зависеть исход всей войны. Со своего командного пункта я вижу мириады световых трчек, похожих на дырки в одеяле, и каждая из этих точек — не корабль, не эскадра, а целый флот! Мы стремительно несемся вперед, охватывая…
Звук тамтамов заглушил голос адмирала, на зарядной ленте появились отворяющиеся золотые райские врата.
— Тембо! — завопил Билл. — Немедленно прекрати! Я хочу слушать про битву!
— Консервированное дерьмо, — поморщился Тембо. — Куда лучше использовать оставшиеся минуты для спасения души. Это же запись, я слышал ее раз пять. Ее используют для поднятия боевого духа, когда ожидаются большие потери. Адмирал никогда и не произносил эту речь, они просто передают отрывок из старой телевизионной постановки.
— А-яй-яй! — крикнул Билл и ринулся вперед: заряд, за которым он следил, затрещал, рассыпая ослепительные искры вокруг зажимов, а лента на глазах обуглилась и почернела. — Ух-х-х! — крякнул он. Ухая все быстрее, обжигая ладони, он вытащил из зажимов раскаленный заряд, не удержав, уронил его на большой палец ноги и наконец швырнул обгоревший цилиндр в зарядный люк. Оглянувшись, он увидел, что Тембо уже вставил в зажимы новый заряд.
— Это был мой заряд, тебя никто не просил вмешиваться! — В глазах у Билла стояли слезы.
— Извини, но по уставу я должен помогать товарищам в свободную минуту.
— Ладно! Наконец-то мы в бою! — и Билл снова занял свое место, стараясь не наступать на отдавленную зарядом ногу.
— Это еще не бой — видишь, пока не жарко. Просто заряд был дефектным, поэтому так искрил у зажимов. Бывает, что они залеживаются на складах…
— … целые армады с экипажами солдат-героев, — неслось из репродуктора.
— А может, это все-таки настоящий бой? — нахмурился Билл.
— … гром атомных батарей, трассирующие залпы торпед…
— Похоже, начинается! Стало теплее, правда, Билл? Давай-ка раздеваться, потом будет некогда.
— Раздеться догола! — прорычал заряжающий 1-го класса Сплин, прыгая, как антилопа, вдоль стеллажей в одних грязных носках, с вытатуированными на коже шевронами и знаком отличия в виде несколько похабно изображенного заряда.
Раздался страшный треск, и Билл почувствовал, как его коротко остриженные волосы встали дыбом.
— Что это?! — взвизгнул он.
— Разрядился второй заряд из той же партии! — Тембо указал на полку.
— Сведения совершенно секретные, но я слышал, что такое бывает, когда защитное поле подвергается радиационной атаке: от перегрузки оно становится зеленым, потом синим, фиолетовым — и в конце концов чернеет, а это означает, что поле прорвано.
— Вранье!
— Я же говорю — слухи. Данные по таким делам строго засекречиваются…
— БЕРЕГИСЬ!!!
Влажный воздух крюйт-камеры потряс оглушительный взрыв. Заряды, строем стоявшие на полке, выгнулись, задымили и почернели. Один из них раскололся пополам, выстреливая во все стороны шрапнелью осколков.
Заряжающие метались, еле различая друг друга в клубах вонючего дыма.
Наконец наступила короткая передышка, лишь с командного пульта доносилось какое-то блеяние.
— Вонючка проклятая! — ругнулся заряжающий 1-го класса отпихивая ногой валявшийся на дороге заряд и кидаясь к экрану. Мундир Сплина висел на крючке рядом с видеофоном, и он торопливо напялил его на плечи, прежде чем нажать на клавишу приема. Когда экран осветился. Сплин уже застегивал последнюю пуговицу. Заряжающий 1-го класса отдал честь, так что на экране, очевидно, появился офицер: видеофон был повернут к Биллу ребром, поэтому он ничего не мог разглядеть, но квакающий голос с ноющими интонациями, характерный для людей со срезанным подбородком и переизбытком зубов, вызывал стойкую ассоциацию с офицерским званием.
