заостренные.
«Ого, какой бонсай-переросток!» — восхитилась Катя, обходя дерево кругом.
Кроме дерева, в комнате не было совершенно ничего. Может, поэтому дерево выглядело очень значительным. Создавалось впечатление, что эта комната спроектирована специально для него.
«Всё правильно, — подумала Катя. — Такое солидное дерево должно расти одно».
Она подошла поближе и потрогала кору. Наверху что-то прошуршало, и на Катину голову посыпались листья.
«Зверек там, что ли? — удивилась Катя, поднимая голову. — Или дерево со мной здоровается?»
— Привет, бонсай! — сказала Катя вслух. «Еще раз тронешь — получишь по башке веткой», — почудился ей злобный шепот.
— Сам дурак, — парировала Катя и пошла дальше. Вдруг ее ноздрей коснулся некий аппетитный запах.
«Кто-то варит суп!» — подумала Катя, сглотнула слюну, вспомнила, что не обедала, и двинулась на запах.
Аромат привел Катю на обширную кухню в дорогом псевдосельском стиле — с резными шкафчиками, медными котелками и пучками трав под потолком.
На плите в кастрюле булькало варево, а рядом шинковала овощи светловолосая женщина в джинсах, футболке и передничке.
— Здравствуйте! Извините, это вы — прислуга? — спросила Катя, остановившись в дверях.
Женщина обернулась, и Катя с удивлением узнала Итлинн.
— Здравствуй, Катя, — холодно улыбнувшись, сказала Итлинн. — Присаживайся. Кофе хочешь?
— А что ты тут делаешь? — выпалила Катя, от изумления забыв о вежливости.
— Как видишь, варю суп.
Катя обрадовалась знакомому лицу, но и смутилась тоже. Ей вспомнились берег озера в Лахте, поющий ковен, ведьма с зеленой метлой…
— Слушай, я тогда не смогла к вам больше прийти, — заговорила она. — Лейка мне передавала пару раз, что вы меня ждете. Надеюсь, вы не обиделись? Просто столько всего по жизни навалилось, что стало ну совершенно не до колдовства!
Итлинн пожала плечами.
— Есть такое слово «судьба», — менторским тоном произнесла она, — и от нее не уйдешь. Если тебе суждено прийти к Детям Ши, то ты никуда от этого не денешься.
— То есть эта квартира принадлежит Детям Ши?
— Если бы, — Итлинн вздохнула и сгребла остатки морковной ботвы в мусорное ведро.
— А ты тут живешь? — Катя осмысливала происходящее. — Или работаешь?
— Не работаю — служу, — поправила ее Итлинн. — Я тут вроде экономки. На все руки от скуки. Я вообще-то в универе учусь, на психфаке.
— А… — Катя сопоставила факты, и кое-что начало проясняться. — Значит, Селгарин… Эдуард Георгиевич… он один из вас? В смысле — из Детей Ши?
Итлинн расхохоталась:
— Конечно, нет!
— Почему «конечно»? — обиделась на смех Катя. — Между прочим, он похож. Длинные светлые волосы и всё такое…
Итлинн посмотрела на Катю как на дурочку.
— Не рассуждай о том, в чем ничего не смыслишь, — посоветовала она. — Селгарин — наш хозяин.
— Мне он не хозяин! — гордо сказала Катя.
— А я слыхала, ты тоже на него работаешь. — Катя промолчала, но слово «тоже» ей не понравилось.
«Я менеджер, а не служанка», — сердито подумала она.
Неожиданно заиграла приятная музыка. Итлинн вытерла руки вышитым полотенцем, прошла в коридор.
— Снизу позвонили — сейчас продукты принесут, — объяснила она. — Хозяева в плане еды очень привередливые. Только вегетарианская кухня, только экологически чистые продукты…
— Ты говоришь — хозяева? — встрепенулась Катя. — А разве Селгарин тут не один живет?
Итлинн поколебалась и нехотя сказала:
— Нет, они тут вдвоем живут, вроде как семьей… Эдуард Георгиевич и еще один… его родственник. Его сейчас нет.
«Знаем мы таких родственников», — подумала Катя. Однополая любовь, понятное дело. А жалко — Селгарин такой красивый, обходительный… Хотя, с другой стороны, ей же спокойнее.
В коридоре снова заиграла музыка. Итлинн отправилась открывать. Катя — за ней.
В дверях топтался златокудрый парень лет шестнадцати, в косухе и кожаных штанах, с трудом удерживая неподъемный пакет с продуктами. С его высоких шнурованных «гриндерсов» на полированный пол сыпалась строительная пыль.
— Еле допер! — объявил он, вручая Итлинн пакет. — Держи, Ирка. Или на кухню отнести?
— Не вздумай! А наследил-то! — возмутилась Итлинн.
— Здесь повсюду строят, — оправдывался парень. — Хочешь — не хочешь, а вляпаешься…
— Где тебя носило столько времени?
— Думаешь, это быстро — столько всякой зеленой дряни накупить? В туалет хоть сходить можно?
— Пошел вон отсюда! Сейчас еще пол мыть заставлю!
Парень собрался возразить, но случайно заметил Катю, которая выглядывала из-за косяка. Его глаза заблестели.
— Это она? — спросил он.
— Иди, не твое дело.
— Ирка, я же только посмотреть! — капризно заныл парень. — Меня же завтра не пустят!
— Кыш!
Итлинн вытолкала парня на лестничную площадку и захлопнула за ним дверь.
— Что значит «это она»? — спросила Катя.
— Это тебя не касается, — отрезала Итлинн. — Ингвар — просто дурачок.
— А почему он тебя Иркой зовет?
— Я по паспорту и есть Ира. А Итлинн — это имя, данное мне Ши…
Девушки вернулись на кухню. Итлинн показала на банку с кофе:
— Хочешь?
— Лучше супа мне налей, — сказала Катя. — Я есть хочу.
— Супа — нельзя! — категорически заявила Итлинн. — Это хозяйский, по специальному рецепту. Даже мне его пробовать запрещено.
Итлинн подошла к гигантскому холодильнику, долго там копалась, наконец достала пачку венских сосисок и бросила в кастрюльку.
— Это мои собственные, — сказала она. — Завтра купим что-нибудь еще.
— Завтра меня здесь не будет, — ответила Катя. Итлинн странно на нее посмотрела.
— Селгарин собирается дать мне другую работу, — пояснила Катя. — Более достойную. Завтра я буду выступать на каком-то сейшне, и если я понравлюсь кому надо, то всё будет очень круто.
— На каком сейшне? У Кшесинской?
— Я не знаю…
— У Кшесинской, где же еще, — ревниво пробормотала Итлинн. — Праздник Обновления.
— Что это такое?
— Увидишь.
— А ты там будешь?
— Если пригласят. Повезло же тебе, — прошипела Итлинн и, не удержавшись, бросила на Катю
