рассчитываю, в благодарность за это, на эксклюзивное интервью, когда ты сбросишь маску. Ну как, все честно?
— Просто удивительно, что такой умный парень, как ты, до сих пор жив, — отозвался Финлей Кэмпбелл. — Да, конечно, придет время, и я сниму маску. Когда все утрясется, уляжется и забудется.
— Остается еще вопрос с выдвинутым против тебя обвинением в убийстве Грегора Шрека.
— На самом деле всем плевать, как да отчего умер Грегор Шрек, — вмешалась Евангелина. — Узнав, что его не стало, большинство людей почувствовали облегчение. Обвинение протиэ Финлея выдвинуто, но улики имеются только косвенные. Так что рано или поздно дело будет закрыто. После этого Финлею Кэмпбеллу не придется больше скрываться, и мы поженимся. Правда, к тому времени мне нужно будет уладить и кое-какие свои делишки.
— Я и сам скоро женюсь, — застенчиво сообщил Тоби. — Мы с Клариссой решили связать этот узел, как только кончится война.
Евангелина улыбнулась, потом слегка нахмурилась:
— Но разве она не…
— Моя сводная сестра, да еще и кузина? Да, точно. Но пусть это тебя не беспокоит. В семье Шреков подобные браки почти традиция, а если кто-то попробует поднять этот вопрос, чтобы испортить нам настроение, я гарантирую этому олуху несколько телерепортажей о его собственных прегрешениях. Встревать между мной и моей Клариссой не будет позволено никому. Я никогда никого не любил так, как ее, и, признаться, вообще не считал себя способным на подобное чувство. Просто моя Кларисса не такая, как все, и я готов жениться на ней хоть завтра. Лишь бы она согласилась.
— Нет, — решительно заявила Кларисса. — Я не могу стать твоей женой. Во всяком случае, пока остаюсь такой, какова я сейчас. Трансформируя меня во фрейлину императрицы, хирурги Лайонстон произвели множество изменений в моем организме: что-то имплантировали, что-то приживили, что-то удалили. Дженни Психо ликвидировала последствия вмешательства в психику, когда нас освободили. Но многое еще предстоит сделать. И работа ожидается непростая. Лайонстон превратила меня в чудовище, и я творила чудовищные злодеяния, которые до сих пор преследуют меня в ночных кошмарах. И в, таком состоянии мне выпало оказаться еще и пленницей Шаба, когда фурия убила и подменила тетушку Грацию. Многовато для одной девушки. Хорошо еще, что Тоби всегда выручал меня. Его любовь помогла мне сохранить рассудок. Он научил меня быть сильной и гибкой.
— Эти качества были присущи тебе от рождения, — возразил Тоби. — Умение выживать — наша родовая черта. Ты Шрек.
— Так или иначе, — промолвила Кларисса, — я хочу стать женой своего Тоби, будучи настоящей женщиной, человеком в полном смысле этого слова. Ради этого можно и подождать: мы с ним долго ждали, пока не нашли друг друга. А когда я избавлюсь от всех последствий вмешательства, меня будет беспокоить одно: как бы при свершении обряда мне не пришлось приносить обеты под своим первоначальным именем — Линдси. Я его с детства на дух не переносила и, едва повзрослев и избавившись от опеки, стала именоваться Клариссой.
— Вы не представляете, какой скандал может она затеять, попробуй кто назвать ее по-старому, — с любовью промолвил Тоби. — Раньше, в юности, я нарочно называл ее Линдси, чтобы подразнить. Помню, как-то раз чуть уха из-за этого не лишился. Я и тогда был противной маленькой жабой.
— Зато вам друг к другу привыкать не придется, — сказал Флинн. — А вообще здорово, что затевается столько свадеб: видать, что-то такое витает в воздухе. Я все пытаюсь уговорить Тоби позволить мне стать подружкой его невесты. Я бы чудесно выглядел в славном маленьком розовом платье.
— Уверена, ты бы выглядел очаровательно, — подтвердила Кларисса.
— Ты единственная, кто так думает, — буркнул Тоби.
— Может быть, эти свадьбы — неосознанная реакция на такое множество смертей, — сказала Евангелина, и все серьезно кивнули.
