быть, по ней надо сплавляться на плоту, вниз по течению. Что, конечно же, было бы гораздо предпочтительнее, чем топать дальше по густому лесу пешком.
Тимка поглядел на печального Хозяйственного, на моргающий в небе солнечный огонек, молча достал из кармана стальной свисток и дунул в него. Пронзительный свист резанул Боню по ушам.
– Что, опять? – Хозяйственный в панике вскочил с рюкзака. – Опять свистулька?!
– Угу. А что делать, – пожал плечами Тимка, – надо все-таки хоть как-то дракону о нас напомнить, – и задрал голову к небу.
Хозяйственный поспешно огляделся: он ожидал с секунды на секунду появления каких-нибудь пакостей, вредных и неприятных. И был готов немедленно кинуться в реку, чтобы там искать от них спасения.
Но время шло, а пакости не появлялись – ни вредные, ни неприятные. Боня облегченно вздохнул и тоже посмотрел в небо. А там творилось что-то странное и непонятное. Тревожное.
Все небо, насколько было видно, покрылось громадными багровыми кляксами. Кляксы колыхались на ветру, как огромные плоские медузы на мелководье; из клякс вниз опускались заросли черных веревок-щупалец. Вот среди этих живых зарослей и находился, судя по вспышкам зеркальца, дракон Огник. И то, что Тимка раньше принимал за простую шалость, на самом деле оказалось совсем иным – дракончик отчаянно сигналил им зеркальцем, взывая о помощи.
– Слушай, а чего ты в этот раз наделал? – нервно спросил Хозяйственный, озабоченно рассматривая кляксы из-под козырька ладони. – Что это за фиговины по небу плавают? И что с нашим драконом?
– Чего-чего, – Тимка торопливо развязал рюкзак и достал из него летающий тапок. – Надо же, именно сейчас свисток с пользой сработал! Он сделал видимыми этих поганых медуз, вот чего, – Тим вскочил на тапок, на ходу выдергивая из ножен костяной кинжал.
– Стой! – Боня бесцеремонно сдернул Тимку с тапочка. – Ты куда собрался?
– Огника спасать! – Тим нетерпеливо ткнул кинжалом в небо. – Не видишь, что ли? Они же его заживо жрут!
– Не сожрут, не успеют, – Хозяйственный похлопал себя по ножнам ладонью. – Предоставь это дело специалисту! То есть мне. Ты лучше в других медуз постреляй, пока я дракона выручать буду. Только чур – в меня не попади! А то превращусь в летающий памятник самому себе, – с этими словами Боня решительно встал на тапок, выдернул из ножен «трический» меч и, набирая скорость, взлетел в небо. С сияющим клинком в руке, в развевающейся на ветру куртке он походил на бесстрашного ангела мщения! Сурового и беспощадного ангела, летящего на дырявом тапке.
Тимка выхватил из ножен камень. Старательно прицелясь, он выстрелил в ближайшую к нему медузу: плоское багровое облако внезапно перестало колыхаться и затвердело. На секунду замерев в воздухе (Тимка невольно вспомнил застывших в полете иглоклювых птичек), замороженная медуза накренилась и, ныряя из стороны в сторону, стремительно понеслась к земле. Уже над деревьями медуза сделала последний кувырок и с шумом упала где-то среди деревьев на том берегу.
Тимка стрелял и стрелял, ни на миг не отвлекаясь от своего занятия: медузы сыпались с неба одна за другой, как насмерть подбитые летающие тарелки. Треск поломанных деревьев доносился со всех сторон, медузы падали в лес как попало – и на том, и на этом берегу. Одна из них чуть не спланировала на самого Тимку, но, к счастью, не долетела до него, свалилась неподалеку от мальчика в реку и успешно затонула.
– Ну, вот и все, – с невозмутимым видом сказал Тим, когда последняя медуза рухнула в лес, где-то далеко-далеко за рекой. – Обалденный у меня сегодня медузопад получился! Да-а, жалко, что никого с видеокамерой рядом не оказалось. Вот кадрики были бы! Куда там «Звездным войнам»… И Хозяйственного тоже неплохо было бы на видео заснять – как он в небе медузу колбасит. Кстати, а как там Боня? – спохватился Тимка и поискал взглядом Хозяйственного.
