— Нет, это только еще больше осложнит ситуацию. Он не знает, как нанести нам смертельный удар. Потому что не подозревает о ментальной связи.
Они никогда никому не рассказывали об этом явлении. Судя по всему, оно не имело ничего общего с экстрасенсорным контактом, но этого, увы, не докажешь. И если бы начальство узнало об этой ментальной связи, их немедленно поставили бы на одну доску с экстрасенсами, которые в Империи считались гражданами в лучшем случае второго сорта. Бесправнее их были только клоны. И тогда — прощай карьера! Капитан и разведчица превратились бы в подопытных кроликов. Их бы долго изучали, а потом скорее всего подвергли бы вивисекции. Поэтому Фрост и Сайленс никому никогда не рассказывали о своих странных способностях.
— Что-нибудь знаете о дочери? — спросила Фрост.
Сайленс покачал головой. Его дочь Диана была экстрасенсом. Там, на Ансилии, когда все пошло к черту, она была вместе с ними. То, через что она прошла, сломало бы любого. Но Диана не была «любым». Она была дочерью Сайленса. Возможно, поэтому она все-таки выжила и даже стала намного сильней. Настолько, что, когда они вернулись на Голгофу, она сумела удрать с корабля и присоединиться к клонам и экстрасенсам подполья. С тех пор Сайленс не видел Диану и не получал от нее никаких вестей. И был только рад этому. Ему страшно не хотелось предавать свою единственную, горячо любимую дочь. Но долг — превыше всего. Возможно, именно поэтому у девочки хватает ума не пытаться связаться с отцом.
Сайленс надеялся, что она сейчас счастлива.
— Как там команда? — спросил он после долгой паузы, пытаясь еще раз сменить тему беседы. — Они не доставляют вам неприятностей?
— Не посмеют, — ответила Фрост. — Кое-кто пытался меня не замечать. Мне пришлось их пару раз стукнуть, чтобы научить хорошим манерам. Так что когда они выйдут из лазарета, будут как шелковые. А остальные с тех пор стали очень вежливы и послушны, по крайней мере когда я рядом. Не понимаю, почему они так переживают. Мы потеряли нескольких людей. В нашей работе это иногда случается.
— Мы потеряли весь экспедиционный отряд, — сказал Сайленс. — И всех вампиров.
— Поверьте мне, капитан, на вампиров всем наплевать.
— Но они были последними регулярными бойцами в Империи.
— Это все равно что сказать, что они были последними тараканами. Все просто счастливы, что их больше нет.
— Все равно они были моими подчиненными, — сказал Сайленс. — Я отвечал за них. И я же стоял и смотрел, как хайдены уводили их куда-то.
— Вы ничем не могли этому помешать. Хайдены превосходили нас в численности.
— А сейчас все мои вампиры мертвы. Хайдены разрезали их на кусочки, чтобы посмотреть, что у них внутри, и рассовали кусочки по банкам в какой-нибудь своей распроклятой лаборатории.
— Самое им там и место,
— Они сражались рядом с нами, — сказал Сайленс. — Большинство из них пали в бою. Неужели для вас это ничего не значит? Ах да, конечно. Я и забыл. Вы же разведчица. Вас волнует только, как убить врага. И, боже, как бы я хотел быть таким, как вы!
Капитан снова поднял стакан, но тот оказался пустым. Тогда он потянулся к бутылке, а Фрост положила руку ему на запястье.
— Не надо. Пожалуйста.
Несколько долгих мгновений они молча смотрели друг другу в глаза. И вдруг в ушах у них одновременно зазвенел звоночек. Сайленс удивленно поднял бровь. С ним уже давно никто не связывался на командном канале. Он активизировал встроенное в мозг переговорное устройство и помолчал несколько секунд, чтобы убедиться, что полностью контролирует свой голос.
— Капитан слушает.
— Это мостик, капитан. Говорит офицер связи. По-моему, вам с разведчицей стоило бы присоединиться к нам как можно быстрее.
