в тесной темной клетушке, и поднимался в какие-то небесные дали, сам становился огромным и величественным, полным каких-то новых сил и новых целей, смотрел с небес сам на себя со снисходительностью и даже не особо заботился, что будет дальше с тем, земным маленьким Вигмаром.
— Он не отпустил меня, — с каким-то скрытым намеком продолжала девушка. — Он просто сделал вид, что отвернулся… О, по лукавству с ним никто не сравнится! Но раз уж он позволил мне отлучиться, я должна поспешить и сделать то, зачем пришла.
— А зачем ты пришла?
— Затем, что ты просил. Я расскажу тебе о подвигах Бьяртмара!
Девушка усмехнулась, по тонким чертам ее лица пробежала мгновенная нервная дрожь, словно в самих этих словах заключалось что-то очень смешное. Вигмар, с каждым мгновением изумляясь все больше и больше, криво, как через силу, усмехнулся в ответ. Все, что она делала, заражало и завораживало, и он с трудом помнил, где находится и как сюда попал.
— Так он нарочно… — начал Вигмар, но не мог подобрать слов для вопроса.
— Нет! — Девушка качнула головой, волна ее волос снова обдала Вигмара потоком мягкого жара. Казалось, что сейчас его одежда загорится там, где ее коснулись пламенеющие кудри. Ну и пусть… — Бьяртмар конунг не зол. Он просто ехиден и любопытен. Он просто хотел посмотреть, как ты будешь выпутываться. Нетрудно понять, что ты из тех, кто из любой беды выпутывается упрямо и отчаянно. На это очень любопытно смотреть! Он не так уж любит свою дочь и не так уж опасается за свою честь, как хочет показать. Поэтому и к тебе он и не добр, и не зол. Ему просто любопытно.
— Ему все равно? — проговорил Вигмар, с отвращением вспоминая дряблые щеки и прищуренные глаза Бьяртмара.
— Да, ему все равно. Он просто посмотрит, как вы со Сторвальдом его позабавите. Ты лучше слушай меня.
— Подожди. Как тебя зовут?
— Ну, Альвкара. Это неважно. Не теряй времени. Тебе ведь еще складывать висы, а ночи осенью не те, что зимой.
Вигмар кивнул, думая вовсе не о протяженности осенних ночей. Альвкара — «Неистовая из рода альвов»! Хорошее имя. Очень ей подходит. Другого и не подберешь. Имя не показалось совсем уж незнакомым — когда-то и где-то он его слышал. И даже недавно и недалеко. Но вспомнить не удавалось, да это и не казалось важным.
— Первый подвиг Бьяртмар совершил, когда ему было шестнадцать лет, — начала рассказывать Альвкара. — Да ты слушай, не любуйся на меня! — с дружеской досадой прикрикнула она на Вигмара, заметив, что его мысли ближе к ней, чем к подвигам Бьяртмара конунга. — Завтра утром тебе предстоит любоваться Бьяртмаром, а старый безбородый тролль далеко не так приятен на вид, как я.
— Это верно! — Вигмар не мог не согласиться и улыбнулся.
— Так вот, слушай дальше. Когда Бьяртмару было шестнадцать лет, его отец решил, что ему уже пора совершить какие-нибудь подвиги. А в те годы особенно славились наглостью два херсира из вандров — Фасти и Хьёртинг. У них обоих были большие боевые корабли и много дружины. Здешний конунг Хардмунд, отец Бьяртмара, снарядил пять больших кораблей и самый большой отдал под начало Бьяртмару. А с ним послал его воспитателя Торкеля. Распоряжался и сражался по большей части Торкель, но слава, конечно, досталась Бьяртмару. Фасти сбросили в море, и он утонул, а Хьёртинга взяли в плен, вывели на берег и там отрубили голову. Это первый подвиг. Второй Бьяртмар придумал уже сам. Сорок лет назад было много разговоров о Гуннтруд дочери Сварторма, конунга граннов. Ее просватали за Скъяльга конунга, из барскугов. Правда, у них тогда было целых три конунга зараз, так получилось, но у Сварторма было девять дочерей, как у Эгира, так что он не слишком привередничал. Говорили, что она красива, во всем искусна… но ты знаешь, мало о какой невесте до свадьбы так не скажут!
Альвкара улыбнулась Вигмару, глазами намекая на что-то известное им обоим, но он едва сумел выжать кривую улыбку в ответ. При слове «невеста» ему сразу пришла на ум Рагна-Гейда, а это не располагало к веселью.