Хозяйственный, как верно подметил Тим, в это время колбасил медузу молниевым мечом, носясь вокруг нее на летающем тапке. Медузе колбаситься вовсе не хотелось – она трепыхалась, вяло размахивая черными веревками щупалец и все норовила удрать от Бонифация. Но Боня позволить ей такого никак не мог – дракончик все еще находился у медузы в плену. А потому Хозяйственный вихрем носился вокруг живого облака, понемногу отрубая от его краев то там, то сям здоровенные багровые куски. Разрубить чудовище одним ударом Боня опасался, так как мог ненароком задеть и невидимого Огника.
Медуза постепенно уменьшалась. Держаться в воздухе ей явно становилось все труднее и труднее – медузу бросало туда-сюда, точь-в-точь как дырявый воздушный шарик. Да и груз в щупальцах все ощутимее тянул медузу к земле… Неожиданно щупальца разошлись в стороны – зеркальный листок безжизненно вывалился из них и сияющей гирькой полетел к земле. И упал на берегу, неподалеку от Тимки.
– Огник! – в ужасе воскликнул Тимка, со всех ног бросаясь к зеркальцу. – Ты живой? Тебя не съели? – мальчик подбежал к листу и упал перед ним на колени.
– Живой я, живой, – пропыхтел голосок над головой у Тима, – не съели меня, лишь чуток пожевали… Нас, драконов, не так просто слопать! Даже эдакому чудищу, как то, которое меня поймало. Их, между прочим, частенько используют во время войны как противодраконьи ловушки. Но чтобы такие здоровенные! И так много! Никогда раньше столько не видел. Думаю, воздушные ловушки на очень большого дракона поставлены были… Хм, интересно, откуда они здесь взялись? Ну ладно, потом разберусь. Одно мне только непонятно – с чего вдруг ловушки видимыми стали? Это неспроста!
– Неспроста, неспроста, – отмахнулся Тимка. – После объясню. Ты мне скажи – а они что, живые, эти ловушки?
– Еще какие живые! – мрачно ответил дракончик. – Живее всех живых! Если бы вы не помогли мне, то через пару часов спасать некого было бы… А зеркальный лист у меня оторвался, когда я от этих гнусных щупалец удирал. Ох и едкий у них сок! Всю травяную веревку в труху разъел, пока я с ними боролся. Ладно, хватит болтать – сейчас я в речке быстренько ополоснусь, чтобы пакость эту с себя смыть, и полечу на подмогу к Хозяйственному.
Тимка мельком глянул вверх.
– Можешь не торопиться. Там, похоже, и без тебя уже управились, – мальчик встал и отряхнул колени. – Разве что слетаешь и какое лишнее щупальце у медузы откусишь, на память.
– Обойдусь без такой памяти, – проворчал дракончик и, судя по всплеску, отправился купаться.
Хозяйственный не тратил времени даром: от мерзкой медузы остался лишь маленький летающий холмик с пучком неровно обрезанных щупалец. Остальные куски и кусочки колдовского облака медленно уплывали за верхушки деревьев, уносимые легким ветерком. Боня сделал крутой разворот, нырнул под медузу и, убедившись, что в щупальцах больше ничего не блестит, взлетел повыше. Его молниевый меч заработал как автоматический измельчитель – через минуту все, что осталось от багровой медузы, уже летело по ветру красной невесомой крупой. Боня не стал ждать, пока остатки медузы уплывут за лес, – он вогнал меч в ножны, развернул тапок по направлению к Тимке и лихо, по спирали, спустился к нему вниз. Хозяйственный завис в метре над водой, подбоченясь и азартно сверкая глазами.
– Видал, как я ее уделал? Вот он, настоящий бой, которого я так долго ждал! Король-разрушитель спасает из лап летучей нечисти благородного дракона! Хотя, вообще-то по-правильному обычно спасают не драконов, а от драконов… А, какая разница! Главное, что спас.
– Слушай, король-терминатор, – Тимка уставился на летающий тапок изумленными глазами, словно впервые его увидел. – Я вот что думаю: а ведь не должен был тапочек тебя выдержать! Как это ты ухитрился на нем так здорово летать?
Улыбка сползла с лица Хозяйственного. Он со страхом взглянул себе под ноги.
