– Черт!
Райгула схватился за нож. Игорь мгновенно выхватил свой – подарок Овлура. Волк же словно не заметил. Прилег, примостив длинную голову на вытянутые вперед лапы, и высунул длинный язык.
– Спрячьте ножи!
Овлур освободился из руки тысяцкого, державшего его за воротник, и подошел к волку. Тот сразу поднялся. Мгновение человек и зверь смотрели друг на друга. Затем Овлур отбросил в сторону лежавший посреди шатра ковер, достал из сумки и воткнул в землю остриями вверх три ножа странной формы. Встал рядом. Волк, словно ждал этого, рванул вперед, взмыв над ножами в прыжке. И Овлур ловким движением рук заставил зверя кувыркнуться в воздухе над лезвиями.
Михалко вскрикнул. Большое мужское тело, совершенно голое, с размаху впечаталось спиной в ковер. Игорь с тысяцким онемели. Зато возникший вместо волка незнакомец молчать не стал. Зло зашипев, забормотал нечто непонтяное о какой-то матери.
– В который раз уже падаю, и все время – спиной! – пожаловался он, вставая на ноги. – Когда-нибудь обязательно почки отобью. Здрав будь, княже, здравы будьте, бояре! – продолжил, кланяясь. – Я Вольга, воевода Ярославны.
Ответом ему было молчание. Трое из четверых, бывших в шатре до появления в нем волка, ошеломленно смотрели на странного гостя. Тот был высок, мускулист, красивое продолговатое лицо его обрамляла короткая черная борода.
– Понимаю, – сказал Вольга, и, поискав глазами, присел на подушку, скрестив перед собой ноги. Похоже, он ничуть не стеснялся своей наготы. – Никогда прежде не видели. Я и сам в первый раз обалдел. Выбора у меня, княже, нету. Так и думал, что Овлуру не поверят. Когда услышал снаружи, как вы лаетесь, понял, что прирежете парня, прежде чем объяснить успеет…
– Хорт, живой хорт, – вдруг хрипло выдавил Райгула и протянул руку, чтобы коснуться странного гостя. Тот понял его движение по-своему, перехватил и крепко сжал в своей руке ладонь тысяцкого. Тот от неожиданности ойкнул и вырвал руку.
– Ты похудел, княже, – сказал хорт.
– Не знаю тебя, – возразил Игорь, все еще не в себе.
– Не мудрено. Но я видел, как тебя в полон брали. На холме с другом стояли.
В глазах у Игоря плеснулось воспоминание, но он смолчал.
– Не верь ему, княже! – опомнился тысяцкий. – Все с Кзой сговорились! И Овлур и хорт.
Вольга повернулся к Овлуру:
– Покажи.
Тот достал из сумки и протянул Игорю на ладони золотую серьгу. Князь осторожно взял.
– Ефросиньи…
– Ты подарил ей эти серьги на свадьбу, а год назад одна потерялась. Примета плохая, поэтому княгиня тебя отговаривала в Поле идти. Никто кроме вас двоих о сем не знает. Так? – уточнил Вольга. – Вижу, что возражений нет. Ярославна нас, княже, прислала. Поэтому прекращаем препирательства, все раздеваются и прыгают через ножи. С кувырком. Иначе не выбраться, – пояснил он в ответ на вопросительный взгляд Игоря. – Охрана уже напилась и спит, но всадники вокруг стана бдят. Человека не выпустят, а волк проскользнет. Я – прыгаю последним. Подстрахую, чтобы с непривычки на острия не напоролись.
Вольга встал и занял место сбоку от ножей. Овлур примостился напротив. Оба вопросительно смотрели на князя.
Первым опомнился Михалко. Трясущимися от нетерпения руками он сорвал с себя одежду и отбежал к входу. Затем в два прыжка преодолел расстояние до ножей…
Вольга с Овлуром перехватили его вовремя. Михалко неуклюже кувыркнулся над лезвиями и… Молодой волчок пружинисто приземлился на все четыре лапы, тоненько взвизгнув от испуга. Пришел в себя, подпрыгнул на месте, взбрыкнув задом, и задорно посмотрел на князя.
– Райгула!
– Уволь, княже! – тысяцкий пал на колени. – Стар я. Не знаю, сколько мне осталось, но не хочу душу поганить бесовством. Не успею отмолить.
– Поганые забьют тебя в колодки и будут казнить!
– Пусть! Потерплю… Скажу, что кумысу напился и спал, не видел, как вы ушли. Уволь, княже! Пусть Михалко – он молодой. Я не смогу…
– Добегу в свои земли – выкуплю тебя! Сколько б не запросили! – Игорь торопливо срывал с себя одежду. Достав из-за пояса нож, протянул его Овлуру: – Сохрани свой подарок, боярин! Вернешь за рекой!
Овлур в ответ склонил голову…
Три быстрых тени одна за другой скользнули из шатра и, завернув направо от входа (куда не падали отблески горящего неподалеку костра) замерли в ожидании. Следом, неся перетянутые ремнями тюки с одеждой, показался Овлур. Некоторое время он стоял неподвижно, всматриваясь и прислушиваясь, затем двинулся к пасущемуся неподалеку коню. Приторочил тюки к седлу, затем вскочил в него. Оглянулся по сторонам и негромко свистнул.
Тени выскочили из-за шатра и, обогнув по большой дуге костер со спящей вокруг него охраной, понеслись через притихший стан к реке. Впереди, покрывая расстояние стремительными прыжками, бежал огромный волк. За ним неуклюже скакал самый маленький зверь, третий, словно подгоняя молодого, тяжело толкался лапами сразу за его хвостом.
