— Пирс, я думал наш разговор пойдет только о мужчинах и о золоте, — сказал Келс медлительно и ласково, что всегда являлось у него предвестником какого-нибудь страшного поступка.
Подбородок Пирса так сильно задрожал, что он едва мог говорить, но он слишком далеко зашел и понял это, когда было уже поздно.
— Каждый вечер она встречается с мужчиной, там… у своего окна, — прохрипел он. — Они часами шепчутся и целуются. Я следил за ними и давно бы уже рассказал тебе, но мне хотелось узнать, кто он… И теперь я знаю его… Помни, Келс, он влезал и вылезал от нее!
Внезапно револьвер Келса вспыхнул красным, синим и белым огнями. Пирс закачался, подобно подрезанному дереву, и, повалившись, остался лежать лицом кверху, с застывшими глазами — мертвый. Бандит медленно нагнулся над ним, держа свой дымящийся револьвер.
— Господи, Джек! — крикнул Красавчик Оливер. — Ты поклялся не стрелять, а сам убил его… Теперь ты сам обманул себя. Убей меня, но я буду твердить, что Пирс был прав.
Краска гнева сошла с лица Келса и уступила место мертвенной бледности. Он молча уставился на Оливера.
— Ты обманул и себя и нас, — продолжал тот. — Какая теперь цена твоему слову? Неужели ты воображаешь, что банда спустит тебе это? Вот лежит Пирс, он мертв… А почему? Потому, что доверился тебе и хотел открыть тебе глаза. Ты же убил его… О, если бы я знал то, что знал он, я бы тотчас повторил тебе это, а там ты хоть сто раз громыхай своим револьвером. Жаль, что я ничего не знаю. Но ты можешь допытаться, лгал он или нет… Спроси девушку… А что касается меня, то я покончил с твоим легионом. Ты проиграл, Келс, и потерял голову. Тебя погубила твоя девка!
Оливер говорил с суровым достоинством. Кончив, он вышел вон из хижины.
Под впечатлением его сильной речи Келс дрожал всем телом, но сила его духа все еще не была сломлена.
— Жанна… вы слышали слова Пирса? — страстно сказал он. — Он лгал, не так ли? Он клеветал на вас. Я должен был убить его. Он сказал… О, подлый негодяй! Только он и мог сказать такую гадость. Он лгал, и за это я убил его. И я не раскаиваюсь, хотя бы мне пришлось лишиться целой сотни легионов.
— Не… все было ложью в его словах, — медленно сказала Жанна.
— Что-о-о? — загремел Келс.
— Пирс говорил правду, но только человек не пролезал ко мне в окно. Это выдумка. Никто не может пролезть в него, оно слишком мало… Но я в самом деле разговаривала с мужчиной.
Келс провел языком по своим пересохшим губам
— С кем?
— Это вы никогда не узнаете от меня
— Кто он?.. Я должен убить его
— Нет, нет! Я не скажу вам Я не допущу чтобы из-за меня вы убили еще одного человека
— А-а-а! Я вырву это из твоей глотки!
— Бесполезно. Ни угрозы ни муки не заставят меня позвать его.
— Ночью… в темноте Жанна почему? — словно оглушенный, бормотал он Неужели только потому, что вы так одиноки здесь7 Неужели вас увидел какой-нибудь молодой золотоискатель и начал приходить к вашему окошку? Может быть, это простая случайность? Отвечайте!
— Нет, я не хочу, чтобы вы еще пролили кровь.
— Заботитесь обо мне? — спросил он своим обычным насмешливым тоном. Внезапно густая краска залила его лицо, и, дико блестя глазами, он нагнулся к ней.
— А может быть, он слишком пришелся вам по душе и вы просто не хотите видеть, как он умрет? Часто приходил он к вашему окну?
Жанна почувствовала сильную слабость во всем теле. У нее едва хватало сил, чтобы бороться с мощной страстью этого человека. Но ответ непроизвольно сошел с ее губ.
— Да, часто, — тихо сказала она.
Эти слова разожгли Келса еще больше; гнев и страстность перешли в жгучую ревность, превратившую его в сущего дьявола.