— Так или иначе, — помолчав, сказал Тоби, — мне, с вашего разрешения, придется вернуться на галерею и проверить, все ли идет как надо у режиссерского пульта. До начала церемонии осталось меньше часа. Увидимся попозже. Флинн, веди себя хорошо. И обещай мне, что, когда Констанция бросит букет, ты не станешь пытаться его поймать.
Роберт Кэмпбелл, войдя размашистым шагом в одну из примыкавших к залу маленьких комнат и увидев там поджидавших его Шантелль и кардинала Брендана, даже не попытался скрыть раздражение:
— Ну, что вам надо? Из-за каких таких неотложных дел я должен все бросать и встречаться с вами для разговора с глазу на глаз? Только не говорите мне, что решили внести в церемониал еще какие-либо изменения: будь я проклят, если вам удастся заставить меня разучивать все по-новому, ради того, чтобы ублажить еще одну религиозную секту или политическую группировку.
— К церемонии как таковой предмет разговора не имеет никакого отношения, — спокойно промолвила Шантелль. — А к чему имеет, так это к безопасности. И твоей, и Констанции.
— Если поступила очередная анонимная угроза, так пусть этим займутся эльфы, — отрезал Роберт. — Для того их сюда и позвали.
— Ничего анонимного в этой угрозе нет, — сказал Брендан. — Нам прекрасно известно, от кого она исходит.
— От нас, — подхватила Шантелль. — От Блю Блока. Роберт вскинул на нее глаза:
— Так ты тоже из этой своры? Про Брендана я знал, но насчет тебя…
— Некоторые из нас действуют более открыто, некоторые менее, а иные и вовсе тайно. Достаточно сказать, что в иерархии Блока я занимаю более высокое положение, чем присутствующий здесь кардинал Брендан. Я говорю о себе столь откровенно, чтобы дать тебе понять, насколько ты для нас важен.
Роберт нахмурился:
— Ну, конечно, я ведь принадлежу к вашей драгоценной Сотне рук. Сотне запрограммированных убийц. Но будьте уверены, став королем, я первым делом попрошу эльфов прочесать мой мозг гребнем с тонкими зубьями и вымести оттуда все лишнее. Я не буду ничьей марионеткой. Можете считать, что дни Блю Блока сочтены. Как только станет известно, что вы со мной сделали и как собирались меня использовать, вам конец. Не понадобится даже суда: люди будут отлавливать вас на улицах и рвать в клочья.
— Ах, Роберт, — печальным тоном произнес Брендан, — а ведь я и вправду надеялся, что ты проявишь благоразумие. Ну куда тебе тягаться с Блю Блоком: это никому не под силу.
— Я докажу обратное, — сказал Роберт.
— Нет, — возразила Шантелль. — Я так не думаю. Дверь позади Роберта открылась, и вошел Малютка Смерть. Кивнув Шантелль и заперев за собой дверь, он встал к ней спиной, сложив руки на груди, и взглянул на Роберта, ясно давая понять: всякий, кто попытается уйти, будет иметь дело с ним. Что было крайне нежелательно — вопреки и традиции, и строжайшим запретам на поясе у Саммерайла висел клинок.
Роберт сердито посмотрел на него, потом перевел взгляд на Шантелль:
— Что, черт возьми, делает здесь этот безумец? И кто дал ему меч?
— Малютка Смерть теперь работает на нас, — пояснил Брендан. — И он здесь для того, чтобы помочь убедить тебя отнестись к нашим требованиям со всей серьезностью. Поверь, мы прекрасно отдаем себе отчет в том, какую угрозу для планов Блю Блока можете представлять вы с Констанцией, если дать вам волю. Само собой, смириться с подобной опасностью мы не можем. А потому ставим тебя перед выбором: либо ты соглашаешься выполнять все приказы Блю Блока, либо присутствующий здесь Саммерайл сейчас же отправится к твоей прекрасной невесте и убьет ее.
На какой-то момент у Роберта перехватило дыхание, сердце его замерло, словно сжатое ледяным кулаком. У него не было никаких сомнений в том, что кардинал абсолютно серьезен и его угроза весьма реальна. «Все повторяется снова. Моя невеста снова погибнет». Он перевел взгляд с Брендана на Малютку Смерть, а потом на Шантелль и прохрипел:
— Вам это не сойдет с рук!
— Еще как сойдет, — возразила Шантелль. — Сходило всегда, сойдет и сейчас. Мы же Блю Блок.
