — Вы прекрасно знаете, кто я и чего добиваюсь.
Морейн повернулся к Натали Раис:
— Вот-вот нагрянут люди, о которых мы говорили. Вам лучше уйти и заняться моим поручением.
Девушка молча кивнула, хотела еще что-то сказать, но, взглянув на Хартвелла, отказалась от своего намерения.
— Вы можете оставить вместо себя в приемной кого-нибудь из машинисток? — попросил Морейн.
— Конечно, Тельму Смит.
— Отлично. Тогда идите.
Секретарша вышла, и Морейн занялся посетителем.
— Так в чем же дело?
— Сами знаете.
— Уточните.
— Где моя жена?
— Понятия не имею. В последний раз видел, как ее допрашивали власти.
— Давно ее знаете?
— Менее суток.
— Ну это вы так говорите.
Морейн сурово взглянул на Хартвелла:
— Послушайте! Вы сейчас вне себя и можете накликать на себя неприятности. Самую большую услугу, которую в этой ситуации я могу вам оказать, — это позвонить в полицию, выдвинуть обвинение в вооруженном нападении и тем самым способствовать тому, чтобы вас упрятали туда, где вы смогли бы успокоиться и поразмышлять.
— Я не нападал на вас, — запротестовал дантист. — Это вы выудили у меня из кармана револьвер.
— Верно, — согласился Морейн. — Я только хотел пояснить, что мог бы сделать для вашего же блага.
— В ваших милостях не нуждаюсь.
Морейн вздохнул, сел за стол и указал на кресло Хартвеллу.
— Отдохните чуток, доктор. Так что же все-таки вы хотите от меня узнать?
— Выяснить, где была моя жена.
— Об этом можно прочитать в любой газете.
— Все это выдумки. Ее вообще никто не похищал.
— Вы так считаете? Почему же?
— Если бы это случилось, то десять тысяч потребовали бы у меня, а не у Дорис Бендер.
— А есть ли они у вас, эти десять тысяч долларов?
— Нет.
— А у Дорис есть. Или же она где-то их раздобыла.
— Ну по этой-то части она большой мастак.
— Судя по всему, вы недолюбливаете Дорис? — заметил Морейн.
— Знаете что? — Хартвелл подошел к столу. — Вы и эта Дорис пытались обвинить меня в убийстве. Не считайте меня круглым идиотом. Я прекрасно понимаю, что происходит. Моя жена слишком близко сошлась с Дорис, и это сломало нашу жизнь. Затем она пропала. Я вовсе не собирался заниматься этим делом, да и не хотел привлекать внимания к своим семейным неурядицам. Это повредило бы мне в профессиональном плане. Но вам с Бендер было мало разрушить мой семейный очаг, вы попытались еще и навесить мне убийство. Как вам хотелось засадить меня за решетку!
Морейн зевнул:
— Доктор, примите успокоительное и пойдите проспитесь. Или же надеритесь как следует. Но в последнем случае спрячьте подальше оружие. Вы стали на дурной путь.
— Хочу знать, где вы повстречали мою жену.
— В газетах подробно все расписано.
— Вам известно больше, чем журналистам.
— Так сначала думали и представители федеральных властей.
— Они вас допрашивали?
— До тех пор, пока им это не надоело. Воинственности у доктора несколько поубавилось.
— Как же вы влипли в это дело?
— Вот это хорошая возможность выложить вам всю правду, — воодушевился Морейн. — Я дружу с окружным прокурором Филом Дунканом. Когда Дорис Бендер получила письмо с требованием выкупа, Дункан подъехал к ней домой вместе со мной как экспертом в вопросах документации. Все это произошло позапрошлым вечером. Вчера утром ко мне заявился один человек и сообщил, что похитителям стало известно о том, что прокурора проинформировали об их действиях, и они угрожают убить вашу жену, если я как посредник не вручу им десять тысяч долларов. Мне передали эту сумму вместе с фотографиями вашей супруги, чтобы я мог опознать ее, а также объяснили, каким образом я могу с ними встретиться. Я прибыл в указанное место, встретился с похитителями, отдал им деньги, доставил вашу жену на борт своей яхты и был арестован сразу же по прибытии в порт. Власти допрашивали меня почти всю ночь, а потом отпустили. Результат: я не сомкнул сегодня глаз, и этого достаточно, чтобы привести меня в столь же дурное, как и у вас, настроение. А когда я взвинчен, кто-то всегда от этого страдает. Так что убирайтесь и оставьте меня в покое.
— Вы хотите сказать, что познакомились с моей женой только прошлой ночью? — переспросил Хартвелл.
— До этого я ее никогда не видел.
— И вы передали им десять тысяч долларов?
— Да.
— Наличными?
— В старых двадцатидолларовых банкнотах без какой-либо последовательности номеров, как они того и требовали.
— Все это звучит бессмысленно, — сделал вывод Хартвелл.
— Не собираюсь спорить с вами, — откликнулся Морейн. — А теперь, когда вы знаете об этом похищении столько же, сколько и я, прошу вас удалиться.
— Я хотел бы переговорить с женой.
— А вы пытались связаться с ней через Дорис Бендер?
— Не желаю иметь никаких дел с этой женщиной, — заартачился Хартвелл. — Это настоящая змея! Не будь ее — мы бы по-прежнему мирно поживали с Энн.
Морейн пожал плечами и снова зевнул.
— Ну что вы досаждаете мне своими семейными дрязгами?
— Мне надо узнать от вас, где находится жена. Я хочу поговорить с ней наедине.
— Ваша супруга сейчас либо в тюрьме, либо в месте, известном Дорис Бендер, либо вы страшно невезучий человек, — высказал мнение Морейн. — И это все, что я в состоянии сказать вам.
— Вы, вероятно, друг Карла Торна? — желчно поинтересовался Хартвелл.
— И опять вы заблуждаетесь, доктор. Ни разу даже не видел его.
— Дорис неразлучна с Карлом Торном, — начал объяснять Хартвелл. Морейн закурил сигарету. — Энн уже более трех месяцев помогает им обеспечивать конфиденциальную переписку, — продолжал
