— Скорее, это архангела назвали в честь меня, — усмехнулся Гавриил — общаться с Президентом было одно удовольствие, хотя смотритель видел, что в друзья тот напрашиваться отнюдь не собирался.
— Неудивительно, с вашими-то способностями, — заметил Президент. — Итак, я вас внимательно слушаю.
— Господин Президент, — начал Гавриил. — Раз вы уже в курсе, кто мы такие и с чем нас едят — спасибо Сергею Васильевичу, он сэкономил мне массу времени, — перейду с самому основному. За все время существования Человечества мы еще ни разу не обращались за помощью к вам — обычным земным обитателям…
Гавриил сознательно избегал общепринятой в его среде терминологии, дабы не оскорблять Президента немного унизительной классификацией «землекопы».
— Чем же, интересно, я могу вам помочь, сидя внутри осажденной крепости? — хмыкнул Президент. — Вон Сергей Васильевич и тот сегодня имеет куда больше власти, нежели я.
— Поэтому мы и собираемся в первую очередь предложить вывести вас из города, — ответил Гавриил. — У нас есть для этого проверенный способ и маршрут.
— Почему же вы тогда не выводите по нему из города простых граждан? — упрекнул смотрителя Президент. — Исходя из всего, что я о вас наслышан, сейчас вы должны заниматься именно этой проблемой!
— Поймите меня: не все так просто, — спокойным тоном ответил Глава Совета. — Теоретически это выполнимо, но появление множества гражданских лиц в прифронтовой зоне не останется не замеченным миротворцами. Среди них начнется беспокойство, город подвергнется тотальной зачистке, и больше ни оттуда, ни туда не пролетит даже муха. Мы используем наши каналы только в стратегических целях. Недавно мы переправили в зону блокады крупные силы для решающего удара, теперь настала пора обеспечить себе огневую поддержку. А ее организацию хотелось бы поручить вам.
— Тяжеловато нынче будет с огневой поддержкой, — заметил Президент. — Я тут немного в курсе: миротворцы грозятся вот-вот перевести нашу армию на мечи, луки и катапульты…
— Ну, про катапульты — это вы через край, — отмахнулся Гавриил. — Не спорю: увеличивать или понижать напряжение электрического поля они умеют — впрочем, мы тоже, фокус несложный, — но остановить взрывную реакцию снаряда им не по зубам. Создатель миротворцев оказался не настолько щедр, чтобы наделить их неограниченными возможностями. Мы же, к счастью, пока не в той эпохе, когда без электричества и по нужде не сходишь, извините за вульгарность.
— И какая конкретно огневая поддержка вам требуется? — в голосе Президента послышалась деловитость, сразу напомнившая собравшимся, что перед ними, несмотря на невзрачный внешний вид, присутствует Верховный Главнокомандующий.
— Артиллерия. Реактивные снаряды и ракеты ближнего радиуса действия; что-нибудь из старых запасов, в которых отсутствует электронная начинка.
— Перед вашей решающей атакой вы намереваетесь сровнять Староболотинск с землей? — возмутился Президент. — Но ведь в городе еще осталось очень много мирного населения!
— Нет, артналет мы не планируем. И даже будь город совершенно пустым, обстрел его снарядами не даст нужного результата. Если говорить конкретнее, из всего перечисленного мной нам потребуются ракеты и снаряды, которые могут нести контейнеры с химическими репеллентами.
— Час от часу не легче! — не сдержался Верховный Главнокомандующий. — Не засыпать бомбами, так отравить! А для осуществления ваших замыслов обязательно жертвовать оставшимися в городе гражданами? У вас что…
— Будьте добры, господин Президент, выслушайте до конца, — оборвал его Гавриил. — Речь сейчас идет не о чьем-либо уничтожении. Пожалуйста, Сагадей, объясни все господину Президенту как специалист.
Сагадей рванул с места в карьер. Сначала он огорошил Президента известием о том, что он, Сагадей, не кто иной, как стопроцентный миротворец, причем миротворец, приближенный к кровожадному Председателю миротворческого Сената. Пока Президент осмысливал это шокирующее заявление, а Гавриил грозил пальцем его телохранителям, изменник извлек из-под грязной накидки маленький баллончик. На этикетке баллончика значилось, что заряжен он не обычным дезодорантом, а слезоточивым газом, в простонародье — «черемухой».