– Ой, и впрямь! Я же впопыхах забыл, что он меня не может поднять… – и в этот миг тапок разом просел, словно до того Боня был невесомым, а сейчас к нему полностью вернулся его вес. Хозяйственный не удержался на тапке: с коротким воплем он кувыркнулся через голову и упал в воду, подняв фонтан брызг.
– Ну, Тимофей! – истошно заорал Боня, рывком выныривая из воды. – Ну, вредитель! Не мог напомнить мне про этот заразовый… тьфу!.. заразный тапок над теплым песочком, а не над холодной водой! Вот я сейчас вылезу, я тебе…
– Боня, а ты ведь плывешь, – задумчиво сказал Тимка, разглядывая с бережка плавающего кругами Хозяйственного, – натурально, плаваешь! По- собачьи.
– Я – плаваю? – поразился Хозяйственный и стал озираться, словно умение плавать зависело от того, что он сейчас увидит. – Я – плаваю?! Ур-ра, я плаваю! – и от радости, вместо того чтобы грести, Боня замолотил руками по воде и, конечно же, чуть не утонул. Хорошо хоть, что здесь уже было неглубоко, Боня всего лишь нахлебался водички, но радости у него поубавилось. Хозяйственный вылез на берег, нарочно фыркнул на Тимку холодными брызгами и, вполголоса чертыхаясь, разделся до трусов.
Боня разложил свои вещи сушиться на песке и, раз уж получилась такая внеплановая стирка, решил заодно помыть и «трический» меч. Тем более что ножны и рукоять меча оказались заляпаны едким соком багровой медузы. С ножнами Боня управился быстро, но когда дело дошло до самого меча, то здесь произошло совершенно неожиданное!
Хозяйственный, помня, как кусанула его молния в прошлый раз, вооружился перчаткой-прихваткой, осторожно взял меч за лезвие и, стоя на берегу, сунул длинную рукоять в воду, где и принялся ею энергично бултыхать, смывая липкую красную слизь. И почти сразу тонкое гладкое лезвие выскользнуло из бониной руки – замечательный, уникальный «трический» меч рыбкой ушел на дно реки.
– Ой, – бледнея сказал Хозяйственный, – ой, мамочки! Моя сабелька!!!
На Боню было жалко смотреть – наверное, сожри его летучая медуза, и то он не выглядел бы таким несчастным. Тимка подбежал к реке и сунулся было в воду, но куда там! По ногам прошла неприятная дрожь, словно мальчик наступил на электрический провод.
Высокий столб воды и пены рванулся к небу из речки, как будто под водой взорвалась глубинная бомба.
– Ой-е-е! – пронзительно взвизгнул кто-то с вершины водяного столба. – уй-ю-ю-й! Спасайтесь! – продолжал верещать знакомый голосок, быстро приближаясь к берегу, – против меня применили боевое, незнакомое колдовство! Там… там… – невидимый дракончик в панике носился вокруг Тимки: голос Огника звучал у мальчика попеременно то в одном, то в другом ухе, как в стереонаушниках. – Я за рыбой охотился, и вдруг! Меня чуть не убило, представляете? Ужас, просто ужас, что под водой творится. Меня сначала всего затрясло, а потом взяло и вышвырнуло из реки. Меня, боевого дракона! Как котенка! – Дракончик постепенно успокоился и неожиданно уселся Тимке на плечо – мальчик почувствовал его птичий вес. Наверное, Огнику на тимкином плече показалось сейчас куда как безопаснее, чем на земле.
– Меч! – не слыша драконьих жалоб, простонал Боня, протягивая руки к воде. – Вернись! Ну вернись, я очень прошу, – и молитвенно сложил ладони у груди.
Словно услышав бонины причитания, вода на поверхности реки забурлила, пошла пузырями, и среди шапки пены вдруг мелькнула черным поплавком рукоять меча.
– Сабелька! – завопил Хозяйственный, приплясывая на месте от восторга. – Тричик мой! Нашелся, дорогой! – и без оглядки кинулся в воду. Как кинулся, так и выкинулся обратно, словно Боне дали хорошего пинка под зад. – Заколдована! – взвыл Хозяйственный, рысью отбегая от коварной воды и дрожа всем телом. – Речка заколдована! Кусается.
– Точно, заколдована. Причем сильнейшим боевым заклятием, – добавил дракон. – Я-то уж в них разбираюсь! Называется «потрясуха». От слова «трястись».
