пища не застревала в глотках, Бибз велела принести кувшин рута — вполне приличного красного вина. На будущее я решил запомнить это слово. После еды я взял из глиняного блюдца заостренную щепку и принялся выковыривать из зубов кусочки хряща.
— Можно задать тебе вопрос? — спросил я. Не отрываясь от кружки с вином, Бибз махнула рукой — валяй, мол. — Я рассказал, за что меня арестовали. Нельзя ли узнать, что послужило причиной твоего ареста?
Она с такой силой грохнула кружкой о стол, что та дала трещину. Лицо девушки перекосилось от ярости, и я услышал скрежет ее зубов.
— Все из-за мерзавца Гарта, — пояснила она. — Он знал, что за мной охотится Космическая Лига. Когда мы сюда прилетели, он списал меня с корабля, на другой день меня сцапала полиция. Гарт подбросил мне в сумочку каверган и настучал фараонам. Меня обвинили в контрабанде наркотиков. Ну, попадись он мне!
— Я тоже не прочь до него добраться. Но почему он тебя выдал?
— В отместку. Как-то раз полез ко мне в койку, а я его вытолкала. Слишком уж он волосат, не люблю таких.
Я поперхнулся вином и закашлялся, но Бибз не заметила этого. Дрожа от злости, она смотрела в пустоту.
— Я бы убила его, если бы только смогла попасть в его логово. Но, увы, это невозможно.
— Почему невозможно? — спросил я с некоторой тревогой. Мне не по нутру, когда хорошенькие девушки рассуждают о мести и убийстве.
— Почему? А что ты знаешь об этой планете, Джим?
Ничего. Только название — Стерен-Гвандра.
— На языке туземцев это означает «планета». У них не шибко развито воображение, во всяком случае, у жителей Брастира. В годы упадка Стерен-Гвандра, как и многие другие планеты, утратила связь с галактической цивилизацией. Брастир — континент, на котором мы находимся, — не имеет минеральных ресурсов, и за несколько столетий промышленное оборудование износилось, а нового колонисты изготовить не смогли. Это невежественный, неграмотный народ, здесь даже эсперанто мало кто знает. Только торговцы, поддерживавшие сношения с островом, более или менее развиты. К тому времени, как Галактика вспомнила о существовании Стерен-Гвандры, на ней уже установилось нечто вроде сельскохозяйственного полуфеодализма.
— Как на Спиовенте?
— Не совсем. Возле континента расположен огромный остров, в его недрах сосредоточены почти все запасы руд, угля и нефти этого полушария, поэтому первые поселения возникли на острове. Потом наступила эпоха диаспоры, и вновь прибывшие колонисты бросились заселять континент. Их не пускали на остров, да они и сами туда не стремились — на материке земли хватало всем. Так получилось, что жители Невенкебла заняты в промышленности, а здешний народ — в сельском хозяйстве и добыче леса. Теперь понимаешь, почему нам не добраться до Гарта?
— Не совсем. При чем тут Гарт?
— Он на острове! — Вздохнув, она макнула палец в лужицу вина и стала рисовать круги на столе.
— Но ведь Гарт вениец, как и ты, — удивился я. — Капитан венийского корабля. Какой смысл островитянам его укрывать?
— С чего ты взял, что он вениец? Власти острова Невенкебла купили корабль, а Гарта назначили капитаном. Когда речь идет о хороших деньгах, мы, венийцы, становимся очень покладистыми. На острове правят военные. Мы вывезли оттуда уйму оружия. Да, хорошая была работа, денег у меня куры не клевали, и расплачивались с нами межпланетной валютой. А потом, когда о наших делах пронюхала Космическая Лига, военные свернули операцию, а нас уволили. Вот почему я говорю, что нам не добраться до Гарта.
— Я доберусь.
— Ну что ж, надеюсь. Я помогу тебе, чем сумею. Но прежде надо где-нибудь отсидеться, пока нас не перестанут разыскивать. А для этого потребуется много аргханов. Сколько их у тебя?