— Безусловно, вам известно, что это такое, — сказал Сагадей, поставив баллончик в центр стола. — Гавриил просветил меня, что подобную штуковину у вас на Земле может иметь при себе каждый индивидуум и оружием она не считается.
— Вещица, конечно, едкая и противная, но в целом безобидная, — подтвердил Президент. — Хотя опять же все зависит от концентрации и индивидуальной непереносимости. Имеются случаи, когда она не оказывала на человека вообще никакого воздействия, иногда же убивала.
— Среди приближенных к моему Повелителю есть такие, кто уже сталкивался с данной газовой смесью, — продолжал Сагадей, — но я не придавал их россказням особого значения — мало ли непознанного существует на этой планете? Лично меня мучает пребывание в воде, а кое-кто из нас может отсиживаться под водой довольно долго. То же самое с газами. В целом ваша атмосфера совершенна, но кого-то из нас раздражает дым, кого-то — излишняя концентрация углерода, кого-то — чрезмерная влажность воздуха…
— Вашего Повелителя, в частности, раздражаем мы, люди, — вставил Президент.
— Совершенно верно, вы раздражаете его больше всего, — кивнул Сагадей. — Однако вот это, — он указал на баллончик, — заставило меня серьезно призадуматься, особенно после того, как Гавриил посвятил меня в свои планы и принес образец для ознакомления. Буду откровенен: я сталкивался со многими агрессивными атмосферами, порой агрессивными настолько, что краткое погружение в них мгновенно разрушило нашу материальную оболочку. В основном же для нас приемлемы несколько тысяч газовых составов…
— Вот и обитали бы там, — буркнул Президент. — Что, наш воздух какой-то особенный?
— Вот именно — особенный! Ваша атмосфера была искусственно доведена до совершенства. Пребывая в ней, мы испытываем… Как бы это объяснить… В общем, испытываем то же, что и вы, когда находитесь в тепле, сухости, после приема пищи и в полном покое. Это состояние должно быть вам понятно, ведь наши материальные оболочки не слишком отличаются от ваших тел.
Словно в подтверждение своих слов Сагадей неторопливо втянул ноздрями воздух, бывший, к слову, в бомбоубежище весьма далеким от горноальпийских стандартов, и расслабленно закатил глаза.
— То есть при погружении в нашу атмосферу вы испытываете ни с чем не сравнимое блаженство? — попытался подвести черту под пояснением Сагадея Президент.
— Видимо, так, — не открывая глаз, согласился тот. — Когда пробудешь на Земле несколько дней, потом просто не можешь обходиться без ее атмосферы. Неудержимо тянет обратно.
— Э-э-э, милейший, — на лице Верховного Главнокомандующего появилась кривая ухмылка, — да вы у себя во Вселенной, оказывается, самые натуральные наркоманы! Вошли в физическую зависимость от нашей атмосферы и без очередной дозы ломку переживаете! Даже сейчас, стоило только вам упомянуть об атмосфере Земли, как вы прямо-таки засияли весь!
— Что такое «наркоманы» и «ломка»? — открыв глаза, полюбопытствовал Сагадей. — Вы произнесли это таким тоном, словно говорили о какой-то патологии.
— Потом я объясню тебе, что имелось в виду, — поспешил вернуть разговор в нужное русло Гавриил. — Не отвлекайся и, пожалуйста, покороче.
— Действительно, времени у меня мало, — подтвердил Сагадей. — Я не должен надолго отлучаться из-под охраны… Так вот, газовый состав, который находится — точнее, находился — в этой емкости, я при поверхностном анализе агрессивным не счел. Мы можем обитать в средах и похуже. Но вскоре я понял, что ошибаюсь. Я с рождения тяготею к наукам, а наука без экспериментов — ничто. Естественно, что экспериментировать мне, кроме как на себе, было не на ком — вызвало бы ненужные вопросы… В общем, я набрался храбрости и распылил возле себя всю емкость, после чего принялся усиленно дышать выпущенным из нее газом.
Сагадей прервался, посмотрел сначала на Гавриила, затем на Президента — те слушали его