— Бьяртмар решил, что ему пора жениться, а чем искать свою невесту, показалось и проще, и почетнее отбить чужую.
— И забавнее, — деревянным голосом вставил Вигмар. Его неприязнь к прославляемому конунгу с каждым словом становилась сильнее.
— Да, и забавнее. Ты, я вижу, уже стал разбираться в его нраве. Ну, не хмурься! — Альвкара улыбнулась и слегка коснулась руки Вигмара. — Не надо его за это осуждать. Разве ты сам никогда не думал отбить чужую невесту?
— Так это же совсем другое дело… — в задумчивости начал Вигмар и вдруг спохватился: — А ты откуда знаешь?
Но Альвкара лишь загадочно повела глазами и продолжала рассказывать:
— Короче, Бьяртмар подстерег корабли граннов возле Островного Пролива и предложил всем людям Сварторма сойти на берег, оставив ему невесту и все ее приданое. Людей у него было больше, до берега раудов гораздо ближе, и те согласились. Сказали, что, мол, если Скъяльг посчитает себя обиженным, то пусть сам и отбивает ее назад. Скъяльг пробовал, но неудачно.
— А чего хотела сама невеста?
— Она до той поры не видала ни того, ни другого, так что ей было все равно. Ульвхедин ярл — ее сын. Она умерла лет через шесть. Третий подвиг: здешние берега пару раз приходили грабить молодые конунги кваргов, но Бьяртмар прогнал их обратно и перебил больше половины. И взял себе всю добычу, которую они успели награбить. Они так и не поняли, как это он сумел узнать места их стоянок. И совсем недавно, лет десять или двенадцать назад, сюда однажды явился ваш, квиттингский великан из Медного Леса. То ли Свальнир, то ли кто-то из его родни. Похватал скотину на южных пастбищах, но свинина ему не понравилась, и он ушел. А Бьяртмар к тому времени успел собрать войско и долго гордился, что прогнал великана. Вот тебе четыре подвига. Бьяртмар конунг очень любит, когда о них упоминают. Так что он будет доволен, если ты сложишь песнь именно об этом.
— Подвиги славные, что и говорить! — протянул Вигмар. — Один лучше другого! То чужая невеста, то великан… Куда там Сигурду и Хельги!
— Я вижу, ты все понял, — весело сказала Альвкара и встала. — У тебя еще есть время, до утра ты сочинишь песнь хоть из двадцати вис с припевом.
— Еще и с припевом! — Вигмар фыркнул. — Многовато будет!
— Думаешь, за твою голову это слишком роскошный выкуп? — Девушка насмешливо прищурилась, глядя на Вигмара сверху вниз.
— Послушай, да кто ты все-таки такая? — Вигмар шагнул к двери, словно хотел помешать Альвкаре уйти.
— Если тебя кто-нибудь спросит, кто тебе рассказал об этих подвигах, назови меня! — лукаво посоветовала она. — И ты все узнаешь. Но только если спросят! А пока прощай. Помогать тебе сочинять стихи я не буду. Я не умею этого делать!
Альвкара шутливо вздохнула, улыбнулась, положила белую руку на дверное кольцо. Вигмар не успел заметить, как она ушла: дверь чуть скрипнула, на миг блеснул трепетный свет огня из гридницы, а потом дверь снова оказалась закрытой, а девушки на пороге не было.
«Все-таки это Грюла!» — решил Вигмар, вернувшись к своей лежанке и опять вытянувшись на спине. Непонятно, каким образом дух Квиттинского Севера оказался в самом сердце Рауденланда, но еще невероятнее было причислить эту девушку к обыкновенным земным созданиям. Вигмар понимал это по тем чувствам, которые в нем возбудила ночная гостья. Она была прекрасна так, что захватывало дух, но ему и на миг не пришло в голову, что она лучше Рагны-Гейды. Их невозможно было сравнивать. Они просто разных кровей.
Да, но хвалебная песнь! Двадцать вис, не двадцать, но хотя бы по четверостишию на каждый подвиг надо сложить. Хотя бы и без припева. Не он первый выкупает свою драгоценную и беспутную голову таким образом, и не он последний. Эта братия, которая зачем-то тщится складывать стихи получше других, вечно ввязывается в неприятности. Про одного такого рассказывали, что у него всю ночь сидела на окне кукушка и куковала без перерыва, так что он двух слов связать не мог. Это была колдунья, которая очень
