— Нет, оставь.
Я повернул голову и, поморгав, краем глаза увидел моль. Она вспорхнула и уселась мне на ухо.
— …Иди… аэрогропл… сейчас же!
— Не понимаю.
— Это потому, что я не говорю.
— Мортон, заткнись. Я не с тобой разговариваю, а с молью.
У него отвисла челюсть, он быстро отошел в сторону. Не обращая на него внимания, я сказал:
— Повтори.
— Аэродром… иди на аэродром.
— Ладно, понял, иду на аэродром.
Моль улетела, а я похлопал Мортона по плечу. Его била крупная дрожь.
— Взбодрись и пошли. И перестань пялиться на меня, как на психа. Моль
— всего-навсего связной.
— Чей связной?
— Много будешь знать — плохо будешь спать.
— Все-таки ты шпион, правда?
— И да, и нет. Я здесь по своим делам, но кое-кто пытается этим воспользоваться. Понял?
— Нет.
— Вот и хорошо. Пошли искать аэродром. Могу предположить, что он находится там, где горят огни и садятся самолеты. Идешь со мной?
— А что мне еще делать? Разве можно снова пробраться в казарму и сделать вид, будто ничего не случилось?
— Сам знаешь — нельзя.
Он с тяжким вздохом кивнул.
— Знаю. Только никак не могу понять, что мы сделаем. Чем все это закончится?
Дельный вопрос. Правда, ответить на него пока совсем не просто.
— Честно говоря, не знаю. Но, поскольку я втравил тебя в эту историю, даю слово, что первоочередная моя задача — избавить тебя от забот и хлопот. Как — лучше не спрашивай.
— Брось, ты ни в чем не виноват. Ведь это я распустил язык перед тем дерьмовым капралом, с чего все и началось.
Ведя непринужденную беседу, мы приближались к аэродрому. Дорога, по которой мы шли, огибала поле, обнесенное высокой проволочной оградой, отлично освещенной яркими фонарями. По ту сторону ограды росла трава и тянулись взлетно-посадочные полосы. Вспугнув стаю черных птиц, приземлился огромный транспортник. Он укатил по полосе, и стая сразу опустилась в траву. Одна птица раскинула крылья и перемахнула через ограду. Опустилась на дорогу, свесила голову набок и заговорила человеческим голосом:
— Ты не один.
— Как видите. Ничего, он за нас. Это вы, Варод?
— Нет, капитан Варод сменился с дежурства.
— Позовите его. Я не стану разговаривать с каждой старой вороной.
— Ладно. До связи.
Птица повернулась кругом, раскрыла клюв и умчалась со свистом, не маша крыльями.
— Реактивный двигатель, — заметил я. — Воздухозабор через клюв. Сопло примерно там, где оно может находиться по нашему представлению. Пошли.
Послышался приближающийся рев сирены: по дороге мчался автомобиль. Он притормозил, поравнявшись с нами, и тарелка навигационной антенны уставилась на нас. Затем машина двинулась дальше.
— А ловко они засекают радиопередачу, — заметил я.
— А что, в птице есть рация?
— Помимо всего прочего. Похоже, она действует в автономном режиме и имеет логические цепи, которые подсказывают ей держаться стаи. Засечь ее можно только во время радиоконтакта с базой.
— А где находится база?
— Тебе это не интересно. Как и то, кто послал птицу. Но могу тебя заверить, что эти люди не хотят неприятностей твоей стране.
— А почему? — возбужденно спросил он. — Скажи им, пусть берутся за дело: избавят нас от вояк и их прихвостней и снова устроят выборы. Знаешь, сколько уже длится военное положение? Я подсчитал: так называемое временное военное положение введено двести лет назад. Передай друзьям этой птички, пусть причинят военным все неприятности, какие только смогут.
— Я все слышал, — пробасила птица, выныривая из сумрака и усаживаясь мне на плечо. — Нет, неприятностей мы не хотим…
— Варод, умолкните, — оборвал я. — С минуты на минуту вернется пеленгатор, нет времени на болтовню. Я узнал кое-что насчет вторжения. Птица скосила на меня глаза и кивнула.
— Прекрасно, — сказала она. — Излагай, я записываю. Где они решили высадиться?
— На другой планете. Они готовят космический флот
— Ты уверен?
— Уверен. Я подслушал.
— Название планеты?
— Не имею представления.
— Я вернусь. Только уведу подальше пеленгатор.
Птица взмыла в небо, оставив в воздухе инверсионный след и, не прекращая передачи, уселась на кабину проезжавшего мимо грузовика. Через минуту пеленгатор развернулся и помчался вслед за грузовиком.
Мы пошли дальше.
— Ты говорил насчет вторжения. Что ты узнал?
— Только то, что ты слышал. А командует десантом генерал Зеннор. Из его слов я сделал вывод, что все начнется очень скоро.
Раздался свист, меня хлестнуло струей горячего воздуха, острые когти прямо через кепи впились в череп.
— Ты должен выяснить, на какую планету они решили напасть.
— Сами выясняйте. Проследите за ними, когда стартуют.
— Невозможно. Ближайший крейсер с аппаратурой слежения в четырех днях пути отсюда. Он может опоздать.
— Ладно, попробую что-нибудь сделать, О-ой!
Я потер затылок, с которого при взлете птицы исчезло некоторое количество волос, и поднял с земли кепи.
— Давай смешаемся с толпой, — сказал я Мортону. — А то экипаж пеленгатора заподозрит нас, если будет встречать везде, где работает рация.
— А нельзя ли смешаться с толпой, которая ест и пьет?
— Неплохая идея. И я как раз знаю, куда надо ехать.
С этими словами я вышел на середину дороги и поднял руку перед грузовиком. Водитель поспешно нажал на тормоза, покрышки взвизгнули, и грузовик остановился.
— Что, дружок, беремся превышать скорость? — рявкнул я.
— Виноват, капитан, я вас не заметил…
— Я знаю, почему ты меня не заметил. У тебя одна фара не горит, вот почему. Но я сегодня добрый. Если подбросишь нас к офицерскому клубу, я, может, вовсе позабуду, что видел тебя.
Не скажу, что у водителя был другой выбор. Он высадил нас у клуба и поехал дальше. Мы вошли в обитель радостей земных, почти не отличающуюся от клуба для сержантов, разве что здесь были официантки. Примерно четверть столиков была занята; видимо, большинство офицеров базы находилась при исполнении. Перед нами с похвальной быстротой поставили кружки с пивом и тарелки с бифштексами,
