дорогу.
Пол, понемногу продвигаясь вперед, наблюдал за ними. Конечно, вполне возможно, что эти ребятки оказались Добрыми Самаритянами. А, может, доведут женщин до укромного местечка и... У той, которая не падала, с плеча свисала сумочка, а если они столько накупили то вполне возможно, что денежки в кошельках имеются.
“Выпивка по Сниженным Ценам”, Первая Баптистская Церковь. Четверка пешеходов свернула в узенький проулок к близлежащим домам.
Пол с угла наблюдал, как они подходят к крыльцу и взбираются на него. И тут же молодые люди вытащили из карманов все, что у них было – все жестянки и коробки – и, аккуратнейшим образом поставив покупки у дверей, пошли обратно. Сквозь шум ветра Пол услышал, как женщина прокричала им вслед слова благодарности.
Он развернулся и пошел обратно в парк.
Глава 20
Коттедж Гроув Авеню была застроена приземистыми трехэтажными кирпичными коробками, убогими и страшноватыми. Пол, волоча ноги по снегу, медленно шел по улице, – одинокий белый в приличном пальто, человек среднего класса как бы приглашал к грабежу. Он, не отрываясь, смотрел на номера домов – налоговый инспектор?
В кармане мокрая от пота рукоятка револьвера холодила кожу.
Ребятишки лепили снеговика. Прекратив работу, смотрели, как Пол проходил мимо.
Из-за плеча Пола вылетел снежок и рассыпался возле ног. Он развернулся на каблуках. Рука сжалась на рукоятке пистолета. Пол сказал громко:
– Черт вас побери, – припал на одно колено, слепил снежок и несильно швырнул в сторону ребят. Недолет. Детишки засмеялись. Пол выдавил улыбку, развернулся и пошел дальше. “Черт бы тебя побрал – успокойся!” Но местечко было не из приятных. В этих дешевых каменных коробках не чувствовалось ни грамма человеческого тепла, в них, как ни в каких иных домах, не ощущалось ни капли достоинства; здесь было невозможно думать о таких вещах, как дом, семья, общество, человечность. В подобном местечке у людей не бывает индивидуальности, они безлики. Он поспешил убраться отсюда поскорей.
Глава 21
Девчонка была почти взрослой: лет тринадцати, минимум, но отец крепко держал ее за руку. Это был крупный мужчина, с темной кожей, и его широкий плащ трепыхался на ветру. Свободной рукой девочка придерживала на макушке шляпу, хотя та была крепко привязана лентой, проходящей под подбородком. Отец с дочерью осторожно обходили скользкие места и глыбы снега, затем сошли на проезжую часть, перешли улицу и растворились в серой полутьме.
Человек в берете шел за ними; Пол – за человеком в берете; так и двигалась эта группа от залоговой лавки во тьму.
Пол из машины наблюдал за ломбардом. Все произошло очень быстро; он едва успел поставить машину. Когда он подъехал, отец с дочерью находились внутри, Пол не видел, как они входили, но предполагал, что они все же что-то с собой принесли – что-то, чего сейчас у них не было, и это что-то привлекло внимание человека в берете, караулившего на улице. Его Пол тоже не видел до тех пор, пока мужчина не появился из темноты парадной, находящейся сразу за ломбардом. Было ясно, как день, что он за ними следит: ноги он ставил прямо в следы отца.
К тому времени, когда человек в берете подошел к перекрестку, отец с дочерью успели скрыться в шедшей наискосок от кинотеатра улочке. Человек в берете позволил им отойти на довольно приличное расстояние, видимо, чтобы не привлекать особого внимания.
Пол вышел из машины и наискосок сокращая таким образом путь, сделал вид, что направляется в киношку.
Стоящий на лестнице мужчина менял название кинофильма: одна порнуха померла, другая родилась. Пол остановился под козырьком и притворился рассматривающим плакаты, рекламирующие ту похоть, которую показывали внутри. Человек в берете прошел в одном футе от лестницы и повернул на боковую улицу. Пол стоял к улице спиной до тех пор, пока хищник не удалился, а затем дошел до поворота и только тогда позволил себе взглянуть налево, за угол.
Отец с дочерью мирно шли домой: рука в руке. Человек в берете носил черные туфли на мягкой подметке: вероятно кроссовки, он ступал совершенно бесшумно. Догнать отца с дочерью он должен был в следующем квартале.
Пол держался к зданиям, он делал короткие перебежки от тени к тени. Несколько дней назад было подумал купить теннисные туфли, но тут же отбросил идею: с его одеждой они смотрелись бы нелепо и подозрительно. А ему следовало быть внимательным и стараться не привлекать внимания к своей персоне.
Мужчина в берете был не очень высок, но длинноног, поэтому Пол никак не мог его нагнать. Отец с дочерью почти добрались уже до следующего перекрестка, а их преследователь отстоял от них всего на полдюжины шагов; все трое двигались по противоположной от Пола стороне улицы.
Ему пришлось пересечь улицу прямо под фонарем, но человек в берете шел, не оглядываясь.
Пол добрался до кромки тротуара, и тут за его спиной, несильно скользя шинами по слякоти, проехала машина, температура в последние дни здорово понизилась, и теперь все заиндевело и покрылось тающим льдом.
Пол снял с правой руки перчатку, сунул ее в карман и, нащупав рукоятку револьвера, крепко обхватил ее пальцами.
Прежде чем сунуться в темноту, он повернул голову направо, чтобы осмотреть улицу, и весь моментально напрягся: автомобиль, проехавший за его спиной, оказался полицейским, патрулировавшим улицы. Правда, он спокойно и неумолимо продолжал удаляться, но... “они видели меня всего лишь со спины”. Пол повернулся, разыскивая глазами свою троицу.
Но они исчезли: улица была пуста.
Пол пошел быстрее, почти побежал, пытаясь осторожно ступать по льду, поскользнувшись не менее дюжины раз, он нырнул к обочине и двинулся буквально в снеговой стене, которую уборочные машины насыпали возле тротуара, шел медленно, неуклюже, по колено в снегу, но так все же было лучше, чем постоянно ожидать нападения и удара затылком об лед.
Он осматривал двери, выходящие на улицу. Света не было: лампочки поразбивали из рогаток ребятишки, использующие их в качестве мишеней. То тут, то там из неплотно зашторенного окна вырывался луч света: но сумерки уступали дорогу ночи, и видимость была крайне плохой.
Пол наделал шума, но все-таки лучше было вспугнуть хищника, чем ничего не сделать. Он специально топал ногами, чтобы башмаки издавали приглушенное чавканье – кто-то на улице, берегитесь! И тут Пол грохнулся в твердый сугроб и приложился щекой к корочке льда.
Чтобы подняться на ноги, ему пришлось высвободить руку из кармана и первые несколько шагов он сделал очень неуверенно, – боялся, не повредил ли лодыжку. Но все оказалось в порядке, и Пол, двинулся дальше, нащупывая револьвер.
Раздался вопль: позже, голос маленькой девочки. Пол вглядывался в темноту. Послышался странный хлопающий звук; очень громкий. Пол сразу не понял, что это. Побежал к концу улицы. Девочка снова принялась кричать, и Пол услышал, как громко плоть ударила о плоть: крик оборвался на середине.
Где-то рядом. Где-то прямо перед ним через улицу. Пол выскочил из-за снеговой стены и, скользя помчался через покрытую льдом дорогу, на ходу вынимая из кармана “сентенниал”. Лицо горело в том
