Совещание продолжалось. Выяснялись детали, возникали проблемы, находились решения. Валентин всех удивил точным пониманием предмета, Драм был неожиданно сдержан. Сайленс и Фрост изучали последние донесения по Дезсталкеру и Саммерайлу и их привычкам. Стелмах молчал и только кивал, когда надо было.
Виримонд с его сельскохозяйственными мощностями был слишком ценным, чтобы сжигать планету, но наказать ее народ было можно и должно. Крестьяне должны знать свое место и то, что бывает с теми, кто пытается над ним подняться. Главным козырем в этой игре был Валентин и его боевые машины. Им впервые предстояло принять участие в масштабной операции. Императрицу всегда интересовал потенциал этих машин, и на маневрах они показали себя отлично, но очень мало из них было испытано в огне боя. Виримонд это изменит. И насколько хорошо машины себя проявят — настолько хорошее будущее ждет Валентина при дворе и вообще в Империи.
В конце концов были решены последние вопросы, утверждены последние детали и выработан план кампании, который устраивал всех. Беккет произнес краткое напутствие, все громко произнесли «Благослови Господь императрицу», и совещание закончилось. Более или менее уважительно все друг другу поклонились, обменялись автоматическими улыбками и разошлись. Драм — к своим солдатам, Валентин — к своим машинам, а Сайленс, Фрост и Стелмах — по своим каютам. Сайленс и Фрост тяжело хмурились, а у Стелмаха болел живот. Насчет своей задачи у них иллюзий не было. Дезсталкер и Кит Саммерайл слыли самыми убийственными бойцами Империи, и их победить — это будет очень непросто, не говоря уже о том, чтобы взять живыми и представить на суд. Но они трое снискали себе репутацию людей, которые выполняют невозможное, и потому вызвались на это задание добровольно. Их наградой — если они до нее доживут — будет возвращение «Бесстрашного» с дальней границы и возвращение благосклонности императрицы.
— Если бы не думал я о своих ребятах, послал бы я Суку подальше, — заявил Сайленс, плюя на то, слушает его служба безопасности или нет. — Я на самоубийственные задания не хожу. Насколько я знаю, ни Дезсталкер, не Кит Саммерайл никогда не терпели поражения в бою. Они убивали всех, кто выходил против них на Арену, пока уже не осталось желающих.
— Они на нас никогда не напарывались, — возразила Фрост. — Мы можем их взять, капитан. Если мы найдем их до того, как начнется вторжение и все покатится в ад на тачке.
— Хотел бы я разделить твою уверенность, — вздохнул Стелмах. — Я даже не знаю, зачем императрице было нужно, чтобы я здесь оказался.
— А ты — наш счастливый талисман, — сказал Сайленс. — Не лезь вперед, а работу мы без тебя сделаем.
— С радостью, — ответил Стелмах. И надеялся, что они не смогут ему сказать, что он врет. На самом деле он отлично знал, зачем императрица его послала на Виримонд. В течение некоторого времени Сайленс и Фрост демонтрируют на заданиях какие-то сверхчеловеческие качества. Они быстрее, сильнее и способнее, чем имеют право быть. С той самой встречи с таинственным устройством пришельцев, которое называется Безумный Лабиринт на Хэйдене, они проявляют способности и возможности на грани чуда. Не говоря уже о псионической силе. Императрице совершенно не надо было, чтобы дикие эсперы такой силы шлялись на свободе, и потому это задание, при всех его очевидных опасностях, было организовано для Сайленса и Фрост, чтобы выявить их силу. А Стелмах должен был при этом находиться и дать полный отчет. Он дал клятву молчать под страхом смерти, и это разрывало его на части. Сайленса и Фрост он считал своими друзьями, но отвергнуть приказ, идущий непосредственно от Престола, он не мог. И потому он стискивал зубы так, что живот сводило, и выискивал способ, как не быть убитым ни своими друзьями, ни императрицей. Если у них была сила, в чем Стелмах был далеко не убежден, у них вполне могла быть причина об этом молчать. Он только надеялся, что когда узнает о природе этой силы, она окажется такой, что можно будет включить ее в рапорт без угрызений совести. А тем временем он нервничал и подпрыгивал каждый раз, когда к нему обращались Фрост или Сайленс.
— Как это мы так низко пали? — с отвращением спросил Сайленс. — Наемные убийцы, разве что называемся по-другому. Вся эта чушь насчет доставить их живыми на суд — дымовая завеса. Нам полагается их убить и не создавать неудобств, представляя на суд двух лордов и глав Семей.
