разворачиваясь за нами…
Подорванные маскировочные купола уже разлетались на куски. Дверь вертушки была открыта, рядом лежал человек и стрелял. Я даже заметил трассу зажигательных пуль.
Мы ввалились внутрь. Человек с винтовкой охнул, что-то схватило его… в следующее мгновение мы поднялись в воздух. Под открытым люком разверзся ад…
ХОРОШИЙ ХТОРР — МЕРТВЫЙ ХТОРР
Жизнь никогда не бывает настолько плохой, чтобы не стать еще хуже.
Мы смотрели вниз.
Это было страшно.
Нам оставалось только наблюдать, фотографировать и ужасаться.
Если бы это была просто дикая оргия, ее еще можно было бы понять: стая акул осатанела и устроила кровавую баню.
Но безумия не было.
Шла спокойная размеренная жизнь.
Кроликособаки не испугались. Они продолжали гладить и похлопывать червей, даже пытались спариваться с этими гигантами. Один из маленьких розовых зверьков даже взобрался на спину червя и расселся там, пока тот жевал детеныша. Детеныш не сопротивлялся.
— Они словно под гипнозом, — заметила Флетчер.
— Они не под гипнозом, — сказал я. Я знал это. Лиз готовила оружие.
— Сейчас сожгу их к чертям, — пообещала она.
— Нет, не надо. — Я схватил ее за руку.
Она сбросила мою руку, но все-таки оставила в покое приборы и что-то коротко буркнула в микрофон. Две другие вертушки, отвалив, взмыли вверх, оставив нашу машину в одиночестве кружиться над кошмаром.
— Ладно, Джим. Что здесь, по-твоему, происходит? — спросила она.
Вероятно, меня выдал мой голос.
— Мы ошиблись, — ответил я. — Страшно, непростительно ошиблись.
Флетчер недоуменно уставилась на меня. Ее лицо было пепельно-серым. Я убежденно кивнул.
— Мы настолько завязли в своем земном мышлении, что, попытавшись смоделировать иное восприятие — прости, Флетч, — не справились с задачей. Мы ошиблись, считая, что этим существам присуще нечто большее, чем мы видим. Они — то, что они есть.
Я отвернулся от продолжавшейся внизу кровавой бойни. С меня достаточно.
— Но методика сработала, — возразила Флетчер. — Ты же танцевал с ними.
Бедная Флетч! Она так ничего и не поняла.
— Нет. Как бы мне ни хотелось, она не сработала. — Я покачал головой. Мои доказательства умирали там, внизу. — Червям мы до лампочки, кроликособакам тоже. Мы для них пустое место.
— А пение? — спросила Лиз.
— Самое гнусное во всем этом деле. Пение — это… — Я не мог подобрать слова, — … как бы сигнал, что еда готова и ее можно потреблять.
— Боже! — ужаснулась Флетчер. — Стадо…
— Именно стадо. — Меня замутило от того, что я понял. — Что бы ни ждало в будущем человечество, такие стада — один из возможных вариантов. Мы научимся, или превратимся, или мутируем в… добычу, которая не сопротивляется. — Я едва выговаривал слова. — А в награду черви гарантируют нашему виду выживание. Это суть их взаимоотношений с кроликособаками — как у нас с коровами, курами, овцами.
— Пошел ты… — буркнула Лиз. — Никогда не стану овцой.
Ее руки инстинктивно потянулись к приборам управления огнем.
Внизу черви закончили трапезу. Несмотря на отвращение, я не мог удержаться, чтобы не посмотреть на них. Каждый большой хторр сожрал по нескольку кроликосо-бак, более мелкие — по одной- две. Иерархия? Или аппетит? О, многого мы еще не знаем.
Теперь кроликособаки отошли от червей и словно просыпались, приходили в себя, выглядели они… счастливыми.
— Нет, — нарушила молчание Флетчер. — Все это догадки.
— Хочешь, приземлимся и проверим?
— У тебя нет доказательств, Джим. Это просто… приступ безумия.
Но уверенности в ее голосе не чувствовалось.
— Вот именно, — согласился я. — Только спятила жратва. Кроликособаки создали нечто вроде религиозного культа червей. Быть съеденными — для них почетно.. Они обожают червей.
Лиз оторвалась от приборов и пристально взглянула на меня.
— Откуда тебе это известно?
Я беспомощно пожал плечами.
— Не знаю. Просто… чувствую.
— Смотрите, — показала Флетчер.
Черви собирались группами по трое или четверо. Они ползли круг за кругом, а потом накинулись друг на друга, сплетаясь в извивающуюся груду. Мы с Лиз видели это раньше. Спустя секунду сплелись и катались все черви.
— Господи, — проговорила Флетчер. — Они ведут себя, как Счастливчик и Крошка.
— Ты такого еще не видела, да? — еле слышно вымолвил я.
Флетчер либо не расслышала, либо не захотела отвечать. Во всяком случае, никак не отреагировала.
Черви начали успокаиваться. Они замерли на мгновение, потом расцепились, нашли новых партнеров — и все началось снова.
— Похоже на змеиный клубок, — заметила Лиз. —
Чем они занимаются?
— Мы называем это общением, — пояснил я. — Так они обмениваются информацией.
— Нет, — возразила Флетчер. — Это поведенческий танец встречи. Они исполняют его, когда…
— Не нет, а да! Они исполняют его, когда хотят поговорить! — Я почти кричал. — Я не знаю его механизма. Научный отдел считает это невозможным. Но они занимаются именно этим!
Флетчер сверкнула на меня глазами и отвернулась к окну, высматривая доказательства моей неправоты. Или правоты.
— Впечатление такое, словно они спариваются, — заметила Лиз.
— Спаривание и есть разновидность коммуникации, — машинально ответил я.
