Пауерса на побережье, но у меня не было под рукой этого номера. Я уже совсем было смирилась, что Чарли нет дома, но на пятом звонке он неожиданно взял трубку, и я почувствовала легкий холодок в животе. Отступать было некуда.
— Привет, говорит Кинси, — начала я.
— Привет-привет, — ответил он добродушно. В голосе ощущалось явное удовольствие, и я легко могла представить выражение его лица. — Боже, я как раз надеялся, что ты позвонишь. Ты свободна?
— В общем-то нет. Вот что, Чарли. Мне кажется, нам не стоит какое-то время встречаться. Пока я не покончу с этим делом.
После напряженной паузы он наконец произнес:
— Ладно.
— Послушай, это никак не касается наших личных отношений, — попыталась объяснить я. — Просто так будет благоразумнее.
— А я и не спорю, — сказал он. — Делай как знаешь. Только очень скверно, что ты не вспомнила о «благоразумии» пораньше.
— Чарли, дело совсем не в этом, — отчаянно продолжала убеждать его я. — Все может прекрасно разрешиться, и, возможно, это мелочь, но она беспокоит меня, и довольно здорово. А мне это мешает. Это всегда было одним из моих основных принципов в работе.
И я не могу больше встречаться с тобой, пока не завершу расследование.
— Все понятно, крошка, — проговорил он. — Если тебя это не устраивает, тут ничего не поделаешь. Позвони, как только передумаешь.
— Погоди, — остановила я. — Не разговаривай так со мной, черт побери. Я тебя вовсе не отталкиваю.
— Да, в самом деле, — заметил он скептическим тоном.
— Мне просто надо, чтобы ты знал.
— Ну что ж, теперь-то я все знаю. Благодарю за откровенность, — произнес он.
— Я свяжусь с тобой, как только смогу.
— Всего хорошего, — попрощался он, и у меня в ухе раздался сухой щелчок.
Я продолжала сидеть, положив руку на телефон. Меня одолевали сомнения, желание позвонить ему и поправить все, пока не поздно. Одновременно я пыталась найти оправдание своему поступку и избавиться от душевного дискомфорта, который сейчас испытывала. Уж лучше бы он накричал на меня, предоставив мне шанс возразить и доказать свою правоту. Ведь вопрос стоял о моей профессиональной чести. Не так ли? Судя по его голосу, он был явно оскорблен, особенно после всего, что было между нами. Возможно, он был в какой-то степени и прав, считая, что я его отталкиваю. Но я отодвигала его на задний план, просто чтобы освободить поле зрения и лучше оценить ситуацию. Учитывая специфику моей профессии, такое поведение вполне простительно. В ходе расследований я встречаюсь с большим количеством людей, и если доверяться только своим чувствам, то можно далеко зайти.
Частный сыск — суть всей моей жизни. С мыслям и о работе я встаю каждое утро и ложусь вечером в кровать.
Большую часть времени я одинока, ну и что из того? Я не ощущаю в себе недовольства или тоски по этому поводу.
До тех пор, пока не разберусь, как обстоит дело, мне необходима свобода мысли и действий. Он, похоже, этого не понимает, ну и черт с ним. Подождем, когда я разберусь с этим проклятым убийством, а уж тогда вернемся к нашим личным делам — если, конечно, уже не будет слишком поздно. Даже если он прав и я пытаюсь лишь успокоить свою совесть, а на самом деле за этим разрывом скрывается нечто другое — ну и что из того? Между нами не было никаких соглашений или обязательств. И я ему ничем не обязана. Трудно сказать, что такое на самом деле любовь, я в нее не особенно верю. «Тогда какого черта ты так оправдываешься?» — тихо спросил меня внутренний голос. Но я его проигнорировала.
Настало время активных действий. Других вариантов уже не оставалось. Я пододвинула телефон и позвонила Гвен.
— Алло?
— Гвен, это Кинси, — сказала я, стараясь придерживаться нейтрального тона. — Кое-что выяснилось, и нам надо поговорить.
— О чем это? — поинтересовалась она.
— Скажу при личной встрече. Вы еще помните, где находится бар-ресторан «У Розы», здесь, внизу, около пляжа?
— Да. Думаю, что найду, — ответила она неуверенно.
— Вы сможете прибыть туда через полчаса? Это очень важно.
— Разумеется, буду. Только надену туфли. Постараюсь добраться побыстрее.
— Благодарю, — попрощалась я и взглянула на часы — было без четверти восемь. На этот раз мы встречаемся на моей территории.
У Розы было довольно пусто, огни в зале притушены, и после прошлой ночи не выветрился густой табачный запах. Когда еще ребенком я ходила в кино, такой же запах запомнился мне по женскому туалету. На Розе был свободный балахон в гавайском стиле, расписанный одноногими фламинго. Она сидела в конце стойки бара и читала газету в мерцающем свете экрана небольшого телевизора с выключенным звуком. Когда я вошла, она окинула меня взглядом и отложила газету.
— Для обеда уже поздно. Кухня закончила работу. Я сама там проторчала весь вечер, — объявила она мне через весь зал. — Если хочешь поесть, то лучше это сделать дома. Попроси Генри Питца, он приготовит для тебя что-нибудь вкусненькое.
— Мне надо здесь кое с кем встретиться, поболтать и немного выпить, — объяснила я ей. — Ну и толпа же была у тебя вчера!
Она суетливо окинула взглядом ресторан, словно боялась, что забыла про какого-нибудь случайно оставшегося клиента. Я прошла к бару. Похоже, Роза совсем недавно покрасила волосы в рыжий цвет, потому что кожа между волосами еще сохранила следы краски. Брови она всегда подводила темно- коричневым косметическим карандашом. Причем всякий раз казалось, что эти кокетливые дуги все больше сближаются, так что вскоре окончательно сольются и ей останется лишь провести одну волнистую линию.
— Ты все еще спишь с мужчинами? — полюбопытствовала она.
— Шесть-восемь раз в неделю, — доложила я. — У тебя не осталось холодного «Шабли»?
— Остался только дешевый сорт. Налей себе сама.
Я обошла вокруг стойки, взяла стакан и вытащила из холодильника большую четырехлитровую бутыль с вином. Плеснув себе почти до краев, добавила немного льда. Усевшись на любимый табурет у стойки, я мысленно стала готовиться к встрече, как актер перед выходом на сцену. Наступило время отбросить излишнюю вежливость.
Через сорок минут в зал вошла Гвен, выглядевшая уверенной в себе и раскованной. Хотя она поздоровалась со мной достаточно приветливо, но я все-таки ощутила легкое напряжение в ее голосе, словно она уже предчувствовала, о чем я собираюсь с ней говорить. Роза подошла своей шаркающей походкой и оценивающе оглядела Гвен. Судя по всему, та смотрелась, на ее взгляд, весьма прилично, и потому Роза удостоила ее предложением:
— Не желаете чего-нибудь выпить?
— Виски со льдом, пожалуйста. И если можно, стакан воды.
Роза пожала плечами — ей было наплевать, какую гадость люди пьют.
— Выписать счет? — спросила она меня.
Я помотала головой:
— Нет, немного позже.
Между тем Гвен приблизилась к бару. Взгляды, которыми мы с ней обменялись, однозначно говорили, что мы обе помним ее замечание относительно увлечения виски в те давние дни, когда она была еще замужем за Лоренсом Файфом и считалась образцовой супругой. Мне было любопытно, что же произошло теперь.