— Это наш единственный шанс вытащить наш корабль с границы, — сказала Фрост. — Если цена этому — смерть двух незнакомцев, я не вижу в этом проблемы. Я убивала по приказу императрицы и пришельцев, и людей и даже не сомневаюсь, что буду снова это делать. Как часть моей работы.
— Это никогда не было частью моей работы, — сухо ответил Сайленс. — Я пошел на флот не для того, чтобы убивать из политических соображений.
— Тогда ты до изумления наивен, капитан, — просто сказала Фрост. — В сущности, наш долг всегда сводился именно к этому. Сражаться и убивать тех, кого императрица объявила врагами Империи.
— Нам полагается биться с настоящим врагом, — не сдавался Сайленс. — А Дезсталкер и Саммерайл — это просто мальчишки, у которых было слишком много свободного времени. Вряд ли у них даже были в головах политические идеи. Настоящие враги Империи — это мятежное Подполье, Оуэн Дезсталкер и его люди. Лайонстон не принимает их всерьез. Ты видела, что было в Мире Вольфлингов. Чем стали Оуэн и его люди. Я даже не знаю, люди ли они теперь вообще. Вот они — это настоящая опасность. И единственная причина, по которой я этим занимаюсь. Потому что мы должны оказаться там, где защитим императрицу от будущего Восстания. Мы ей нужны, признает она это или нет.
— Не любишь ты императрицу, — заметил Стелмах.
— А кой черт ее вообще любит? — спросила Фрост. — Она психопатка, в лучшие минуты достаточно дружелюбная. Но она — императрица. Я поклялась кровью и честью служить ей и защищать ее до конца дней моих. Верно, капитан?
— Верно, — согласился Сайленс. — Пусть она психопатка, но она наша психопатка. Наша императрица. К тому же она не может жить вечно, а когда ее не станет, Империя еще останется, если мы будем хорошо делать свою работу. В сущности, мы верны Престолу, а не тому, кто на нем сидит. Мы охраняем Империю при всех ее минусах, потому что любая альтернатива еще хуже. Без центральной власти на Голгофе все развалится, и планеты рухнут в бездну варварства и массового голода. И не забудьте об угрозах от многочисленных пришельцев. Мы должны быть сильны и организованны, чтобы выдержать то, что нас ждет. Роскоши вроде раскола мы не можем себе позволить. Верно, Стелмах?
— А? Ах да, капитан, верно. Мы должны быть верны. Чего бы это нам ни стоило.
Валентин Вольф вернулся в свою каюту один. Она была скудно обставленной и безликой, что вполне подходило Валентину. В любой момент то, что происходило у него в голове, было куда интереснее всего внешнего мира. Сейчас там было только приятное гудение и ничего больше. Нужно было кое-что обдумать. Валентин сел в любимое кресло и включил массажную программу. Когда его тело ублажали, ему лучше думалось. Выдернув из розы мясистый лепесток, он сунул его в рот и стал вдумчиво жевать. Да, он и вся Семья крепко влипли, а вытаскивать всех опять ему. Клан Вольфов потерял контракт на двигатели для звездолетов, когда мятежники захватили завод на Техносе III, но тайные контакты с мятежными ИРами Шаба у Валентина сохранились. Непревзойденные технологии, которые они ему предоставляли, открывали путь к решению дилеммы. Часть этих технологий он преподнес Лайонстон — в знак своей ценности и преданности, а затем ненавязчиво дал понять, что владение такими секретами технологии как раз делает его лучшим кандидатом на командование боевыми машинами в первом испытании их в деле. И вот так просто он снова попал в фавор. Конечно, останется ли он в фаворе — это зависело от того, как покажут себя его боевые машины, но здесь он не предвидел проблем. Он улыбнулся, и пурпурный сок лепестка побежал по его подбородку. Чувства и мысли Валентина были необычайно обострены, и он так четко ощущал свое тело, что даже чувствовал, как растут у него ногти. Все должно было случиться, как задумано. Его ждет успех. Такова его судьба. Он предвкушал, что сделает его железная армия с этими беднягами крестьянами. Кровь и огонь, смерть и разрушение городов в таких масштабах, что даже для него это будет ново. Валентин глубоко вздохнул. Как это будет забавно!
А когда он устроит на Виримонде хороший спектакль, на клан Вольф будет возложена ответственность за выпуск боевых машин, и Валентин снова займет свое место по правую руку от Лайонстон, которое ему и подобает. Быть одним из младших лордов ему не нравилось. Это оскорбляло его тонкие чувства. И старые враги тоже сразу налетели с вороньим граем, стоило ему выпасть из фавора. В
