ребенок, оторванный от дома и вынужденный бороться за свою жизнь.
— Сомневаюсь, что этот молодой человек изведал много тепла в своей жизни.
— Но он давно не мальчик, — Эмилия с трудом сделала вдох. — Ладно, согласна, что ему не повезло, но я не в ответе за его прошлое.
— Нет, конечно. Но что ты можешь сделать, чтобы позаботиться о будущем — своем и его? — Леди Геррит подняла флакончик и нанесла духи на шею, наполнив комнату ароматом каких-то экзотических цветов. — Я бы советовала тебе все-таки попытаться как-то наладить с ним взаимопонимание.
— Не могу поверить, бабушка, что ты ждешь, будто я позволю ему вот так просто войти в мою жизнь.
Леди Геррит, приподняв левую бровь и изучающе посмотрев на внучку, сказала:
— Думаю, что у тебя нет выбора. Эмилия выпрямилась:
— Наверняка можно найти способ избавиться от него.
— Или ты сможешь найти путь ужиться с ним.
— Никогда! Я никогда ему не сдамся.
Старая женщина покачала головой:
— Между сегодняшним днем и твоим «никогда» могут произойти разные события.
Эмилия отвернулась и посмотрела в окно. На ближайшем холме расположился Равенвудский замок, как призрак из прошлого, — высокий и бледный в лунном свете. Нет, она ни за что не позволит этому человеку разрушить ей жизнь!
Бабушка подошла к ней и положила руку ей на плечо:
— Я хочу тебе только добра.
— Самое лучшее для меня — это выгнать этого наглеца вон из дома и из моей жизни. — Эмилия не сводила глаз с замка. — И я придумаю, как это сделать.
— Да, не сомневаюсь, что ты сделаешь это. — Леди Геррит вздохнула, слегка сжав плечо внучки. — Ну, а теперь пойдем. Время обедать, дорогая. И постарайся улыбнуться. Мы ведь не хотим, чтобы семья подумала, будто ты — не самая счастливая женщина на свете.
Когда Эмилия убрала руку от слона, Саймон двинул вперед одну из своих пешек, чем заслужил гневный взгляд, и усмехнулся в ответ.
— Вы всегда делаете ходы так быстро, майор, — сказала Оливия, поднявшись со своего места, чтобы взглянуть на шахматную доску. — Я не видела никого, кто играл бы так быстро, правда, Эмили?
Эмилия посмотрела на свою сестру, сидевшую рядом с ее мужем, и произнесла сквозь зубы:
— Да.
Оливия восхищенно посмотрела на Саймона.
— Даже отцу трудно играть с Эмили. А вы даже не смотрите на доску.
Саймон улыбнулся своей очаровательной противнице:
— О да, следует признать — ваша сестра прекрасная шахматистка.
Эмилия нажала кнопку на часах и с ненавистью посмотрела на Саймона. В эту минуту Джейн потянула Саймона за рукав, пытаясь привлечь к себе его внимание. Так же, как и за обедом, близнецы сидели на стульях по обе стороны от него, словно два маленьких светловолосых ангелочка.
— Вы могли бы разбить в шахматы самого Наполеона, майор, правда? — прощебетала девочка.
Эмилия убрала пальцы с часов.
— Но майор еще не выиграл.
— Еще нет, — Джейн посмотрела на Саймона так, как будто в его власти было достать любую звезду с неба. — Но выиграет.
— Посмотрим.
Эмилия окинула взглядом фигуры, на ее лбу появилась морщинка. Девушка положила локоть на спинку кресла, оперлась подбородком на кулак и так долго и пристально разглядывала шахматную доску, словно там решалась судьба нации.
Желание выиграть так явно читалось на лице девушки, что Саймон почти решился поддаться и позволить ей выиграть. Почти. Но он знал, что Эмилия не примет ложной победы. Откинувшись на спинку стула, он оглядел комнату.
Яркий огонь свечей сверкал на золоченых рамах пейзажей и портретов, украшавших стены. С потолка свисала огромная хрустальная люстра, теплый свет которой освещал всю собравшуюся в гостиной семью. Родители Эмилии расположились за небольшим столиком из красного дерева, стоявшим у камина, и играли с Анной и леди Геррит в пикет. Феба сидела в кресле рядом с ними, склонив голову над книгой. Почувствовав взгляд Саймона, она подняла от чтения глаза, робко улыбнулась ему и вернулась к своему роману.
Саймон сделал глубокий вдох, втягивая в себя аромат роз, доносившийся сквозь открытые двери. Какое-то восхитительное спокойствие охватило его, словно укутывая своим теплом. Давно ему не доводилось проводить время в такой уютной обстановке. Кажется, целую вечность. В детстве он никогда не сидел вот так, в кругу семьи. Да и вообще его родные никогда не собирались, чтобы поговорить или просто провести вечер вместе.
Этот дом дышал любовью и спокойствием, он наверняка был очень дорог этим людям. И Саймон чувствовал, что эта атмосфера притягивает и его, манит остаться у теплого семейного очага, с этой женщиной, которая может воспламенить его кровь одним блеском своих золотистых глаз.
Он посмотрел на свою противницу.
Свои роскошные волосы Эмилия собрала в узел на затылке, лишь два мерцающих локона падали ей на плечи и казались особенно красивыми на фоне ее белой кожи.
Он украдкой посмотрел на девушку, погрузившуюся в раздумья. Она рассеянно наматывала на палец непокорную прядь, хмурилась, размышляя над следующим ходом. У Саймона защемило в груди. Как легко привыкнуть к тому, что каждый вечер и каждую ночь Эмилия будет рядом. Как легко забыть о том, что привело его сюда, к этим людям. Как опасно отдаваться на волю этих чувств!
Человек в его положении не мог стать привлекательным для такой женщины. Нравится ему или нет, но они с Эмилией Мейтленд враги. Саймон поежился, словно от холодного ветра. Стоило реально взглянуть на вещи, и все обаяние вечера в кругу семьи Мейтлендов пропадало без следа. Возможно, именно он и разрушит их семейный очаг.
Эмилия передвинула своего коня, но не убрала пальцы от фигуры, пока не убедилась, что сделала хороший ход. Она откинулась на спинку и с улыбкой произнесла:
— Шах!
Саймон бросил короткий взгляд на доску, затем посмотрел на свою улыбающуюся противницу.
— Вы уверены, что хотели сделать именно этот ход?
Девушка кивнула:
— Конечно.
Выдержав паузу, Саймон поставил своего ферзя рядом с вражеским королем и с некоторым сожалением в голосе сказал:
— Тогда вам мат.
— О! — Эмилия наклонилась вперед, недоуменно взглянула на фигуры и воскликнула:
— Я не заметила вашу фигуру! Он усмехнулся:
— Очевидно, так.
— Я знала, что он выиграет! — радостно захлопала в ладоши Джейн.
— Вы самый лучший шахматист во всем мире! — произнесла Оливия, восхищенно глядя на человека, сумевшего победить непобедимую сестру.
А Саймон почувствовал страшную тяжесть в груди. Ощущение вины стало просто невыносимым. Нет, он служит Англии, и только родная страна ему дорога. А не эта маленькая девочка, которая смотрит на него, как на героя. И конечно, не эта прекрасная женщина, способная перевернуть всю его душу, если он не будет осторожен. Вернее всего для него будет держаться подальше от этой семьи.
Эмилия посмотрела на него и прищурилась, как тигрица, собирающаяся выпустить когти.
— Вы не хотите сыграть снова?
— Для меня это будет большим удовольствием, моя госпожа. — Саймон был сама любезность. Он