Сайленс нахмурился. В голосе офицера ему почудилось что-то необычное. Это было не простое беспокойство.
— Что случилось?
— Мы получили сигнал, капитан. Думаю, вам лучше услышать его самому.
Ей-богу, что-то у него с голосом. Что-то потрясло офицера связи до глубины души. И тогда он побежал к своему капитану. Сайленс мрачно улыбнулся:
— Хорошо, я иду. Объявите тревогу второй степени. Всем постам приготовиться к бою. Конец связи.
Он отключил связь и задумчиво посмотрел на разведчицу.
— Похоже, случилось что-то действительно важное, если они захотели увидеть нас с вами на мостике. Возможно, это опасно. Может, контакт?
Фрост перед зеркалом оглаживала несуществующие складочки на мундире.
Я же говорила, что что-нибудь случится, капитан. Что-нибудь всегда случается.
— Это-то меня и беспокоит, — сказал Сайленс. — Судя по тому, как мне в последнее время везет, это должно быть что-то очень мерзкое.
— Отлично. Может, мне удастся кого-нибудь убить.
Минут через двадцать капитан Сайленс и разведчица добрались до мостика и направились к месту связиста. Сайленс принял сильный антитоксин и был теперь до отвращения трезвым. Ноги дрожали, как после марафона. Руки тоже дрожали бы, если бы капитан предусмотрительно не стиснул кулаки. Сайленс побрился и надел свежий мундир, но все равно чувствовал себя чем-то вроде подогретого трупа. Перегнувшись через плечо офицера, он посмотрел на экран. На первый взгляд ничего особенного там не было. Связист слегка отодвинулся, и Сайленс понял, что от него все еще разит перегаром. Тем не менее он заставил себя прислушаться к словам офицера.
— Достигнув пределов Империи, мы вышли из подпространства, чтобы восстановить связь. В Черной Тьме она, как известно, пропадает. Вроде бы наш сигнал идет через гиперпространство, где ничто не должно ему мешать, но в Черной Тьме все не как у людей. Естественно, как только мы оказались в нормальном пространстве, моя станция снова заработала. И почти сразу мы приняли аварийный сигнал. Только голос, без изображения. Источник сигнала — имперская база на планете Геенна. Я просмотрел данные по Геенне. Это ненаселенная планета на самом краю Империи. Гнусное место, как ни посмотри. Единственная база представляет собой научную станцию. Сто семь человек персонала. Они просят помощи. Приоритет сообщения очень высокий. Выше он мог бы быть только в случае внешнего вторжения. Согласно приказу, мы должны не задерживаясь лететь на Голгофу, чтобы доложить о результатах своей миссии, но я подумал, что вы должны сами услышать это сообщение. На всякий случай.
— Совершенно верно, — сказал Сайленс. — Включайте сообщение.
Он прислушался, но голос в приемнике был таким слабым, что за помехами ничего не удавалось разобрать. А ведь связист сделал все возможное, чтобы усилить сигнал. Сайленс взглянул на разведчицу, но она только покачала головой. Тогда он снова обернулся к офицеру:
— А компьютер что-нибудь расшифровал?
— Почти ничего, капитан. Это, по-видимому, аварийный маяк — сообщение все время повторяется. Единственное, что удалось расшифровать, — это источник сигнала и собственно призыв о помощи. Мы попытались связаться с базой напрямую, но там никто не отвечает.
— Если это маяк, то как давно он передает? — спросила Фрост. — И почему никто другой не принял сигнал?
— Неизвестно, разведчица. Сигнал слабый, и потом, это все-таки граница Черной Тьмы. Здесь происходит довольно много странных вещей. Возможно, мы приняли это сообщение только потому, что сами находимся на границе. Какие будут приказания, капитан?
Капитан снова обернулся к Фрост:
— Мы должны лететь на Голгофу. Кто знает, как давно работает этот маяк. Что бы ни случилось на Геенне, это скорее всего было давно.
— Разумеется, капитан, — сухо сказала Фрост. — Но персонал станции, возможно, все еще