Странная ватага, без помех миновав половецкий стан, вылетела в степь и помчала к берегу Тора. Стояла полная луна. Ее зыбкий, но яркий свет отбрасывал тени; они скользили по траве впереди бегущих, делая их заметными. Когда попадалась высокая трава, тени волков прятались в ней, но всадника все равно было видно издалека. В притихшей степи далеко разносился топот конских копыт. Это не осталось незамеченным.
Сверкающая в лунном свете широкая полоса воды уже была близко, как двое всадников внезапно вынырнули из неглубокой балки навстречу Овлуру. Он резко осадил коня.
– Куда скачешь?! – грубо спросил один из всадников по-кипчакски, преграждая путь крупом своего коня.
– За волками гонюсь! – быстро ответил Овлур, указывая рукой вперед, – В стан забрались, коня, видно, хотели зарезать.
Половцы, не сговариваясь, глянули в сторону реки. Трое зверей как раз выбежали на берег Тора и, не останавливаясь, прыгнули в воду и поплыли.
– Постреляем, пока плывут! – воскликнул один из сторожей, вытаскивая из кожаного чехла лук.
Все трое пришпорили коней и, спустя несколько мгновений, были на берегу. Овлур, случайно или по воле сторожей, оказался между ними, на расстоянии менее чем вытянутой руки от каждого.
Волки успели отплыть совсем недалеко – их темные, мокрые спины были хорошо различимы на отливающей серебром поверхности реки. Течение сносило зверей в сторону, но они упрямо выгребали против него, поэтому двигались медленно, представляя собой отличную цель.
Степняк слева от Овлура натянул тетиву. Но тут же, охнув, выронил лук – лезвие самозатачивающегося ножа вошло ему в бок по самую рукоятку. Покачнувшись, половец сполз на траву. Второй сторож недоуменно повернул голову. Овлур, вытянувшись в седле, с замахом полоснул ножом. Степняк обеими руками схватился за раскроенное горло и упал лицом на шею коня. Овлур, оглянувшись, спрятал нож и пинком сшиб на землю хрипевшего в агонии половца. Подхватил повод его коня правой рукой, левой подобрал повод убитого лучника. Затем тронул бока своего коня каблуками, и тот, всхрапнув, прыгнул в реку.
Когда всадник и две свободных лошади выбрались на противоположный берег, звери уже ждали их. Почуяв волчий дух, кони стали брыкаться и вставать на дыбы; Овлуру еле удалось их успокоить. Самый крупный из зверей, видя это, отвел свою мохнатую ватагу дальше. Овлур, навязав поводья половецких коней на правую руку, поскакал впереди, волки зарысили следом. Теперь, если посмотреть со стороны, уже не всадник мчался за убегающими хищниками, а они преследовали его с конями по пустынной степи. Но смотреть на странную погоню было некому, поэтому дикая ватага без помехи добралась до глубокой яруги в двадцати полетах стрелы от правого берега Тора.
Два всадника выскочили им навстречу – услышали топот копыт. Разглядев гостей, без слов переняли у Овлура поводья коней, затем все спустились в яругу. Здесь Овлур, соскочив на траву, быстро достал из сумки свои странные ножи. Поджидавший внизу невысокий боярин с короткой бородкой забрал их у него и воткнул в землю рядком – лезвиями вверх.
В этот раз первым через ножи прыгнул зверь, все время бежавший позади – Якуб с Василько вовремя подхватили князя, не дав ему упасть спиной. Обернуться другим волкам помогали Микула с Кузьмой – Якуб и Василько тем временем торопливо развязывали снятый с седла Овлура тюк с одеждой. Вещи беглецов намокли в реке, князь вполголоса ругался, просовывая ноги в слипшиеся от влаги порты и выкручивая онучи. Очень скоро беглецы уже сидели в седлах, и маленький отряд, ведя на поводу запасных лошадей, галопом мчался прочь от негостеприимного Тора.
Скачка длилась всю ночь. За все время ее никто не проронил ни слова, все молча погоняли коней, время от времени перебираясь в седло запасного, сохранившего больше сил. Только когда краешек красного диска показался над степью справа от беглецов, Якуб остановил своего жеребца. Игорь подъехал ближе.
– Прощаемся, княже! Дальше врозь.
– Что так?
– Погоня будет за нами, – пояснил Якуб. – Думаю, уже в пути. Искать станут по следам копыт, поэтому пойдешь пешком. Мы с Василько так из полона выбрели – пешего в траве не видно и следов, считай, нет. Поганым в голову не придет, что можно слезть с коня, коли он есть, и пойти. Даже если увидят следы, подумают: в балке ручей, за водой ходили. Бери с собой, кого хочешь, лук, нож и огниво. Меч будет только мешать. Держи на север. По пути много яруг – там вода и дичь. А мы поскачем – даст Бог, уйдем.
Игорь молча обнял старого боярина. Повернулся к Овлуру:
– Спешивайся!
Овлур, хоть и клевал носом от усталости, зарделся от радости – выбрали его! Быстро соскочил с жеребца, вытащил из чехла лук, снял тулю со стрелами. Якуб протянул ему сумку с припасами – Овлур перекинул ее через плечо. Князь молча обнялся с каждым из спутников (Михалко хмурился, что выбрали не его, но перечить не стал), затем спрыгнул на траву и несколько раз присел, разминая затекшие ноги. Оглянулся по сторонам. Прямо перед ним колыхалась высокая стена ковыля, но Игорь вовремя понял, что примятая трава сохранит след. Обошел ее, нырнув в неглубокую балку. Овлур, мягко ступая по высохшей траве, двинулся за князем. Они отошли совсем недалеко, как позади послышались крики.
Игорь, на ходу срывая с плеча лук, ринулся назад. Картина, представшая перед ним, когда он вылетел из балки, изумила.
