Да, это еще Сигурд Убийца Фафнира говорил, что смелый добьется победы и неточеным мечом. Ах, Отец Поэзии, все мы черпаем из одного источника, все сочиняем про одно и то же. Но, да возьмут меня великаны, как же по-разному у нас получается! Вигмара терзали самые противоречивые чувства: он понимал, что проиграл безнадежно, что проиграл свою голову, и впервые в жизни охотно признавал чужие стихи лучше своих, и страдал из-за этого, и просто радовался прекрасным стихам. Да этого Сторвальда и сам Один посадит напротив себя! Даже такого вот, остриженного!
Сторвальд кончил, и вместо шепота раздался оживленный гул. Лица раудов прояснились: теперь уже никто не сомневался, что конунгов скальд одолел чужака. Звонкие строчки звучали в памяти Вигмара, как будто перед ним пересыпались груды серебра. По вплетенной пословице в каждой висе, и общий припев! Только кеннингов маловато, но зато все по делу: ни один завистник не скажет, что Сторвальд перепевает чужие стихи о подвигах чужих конунгов. Эта песнь — про Бьяртмара и только про него!
Сам восхваляемый конунг сидел на своем месте грустный и задумчивый. Чувствуя, что сотня ожидающих взглядов подталкивает его со всех сторон и молчать больше невозможно, Бьяртмар испустил глубокий вздох.
— Да, песнь отменная… — промолвил он. — Но мне самому не годится решать, которая лучше. По- моему, они обе чудо как хороши! Ответьте нам, люди, кто же из них победил?
— Сторвальд! Сторвальд! — закричали со всех сторон десятки голосов. Рауды орали изо всех сил, очень довольные, что конунг предоставил решение им и не обидел своего скальда предпочтением чужака.
А Вигмар, именно этого и ждавший, оглядывал ликующие лица и непочтительно посвистывал. Вот сейчас Бьяртмар спросит, кто из них хочет исполнить приговор богов и отсечь квитту голову — и эти же десятки голосов так же радостно и дружно закричат: «Я, я!» Почему-то потрясения и ужаса не было, Вигмар смотрел на происходящее как бы со стороны и сам себя не понимал. Обидно уходить из мира, не осознав своего ухода, закрыть глаза, как будто через мгновение откроешь их снова, и толком не попрощаться — не словами, а душой. Как там сказал вчера Бьяртмар: если квитт победит, значит, он невиновен. А если… Постой… А дальше он вообще ничего не сказал!
— Боги обвинили его! — с торжеством воскликнул Оддульв, указывая на Вигмара. — Конунг, он должен быть обезглавлен!
Толпа притихла, ожидая приказа.
— Боги обвинили его? — переспросил Бьяртмар. — Боги показали, что он плохой скальд? Его висы были так плохи?
— Хуже некуда! — с торжествующим презрением ответила Уннгерд. И гридница подтвердила ее слова тихим согласным гулом. После песни Сторвальда любые другие стихи казались детским лепетом.
— Не думал я, что вы так низко оцените его мастерство… — Бьяртмар грустно покачал опущенной головой. — Но про меня не скажут, что я люблю спорить со своей дружиной и никогда не слушаю ее мнения. Пусть будет по-вашему. Признаем квитта плохим скальдом. А раз он плохой скальд, то, значит, и вреда его стихи причинить никакого не могли. Так что и наказывать мне его не за что, — неожиданно закончил он бодрым голосом. И с лукавым торжеством добавил:
— Меня не назовут Бьяртмаром Несправедливым.
Гридница молчала, как пораженная громом. Даже рауды, привыкшие к неожиданным выходкам своего конунга, к такому окончанию необычного божьего суда не были готовы. Оддульв дрогнул и привалился к стене, Уннгерд открыла рот, как рыба на берегу, и судорожно пыталась вдохнуть. Ингирид, первой сообразив, что смертный приговор отменяется, подпрыгнула на месте и ликующе взвизгнула.
А Сторвальд скальд вдруг расхохотался. Стоя на том же месте, где произносил строфы своей песни, он запрокинул голову, красивую и гордую даже в обрамлении безобразных беспорядочных прядей, и хохотал раскатисто и звонко, от всей души, всей грудью — как, возможно, умел во всей этой усадьбе он один.
Утром Вигмара разбудило гудение голосов во дворе.
— Вставай и расчесывай свои косы! — сказал ему Бальдвиг, уже одетый и совсем было собравшийся его будить. — Сегодня жертвоприношение, ты не забыл? А на твои косы нужно много времени — ты же не хочешь предстать перед богами лохматым, как тролль?
— Я и так всегда перед богами! — проворчал Вигмар, лениво разворачивая вынутую из-под головы рубаху.
— Но святилище — это особое место!
— Да уж я помню! В последний раз, когда я там был, я так порадовал богов жертвой, что они меня не забудут!
Бальдвиг подошел поближе, подождал, когда голова Вигмара покажется из ворота надеваемой рубахи, и серьезно попросил:
— Ради нашей дружбы — не делай так больше! Или хотя бы не сейчас!
— Думается, это я могу тебе пообещать! — весело ответил Вигмар.
Расплетание, расчесывание и новое заплетание кос заняло немало времени. Судя по голосам во дворе, Бьяртмар конунг с родичами и домочадцами уже готов был отправиться в святилище; Бальдвиг, не желая опоздать и прослыть непочтительным, ушел вслед за ним. Когда Вигмар наконец вышел из покоя, на широком дворе уже было почти пусто.
— Эй, квитт! — вдруг окликнул Вигмара смутно знакомый голос. — Ты, наверное, не знаешь, где тут святилище? Идем со мной.
Обернувшись, Вигмар увидел Сторвальда Скальда. Золотистые волосы того были аккуратно подрезаны со всех сторон и выглядели теперь вполне пристойно, хотя и не так роскошно, как прежде. Ярко-синий плащ с красными шелковыми полосами на груди, большая золоченая застежка и шитая золотом повязка на лбу смотрелись богато и нарядно. А главное — Сторвальд Скальд держал голову так же высоко и гордо, как и до злодейского нападения «мары».
— И ты, стало быть, собрался со всеми! — недоверчиво усмехаясь, ответил Вигмар. — Я на твоем месте посидел бы дома!
— Многие на моем месте посидели бы дома! — ответил Сторвальд, не скрывая, что отлично понял намек. — Именно поэтому я иду в святилище. Ты идешь со мной?
— Рядом с таким красавцем идти обидно — кто же на меня посмотрит? — с несчастным видом ответил Вигмар. — Впрочем, мне не привыкать. Со мной бывало и похуже.
— Я заметил. — Сторвальд кивнул. — Мне понравилось, как ты держался, когда два десятка славных воинов щупали рукояти секир. А теперь все они думают, что мы с тобой терпеть друг друга не можем. Особенно я тебя.
— Ах, вот почему ты пожелал пройтись со мной по тингу! — догадался Вигмар.
— А ты соображаешь, как я погляжу! — одобрил Сторвальд.