Она высыпала на стол монеты, отобранные у конвойных, а я добавил свои.
— Маловато. Не хватит, чтобы снять надежную берлогу. Правда, у меня есть связи, можно договориться…
— Нет. Никаких контактов с преступным миром. Это слишком дорого. К тому же, Лига первым делом обыщет воровские притоны. Здесь есть гостиницы?
— Нет, только остелиовы, постоялые дворы. Но инопланетники таи не останавливаются.
— Тем лучше. Сможешь прикинуться туземкой?
— Запросто. Да и ты легко сойдешь за местного. Тут в ходу столько акцентов и диалектов, что никто не заподозрит в тебе чужака.
— Вот и отлично. Надо украсть побольше денег, купить роскошные тряпки и поселиться в лучшем постоялом дворе. Согласна?
— Согласна, — смеясь, она хлопнула в ладоши. — Да ты просто прелесть, Джим. На этой вонючей планете ты — глоток свежего воздуха. Но украсть большую сумму здесь не так-то просто. У туземцев нет банков. Правда, можно ограбить хога, ростовщика. Но жилища хога — настоящая крепость, там полно охраны из его родственников, их совсем не просто подкупить.
— Это интересно. Давай заглянем к какому-нибудь хогу, а ночью пошарим у него в кубышке.
— Знаешь, Джим, я не встречала такого парня, как ты. Ты смотришь на вещи с детской непосредственностью, но все же, видно, знаешь свое дело.
Я не люблю, когда меня называют ребенком, но на этот раз не обиделся. Бибз увлеченно придумывала план:
— Мы возьмем часть наших аргханов и обменяем их на деньги острова Невенкебла. При этом возникнет много поводов для споров с хогом, а у тебя будет время осмотреться. Говорить с ним буду я, а ты помалкивай. Тебе отводится роль моего телохранителя и носильщика кошелька. Телохранителю полагается дубинка.
— Не будем терять времени. Пойдем, купим ее.
Выполнить эту часть плана оказалось легче легкого. В лавочках, выстроившихся вдоль каждой улицы, чем только не торговали: всевозможными нарядами, фруктами, завернутыми в листья, лакомствами, ножами, седлами, шатрами и, наконец, дубинками. Пока лавочник расхваливал свой товар, я выбрал лучший экземпляр — метровую палку из прочного дерева со стальными кольцами.
— Вот это в самый раз, — сказал я Бибз. Торговец закивал и, схватив деньги, что-то пробормотал.
— Говорит, его товар продается с гарантией на год, — пояснила Бибз. — Предлагает испытать дубинку на прочность.
Испытательный стенд в глубине лавки оказался камнем, обтесанным под человеческую фигуру. Он был весь в выбоинах и царапинах — должно быть, не один год покупатели проверяли на нем надежность дубин. Нос и подбородок у каменного болвана были отбиты, от ушей тоже почти ничего не осталось. Я повертел дубинку в руках, сделал несколько пробных выпадов. Затем повернулся спиной к камню и, регулируя дыхание с помощью мантры и постепенно напрягая мышцы всего тела, стал ждать, когда наступит нужный момент. Перенапряжение мускулов и воли — и резкая разрядка. Вот в чем секрет. Впрочем, тут нет никакого секрета — достаточно знания техники и некоторой привычки. Заревев, как спиовентский паровоз, я развернулся и вложил весь свой вес и всю свою силу в окованный железом конец дубинки. Описав полукруг, она обрушилась на каменную башку. Раздался громкий треск, и голова отлетела. Дубинка осталась целехонькой, только на стальном кольце появилась небольшая вмятина. Мой удар произвел на Бибз и торговца сильное впечатление. Да и я сам, честно говоря, не ожидал такого результата.
— И часто ты такое вытворяешь? — спросила Бибз сдавленным голосом.
— Когда приходится, — скромно ответил я. — Ладно, пошли к хогу.
Миновав несколько кварталов, мы увидели стальную балку, торчащую из стены дома. В клетке,
