звериному.
Нетрудно было догадаться, что оно требует, чтобы Карлссон убрался с дороги.
Карлссон не убрался. Его голос был так же негромок и спокоен.
Катя сунула в рот пальцы — чтобы не стучали зубы.
Чудовище быстро-быстро замахало руками и заревело еще громче.
Кате показалось, что сейчас оно сметет Карлссона, вытащит ее из шкафа… Если Карлссон успеет добежать до кухни и достать меч…
Карлссон остался на месте. И ответил так же негромко. И вдобавок руки на груди скрестил. А потом сказал только три слова. Очень четко.
И чудовище перестало рычать. Оно как-то съежилось, повернулось, проковыляло через кухню — и Катя потеряла его из виду.
Через некоторое время Карлссон распахнул дверцу.
— Вылезай, Малышка, — сказал он. — Не бойся — он ушел.
— Кто это был? — дрожащим голоском проговорила Катя.
— Кто? — Карлссон усмехнулся. — Это был тролль.
— Я тебя не звал, тролль, — холодно произнес Карлссон. — Зачем ты явился?
— А я без зова! — Хищник неуклюже переступил с ноги на ногу. — Много мнишь о себе, Охотник! Забыл, как звучит рог. И я забыл. Ты нашел, Охотник? Мне наскучило ждать!
— Мне тоже, — сказал Карлссон.
— Я видел твои следы вокруг, — завистливо прорычал Хищник. — Ты больше не таишься, Охотник, бродишь, где пожелаешь, и днем и ночью, а я должен прятаться от глупых человечков! И голодать, потому что Охотник запретил мне их кушать!
— Сейчас не те времена!
— Не те времена! — прорычал Хищник. — Я уже двести лет слышу — «не те времена»! Мне надоело жрать крыс и собак! Мне нужно настоящее мясо! Я голоден!!!
— Я тоже не жирую, тролль, — жестко бросил Карлссон, почти не разжимая губ. Хищник всё равно услышит.
— О, я вижу! Великий Охотник ест голубей, как вонючий хорек! — Когтистая лапа небрежно пихнула высохшие косточки.
— Ты надоел мне, тролль! — произнес Карлссон. — Ты явился ко мне без зова и без повода…
— У меня есть повод! — заявил Хищник. — Вот! То, что ты просил! Она была юной и светловолосой. Радуйся!
Хищник достал из набрюшного кармана нечто в полиэтиленовом пакете и бросил Карлссону. Тот поймал, развернул…
— Не много, — сказал он.
— Всё, что успел отгрызть! — сварливо заявил хищник. — Там было полно человечков с убойными машинами. Меня могли заметить! А ты сам сказал…
— Ладно, — перебил его Карлссон. — Может, этого хватит! А теперь — убирайся!
Хищник двинулся к окну, но вдруг остановился.
— А зачем тебе свет, Охотник? — с подозрением спросил он.
— Я читаю, — Карлссон кивнул на книгу.
— И тебе нужен для этого свет? Ты стал слепнуть, Охотник?
— Не твое дело! — отрезал Карлссон.
— А может, и мое! Думаешь, я утратил нюх, охотник? У тебя здесь человечек! — Хищник сделал стремительный бросок, но Карлссон успел раньше — он был готов.
— Человечек! — Хищник навис над Карлссоном, ощерился. — Неясный, молоденький человечек, почти такой же сладкий, как молоденький сид! — Хищник запрокинул голову, в приоткрытой пасти блеснули влажные клыки. — Мы съедим его вместе, да, Охотник? — Смрадное дыхание вытекало из пасти Хищника и наполняло воздух, забивая все остальные запахи. Теперь Карлссон почти не чувствовал Малышки.
— Нет.
— Да! — взревел Хищник, вскидывая лапы. Когти длиной в палец едва не полоснули Карлссона по лицу. Еще полдюйма — и Карлссон остался бы без глаза. — Вместе, Охотник! Я голоден!!!
— Нет! — Карлссон слышал, как дрожит Малышка, и вновь чуял ее запах, острый запах страха.
Лапы Хищника мелькали, брызги слюны летели из его пасти.
— Р-разделим! — прорычал Хищник. — Отдай долю псу, Охотник!
— Нет! — отрезал Карлссон. — Твоя добыча — сид!
— Сид! Здесь нет сида! Здесь только человечек! Нежный, сладкий, живой! Пища!!!
— Не пища! — Карлссон скрестил руки на груди, игнорируя рев хищника. — Это — манка, — неохотно (хотя и знал, что Малышка его не поймет) произнес он. — Для сида! А теперь — убирайся! — Карлссон говорил негромко, но он был по-настоящему разгневан — и Хищник это почувствовал. И гнев Охотника пробрал его до костей. Хищник съежился, скукожился, как испуганный паук, просочился мимо Карлссона к выходу, выскользнул из убежища и растворился в темноте. Спустя некоторое время исчез и его запах.
Карлссон вернулся на кухню, вынул из сундука приглянувшуюся Малышке «лодочку» и поднес к ней принесенный Хищником предмет…
Ничего не произошло.
Карлссон поводил предметом около «лодочки»… Нет, ничего. Бессмысленно. Карлссон разочарованно бросил предмет на стол, захлопнул сундук и пошел выпускать Малышку.
— Тролль? — недоверчиво повторила Катя. — Ты серьезно?
Карлссон утвердительно кивнул.
— Ничего себе…
Кате ужасно захотелось подойти к окну, чтобы посмотреть, куда скрылось чудовище. Но она не осмелилась — вдруг оно пряталось где-то поблизости?
— Этот монстр не очень-то похож на тролля, — сказала она.
— Ты что, раньше встречалась с троллями? — осведомился Карлссон.
— Нет, конечно. Но я совсем не так их представляла. Я думала, тролли — это такие неуклюжие, неопрятные, каменные увальни, с большими руками и ногами, грубыми чертами лица… С большими зубами…
По правде сказать, образ тролля у нее сложился по мультику «Шрек».
— Считаешь, у этого — зубы маловаты?
— Да я… — Катя вспомнила, какие зубы у этого тролля — и у нее по спине побежали мурашки.
— Чего ему от меня было надо? Убить?
— Съесть. Он любит человечину, но последнее время она не часто ему достается, — Кате показалось, Карлссон произнес это с сочувствием.
— О Боже, — прошептала она. — Если бы не ты, он бы меня убил.
— Это точно.
— Но ты ему запретил — и он тебя послушался?
— Именно так.
— А почему он тебя слушается? — не отставала Катя. — Ты его хозяин? Или просто приручил?
На этот раз Карлссон долго не отвечал.
— Скорее, второе, — сказал он неохотно. «Как называется человек, который повелевает волшебными чудовищами? — осенило Катю. — Колдун!»
Катя существование колдунов допускала и даже была лично знакома с одной ведьмой- любительницей, маминой чудаковатой подругой, которая преподавала музыку в школе и занималась спиритизмом. Музыкантша заклинала духов, разговаривала с ними и могла им приказывать. А если кто-то умеет приказывать духам, то почему бы Карлссону не повелевать троллем?
«Надо с ним поосторожнее, — подумала Катя, новыми глазами глядя на Карлссона. —