— Не торопишься с рапортом, заряжающий 1-го класса Сплин! Может, заряжающий 2-го класса Сплин будет попроворнее?
— Сжальтесь, сэр! Я уже старик… — и он упал на колени, уйдя из поля зрения начальства.
— Встать, идиот! Починили вы заряды после перегрузки?
— Мы заменили их, сэр, а не чинили…
— Не морочь мне голову техническими деталями, мерзавец! Отвечай на вопрос!
— Полный порядок, сэр. Дела идут как по маслу, сэр. Никаких жалоб, ваша милость.
— А почему не по форме?
— Я по форме, сэр! — хныкал Сплин, придвигаясь поближе к экрану, чтобы скрыть голый зад и дрожащие ноги.
— Врешь! У тебя на лбу пот, а в форме потеть не разрешается. Разве я потею? А на мне еще фуражка, надетая, как видишь, под правильным углом.
Ладно, у меня золотое сердце, и на этот раз я тебя прощаю. Свободен!
— Подлый сукин сын! — громко выругался Сплин и сорвал с себя мундир.
Термометр показывал 48 градусов, и ртуть продолжала подниматься. — Пот! У них там на мостике кондиционер, и как вы думаете, куда они сбрасывают нагревшийся воз-ДУХ? Сюда! А-а-а! — вдруг дико заорал он.
Заряды на стеллаже зашипели. Три штуки взорвались, как бомбы. Пол под ногами вздыбился.
— Авария! — кричал Тембо. — Защита корабля пробита! Сейчас нас расплющит в лепешку! Началось! — Он кинулся к стеллажу и заменил почерневший заряд новым.
Это был настоящий ад. Заряды взрывались, как авиационные бомбы, разлетаясь на мелкие смертоносные керамические осколки. Одна из полок с треском обрушилась на металлическую палубу, раздался истошный вопль, который, к счастью, тут же оборвался: сверкающая молния пронзила тело заряжающего. Жирный дым вскипал клубами, заполняя помещение и выедая глаза. Билл выдернул остатки покореженного заряда из закоптелых зажимов и прыгнул к запасной стойке. Обхватив обожженными руками девяностофунтовый заряд, он повернулся было к стеллажу — но тут Вселенная вокруг него разорвалась.
Все оставшиеся заряды, казалось, одновременно сморщились, а вдоль стен, потрескивая искрами, пронеслась ослепительная молния. В ее нестерпимом сиянии в один бесконечный миг Билл увидел, как пламя набросилось на заряжающих, раскидывая людей в стороны и испепеляя их, словно былинки, попавшие в костер. Тембо вдруг съежился и рухнул грудой опаленной плоти, упавшая балка распорола заряжающего 1-го класса Сплина от горла до паха, превратив его в сплошную зияющую рану.
— Смотри, что со Сплином-то! — выкрикнул Скотина Браун, но тут по нему прокатилась шаровая молния, он страшно закричал и в какую-то долю секунды обуглился дочерна.
По счастливой случайности в момент вспышки Билл держал перед собой массивный заряд. Пламя лизнуло ничем не защищенную левую руку, основной же удар принял на себя цилиндр. Билла со страшной силой швырнуло на стойку с запасными зарядами, он кубарем покатился по палубе, и смертельный огненный язык прошел прямо над его головой. Огонь исчез так же неожиданно, как и появился, оставив после себя жар, дым, тошнотворный запах горелого мяса, разрушение и гибель.
Испытывая мучительную боль, Билл пополз к люку. На черной искореженной палубе никто не шелохнулся.
Нижнее помещение оказалось таким же раскаленным, а воздух таким же непригодным для дыхания, как и наверху. Билл полз, даже не осознавая, что опирается на израненные колени и окровавленную руку, тогда как вторая рука — черный страшный обрубок — безжизненно тащится за ним, и только милосердный шок спасает его от невыносимой боли.
Билл перевалился через порог и пополз в проход. Воздух тут был чище и прохладнее. Он сел и вдохнул его благословенную свежесть. Отсек показался знакомым, и Билл попытался вспомнить, откуда он
