Вот что тебе я скажу, и это исполнено будет:
Если моею рукой божество женихов одолеет,
Не пощажу я тебя, хоть меня ты вскормила, когда я
490 В доме начну убивать других моих женщин-прислужниц'.
Тут ему Евриклея разумная так возразила:
'Что за слова у тебя сквозь ограду зубов излетели!
Знаешь и сам ты, мой сын, как тверда и упорна я духом.
Выдержу все, что ты мне повелишь, как железо иль камень. 495 Слово другое скажу, и к сердцу прими это слово:
Если твоею рукой божество женихов одолеет,
Комнатных женщин тогда перечислю я всех пред тобою,
Кто между ними бесчестит тебя и какая невинна'.
Ей отвечая на это, сказал Одиссей многоумный:
500 'Мать, зачем ты о них говоришь? Это вовсе не нужно.
Мне самому разгадать и узнать их нисколько не трудно.
Главное только – молчи и богам предоставь остальное'.
Так сказал Одиссей. Старуха из комнаты вышла,
Новой воды принесла, так как прежняя вся пролилася.
505 Вымыла ноги ему и душистым натерла их маслом.
Ближе к огню Одиссей свою табуретку подвинул,
Чтобы согреться, рубец же тотчас под лохмотьями спрятал.
Снова его Пенелопа разумная спрашивать стала:
'Странник, немножко сама у тебя я спрошу еще вот что.
510 Час приятный приходит ночного покоя, в который
Сладкий спускается сон на всех, даже самых печальных,
Мне же бог и печаль посылает чрез всякую меру.
Днем еще плачем, стенаньем себе облегчаю я сердце,
В доме за всеми делами слежу, за работой служанок.
515 Ночью ж, когда все утихнет и всеми покой овладеет,
Я на постели лежу, и стесненное сердце все время
Острые мне угнетают заботы, печаль вызывая.
Как Пандареева дочь, соловей бледножелтый Аэда,
С новым приходом весны заливается песнью прекрасной,
520 Сидя в листве непроглядной вершин густолистых деревьев,
И постоянно меняет свой голос, далеко звучащий,
Плача о сыне Итиле, рожденном от Зефа-владыки,
Ею самою убитом нечаянно острою медью, -
Так же туда и сюда колеблется надвое дух мой:
525 С сыном ли вместе остаться, следя за рабынями зорко,
И за именьем моим, и за домом с высокою кровлей,
Ложе супруга храня и людскую молву уважая, -
Иль, наконец, за ахейцем последовать, кто наиболе
Знатен среди женихов и щедрей остальных на подарки.
530 Сын мой, покамест он мал еще был и наивен, мешал мне
Дом супруга оставить и замуж пойти за другого.
Нынче ж, как стал он большим и в полном находится цвете,
Сам он просит меня, чтоб из этого дома ушла я:
Он негодует, смотря, как ахейцы имущество грабят.
535 Выслушай, странник, однако, мой сон и его растолкуй мне.
Двадцать гусей у меня из воды выбирают пшеницу
В доме моем, и при взгляде на них веселюся я духом.
Вдруг с горы прилетел огромный орел кривокогтый,
Шеи всем им свернул и убил. Валялися кучей
540 По двору гуси, орел же в эфир поднялся светоносный.
Горько во сне я рыдала и голосом громким вопила.
Быстро сбежались ко мне ахеянки в косах красивых,
Вместе со мною скорбя, что орлом мои гуси убиты.
Вдруг он явился, и сел на выступе кровельной балки,
545 И, утешая меня, человеческим голосом молвил:
– Духом, Икария славного дочь, малодушно не падай!
Это не сон, а прекрасная явь, это все так и будет.
Гуси – твои женихи, а я был орел, но теперь уж
Я не орел, а супруг твой! Домой наконец я вернулся
550 И женихам обнаглевшим готовлю позорную гибель. -
Так сказал он. И сон покинул меня медосладкий.
Я очнулась, поспешно во двор поглядела и вижу:
Гуси мои, как всегда, пшеницу клюют из кормушки'.
Ей отвечая на это, сказал Одиссей многоумный:
555 'Женщина, этот твой сон толковать невозможно иначе:
Ведь Одиссей самолично тебе сообщил, что случится.
Без исключения всех женихов ожидает погибель;
Кер и смерти меж них ни один избежать уж не сможет!'
Мудрая так Пенелопа на это ему отвечала:
560 'Странник, бывают, однако, и темные сны, из которых
Смысла нельзя нам извлечь. И не всякий сбывается сон наш.
Двое разных ворот для безжизненных снов существует.
Все из рога одни, другие – из кости слоновой.
Те, что летят из ворот полированной кости слоновой,
565 Истину лишь заслоняют и сердце людское морочат;
Те, что из гладких ворот роговых вылетают наружу,
Те роковыми бывают, и все в них свершается точно.
Но не из этих ворот, полагаю я, сон тот ужасный
Вылетел, как бы того ни желалось самой мне и сыну.
570 Слово другое скажу, и к сердцу прими это слово.
Утро приходит теперь злоимянное, дом Одиссея
С ним мне придется покинуть. Хочу состязанье назначить.
В зале своем Одиссей топоры расставлял друг за другом,
Как корабельные ребра, двенадцать числом. Отступивши
575 Очень далеко назад, он простреливал все их стрелою.
Нынче хочу предложить женихам состязание это.
Тот, кто на лук тетиву с наименьшим наденет усильем
И топоров все двенадцать своею стрелою прострелит,
Следом за тем я пойду, этот дом за спиною оставив, -
580 Мужа милого дом, прекрасный такой и богатый!
Думаю, будет он мне хоть во сне иногда вспоминаться!'
Ей отвечая на это, сказал Одиссей многоумный:
'О достойная чести супруга сына Лаэрта!
Не отлагай ни за что состязания этого в доме!
585 В доме своем Одиссей многоумный появится прежде,