— А-а! Вот как? В таком случае вопрос решен, — мрачно сказал он. — Но мне все еще хочется прилично поступить с вами. Я сделаю вас своей женой. Бликки, — сказал он повернувшись к бандитам, — сбегай в лагерь, там живет священник. Тащи его сюда за волосы, под револьвером, как хочешь, но чтобы он был здесь. Слышал?
Бликки юркнул в дверь, и его шаги с тяжелым стуком быстро удалились от хижины.
— Вы не заставите меня. Я… я рта не раскрою.
— Это ваше дело. Я не собираюсь выслушивать от вас нежные признания, — ответил он с горечью. — Но если вы не скажете того, что нужно, то я прибегну к методу Гульдена… Вы еще не забыли, как Гульден умеет обращаться с женщинами?
Колени подогнулись у бедной девушки, и она опустилась на узел связанных одеял. Вдруг ее взгляд упал на Джима; он стоял позади Келса. Собрав остаток мужества, Жанна умоляюще взглянула на него. Ее глаза горячо просили его не вмешиваться и быть осторожным, ради них же самих. Он поймал ее взгляд и покорился. Но его глаза сказали ей, что угрозы Келса никогда не осуществятся.
— Помогите мне, ребята, покончить с этим делом, — сказал Келс, обращаясь к своей поредевшей банде, — и тогда требуйте от меня, чего захотите — я вместе с вами. Здесь ли сидеть или разгромить лагерь, почтовую ли карету ограбить, словом, все, все, что даст вам хорошую добычу. А затем на лошадей и обратно на границу!
И он принялся расхаживать по комнате. Бад и Смит поплелись к двери. Вуд рылся в карманах, ища табак для своей трубки. Клайв сел за стол и положил на него локти. Никто не обращал внимания на мертвого Пирса. В этот момент наиболее отчетливо сказались свирепые условия жизни приисковых лагерей. Келс жаждал только одного: жениться на женщине, пробудившей в нем такое сильное и роковое чувство. Витавший в этой комнате дух смерти нисколько не занимал его. Лицо Рыжего Пирса, обращенное к небу, застыло в искаженной и угрожающей гримасе.
Прошло четверть часа. Вдруг раздались громкие голоса и тяжелые шаги. Бликки вернулся. Он грубо толкал перед собой маленького мужчину. Лицо этого человека представляло собой разительный контраст с грубыми чертами Бликки. Оно было взволнованным, но не испуганным.
— Он там что-то проповедовал в палатке. Я пришел, без всяких фокусов вытащил его оттуда и заставил протанцевать сюда на гору, — сказал Бликки.
— Тотчас же обвенчайте меня, — сурово заявил Келс, подойдя к священнику.
— Конечно, я к вашим услугам, — ответил он, — но должен заметить, что не привык к такому обращению.
— Вы должны извинить нашу поспешность, — сказал бандит. — Вам хорошо заплатят за беспокойство. — И с этими словами он швырнул на стол маленький мешочек с золотым песком. — Жанна, подойдите, — приказал он тоном, не допускающим ни возражений, ни сопротивления.
Только сейчас заметил священник присутствие женщины. Жанна сразу же узнала его по голосу. Но отчего он так сильно вздрогнул? Может быть, он узнал ее голос? В ночь их венчания Джим неоднократно называл ее Жанной. Мягкие глаза священника блеснули. Его взгляд скользнул по Жанне, Келсу и затем перешел на остальных бандитов. Джим стоял за широкой спиной Джесси Смита, и, очевидно, священник не заметил его. Внезапно его пристальный взгляд упал на мертвого Пирса. Боязливое любопытство на его лице сменилось ужасом.
— Мистер, вы тотчас же обвенчаете меня, иначе я отправлю вас туда же, где теперь и этот человек, — угрожающе заявил Келс. — Жанна, подойди ко мне!
Девушка отрицательно покачала головой, Келс быстро шагнул к ней и, схватив за руку, дернул к себе. Но насилие всегда пробуждало в Жанне страшную ярость.
— Никогда не выйду я за вас, пусть мне хоть тысячу раз угрожает смерть! — воскликнула она.
При звуке ее голоса священник вздрогнул. Он быстро нагнулся к Пирсу и посмотрел ему в лицо. Но, убедившись, что убитый не тот, кого он повенчал с Жанной, живо повернулся к ней.
— Пожалуйста, снимите вашу маску.
Она смело сорвала ее. Священник пристально оглядел ее лицо.
