Так же они и вино, неумеренно пьянствуя, тратят. 95 Дом же его несказанно богат был, никто из живущих Здесь благородных мужей – на твердыне ли черного Зама Или в Итаке – того не имел; получал он дохода Боле, чем десять у нас богачей; я сочту по порядку: Стад криворогих быков до двенадцати было, овечьих 100 Также, и столько ж свиных, и не менее козьих (пасут их Здесь козоводы свои и наемные); также на разных Паствах еще здесь гуляет одиннадцать козьих особых Стад; и особые их стерегут на горах козоводы; Каждый из тех козоводов вседневно, черед наблюдая, 105 В город с жирнейшей козою, меж лучшими выбранной, ходит; Так же вседневно и я, над стадами свиными здесь главный, Лучшего борова им на обед посылать приневолен». Так говорил он, а гость той порою ел мясо, усердно Пил и молчал, женихам истребление в мыслях готовя. 110 Пищей божественной душу свою насладивши довольно, Кубок он свой, из которого сам пил, хозяину подал Полный вина – и его свинопас с удовольствием принял; Гость же, к нему обратившися, бросил крылатое слово: «Друг, расскажи о купившем тебя господине, который 115 Был так несметно богат, так могуч и потом, говоришь ты, В Трое погиб, за обиду отмщая Атреева сына; Знать я желаю: не встретился ль где он случайно со мною? Зевсу и прочим бессмертным известно, могу ли в свою вам Очередь что про него рассказать – я давно уж скитаюсь». 120 Так свинопас, повелитель мужей, отвечал Одиссею: «Старец, теперь никакой уж из странников, много бродивших, Радостной вестью об нем ни жены не обманет, ни сына. Часто в надежде, что их, угостив, одарят, здесь бродяги Лгут, небылицы и басни о нем вымышляя; и кто бы, 125 Странствуя в разных землях, ни зашел к нам в Итаку, уж верно Явится к нашей царице с нелепою сказкой о муже; Ласково всех принимает она и рассказы их жадно Слушает все, и с ресниц у внимающей падают капли Слез, как у всякой жены, у которой погиб в отдаленье 130 Муж. Да и ты нам, старик, небылицу расскажешь охотно, Если хламиду тебе иль хитон за труды посулим мы. Нет, уж конечно, ему иль собаки, иль хищные птицы Кожу с костей оборвали – и с телом душа разлучилась, Или он рыбами съеден морскими, иль кости на взморье 135 Где-нибудь, в зыбком песке глубоко погребенные, тлеют; Так он погиб, в сокрушенье великом оставив домашних Всех, наипаче меня; никогда, никогда не найти уж Мне господина столь доброго, где бы я ни жил, хотя бы Снова по воле бессмертных к отцу был и к матери милой 140 В дом приведен, где родился, где годы провел молодые. Но не о том я крушуся, хотя и желал бы хоть раз их Образ увидеть глазами, хоть раз посетить их в отчизне, – Нет, об одном Одиссее далеком я плачу; ах, добрый Гость мой, его и далекого здесь не могу называть я 145 Просто по имени (так он со мною был милостив); братом Милым его я, хотя и в разлуке мы с ним, называю». Царь Одиссей хитроумный сказал, отвечая Евмею: «Если, не веря вестям, утверждаешь ты, друг, что сюда он Боле не будет, и если уж так ты упорен рассудком, 150 Я не скажу ничего; но лишь в том, что наверное скоро К вам Одиссей возвратится, дам клятву; а мне ты заплатишь Только тогда, как входящего в дом свой его здесь увидишь: Платье тогда подаришь мне, хитон и хламиду; до тех пор, Сколь ни великую бедность терплю, ничего не приму я; 155 Мне самому ненавистней Аидовых врат ненавистных Каждый обманщик, ко лжи приневоленный бедностью тяжкой; Я же Зевесом владыкой, твоей гостелюбной трапезой, Также святым очагом Одиссеева дома клянуся Здесь, что наверно и скоро исполнится то, что сказал я; 160 Прежде, чем солнце окончит свой круг, Одиссей возвратится; Прежде, чем месяц наставший сменен наступающим будет, Вступит он в дом свой; и мщенье тогда совершится над каждым, Кто Пенелопу и сына его дерзновенно обидел». Страннику так отвечал ты, Евмей, свинопас богоравный: 165 «Нет, ни за вести свои ты от нас не получишь награды, Добрый мой гость, ни сюда Одиссей не придет; успокойся ж, Пей, и начнем говорить о другом; мне и слышать об этом Тяжко; и сердце всегда обливается кровью, когда мне Кто здесь хоть словом напомнит о добром моем господине. 170 Также и клятвы давать не трудись; возвратится ли, нет ли К нам господин мой, как все бы желали мы – я, Пенелопа, Старец Лаэрт и подобный богам Телемах, – но о сыне Боле теперь, чем о славном, родившем его Одиссее, Я сокрушаюсь: как ветвь молодая, воспитан богами 175 Был он; я мнил, что со временем, мужеской силы достигнув, Будет подобно отцу он прекрасен и видом и станом, – Знать, неприязненный демон какой иль враждующий смертный Разум его помутил: чтоб узнать об отце отдаленном, В Пилос божественный поплыл он; здесь же, укрывшись в засаде, 180 Ждут женихи, чтоб, его умертвив на возвратной дороге, В нем и потомство Аркесия всё уничтожить в Итаке. Мы же, однако, оставим его – попадется ль им в руки Он, избежит ли их козней, спасенный Зевесом, – теперь ты Мне расскажи, что с тобой и худого и доброго было 185 В свете? Скажи откровенно, чтоб мог я всю истину ведать: Кто ты? Какого ты племени? Где ты живешь? Кто отец твой? Кто твоя мать? На каком корабле и какою дорогой Прибыл в Итаку? Кто были твои корабельщики? В край наш (Это, конечно, я знаю и сам) не пешком же пришел ты». 190 Кончил. Ему отвечая, сказал Одиссей хитроумный: «Все расскажу откровенно, чтоб мог ты всю истину ведать. Если б мы оба с тобой запаслися на долгое время
