Фрейвид хёвдинг и его дочка! — Как же я могу позволить кому-то обидеть мою… родственницу! — Почему- то сейчас он не сразу нашел подходящее слово.
Далла улыбнулась ему с нежным лукавством.
— Как знать? — снова вздохнула она. — Мачеха никогда не сравнится с женой. Когда ты женишься, она быстро заставит тебя забыть, как мы с тобой… Как мы были дружны.
— Никогда! — решительно отрезал Вильмунд, на самом деле веря, что они с мачехой очень дружны.
Нет, они не ссорились: для этого они слишком мало виделись, даже жить под одним кровом им пришлось в эту зиму в первый раз. Общая зависимость от Стюрмира сближала их, но прежде Далла не вмешивалась в его дела, и Вильмунд мало о ней думал. Теперь же у него словно открылись глаза и он осознал, что с ним в одном доме живет его мачеха, молодая женщина, имеющая с ним, быть может, общих недругов.
Кюна Далла загадочно улыбнулась, щекоча себя по щеке краем головного покрывала, словно хотела сказать что-то очень значительное. Их беседу прервал один из хирдманов, заглянувший в сени со двора.
— Где Вильмунд ярл? — крикнул он с порога. — А, кюна Далла, хорошо, что ты тоже здесь! Нужно еще позвать Фрейвида хёвдинга. Там прискакал человек с северных границ. Говорит, у него важные новости! Я еще не слышал! Где Фрейвид хёвдинг?
— И Гримкеля ярла тоже! — закричала кюна Далла вслед хирдману, убежавшему к гриднице.
Вильмунд торопливо пошел на двор. Все эти долгие дни и месяцы, прошедшие во времени отплытия Стюрмира конунга к Эльвенэсу, он ждал чего-то такого, что заставит его стать конунгом не на словах, а на деле. И вот — дождался!
К тому времени, когда Фрейвид хёвдинг и Гримкель ярл пришли в гридницу, гонец уже успел рассказать свои новости, и ему пришлось потрудиться еще раз. Гонцу немало мешали причитания кюны Даллы, но он достойно справился с задачей.
— Меня прислал Ингстейн Яблоня, хёвдинг Квиттингского Севера, — рассказывал хирдман. Он не выглядел слишком взволнованным — за долгие дни пути волнение перегорело и он сам успел притерпеться к своим плохим вестям, чего не скажешь обо всех его многочисленных слушателях от истоков Бликэльвена до озера Фрейра. — На Квиттинг идет огромное войско фьяллей и раудов. Когда я уезжал, даже Логмунд Лягушка остался уже у них за спиной. Ну, то, что осталось от его усадьбы. Оки не оставляют ни одного дома, они осаждают всех…
— Ты сказал — и раудов? — перебил Фрейвид. Гримкель ярл мог бы гордиться проницательностью своей матери Йорунн, если бы помнил об этом.
— Да, Бьяртмар конунг не пошел сам, но послал сына, Ульвхедина ярла. Он привел три или четыре тысячи войска, я точно не знаю. Никто не знает. Те, кто мог сосчитать, теперь рассказывают об этом Одину.
— Да что там считать! — горячо воскликнул Вильмунд и запнулся.
Фрейвид бросил на него только один взгляд, но он снова почувствовал себя глупым и неумелым подростком, который только что приехал к воспитателю и не знает даже, где в его усадьбе отхожее место.
— Посчитать очень даже стоит! — отозвался Гримкель ярл, возбужденно пощипывая свою черную бороду. Вильмунд был ему благодарен за ответ — ярл хотя бы не думал, что на такую глупую речь и отвечать нечего. — Нам неплохо было бы знать, стоит ли биться с ними или лучше дождаться конунга.
— А ты, Гримкель ярл, стал ясновидцем и знаешь, когда стоит ждать конунга назад? — язвительно отозвался Фрейвид.
— Об этом, раз уж речь зашла о ясновидцах, лучше спросить у твоей дочери! — не менее ядовитым голосом вставила кюна Далла.
На самом деле она была очень напугана: никогда еще ей не приходилось переживать такое событие, как вражеский набег, без надежной защиты Стюрмира конунга.
— Дар моей дочери просыпается только в новолуние, — бросил Фрейвид, даже сейчас не скрывая торжества, что у его дочери вообще есть такой дар. Ведь кюну Даллу ни одна из лунных четвертей не одаривала ничем подобным. — А до него осталось всего два дня. Если спросят меня, то я отвечу: стоит подождать новолуния, и тогда моя дочь спросит у богов, скоро ли вернется Стюрмир конунг. И если есть хоть малейшая надежда дождаться конунга с помощью от слэттов, то это нам и следует сделать.
— Дождаться! — закричал Гримкель ярл. — Несостоявшееся родство с козлиноголовыми плохо на тебе сказалось, Фрейвид хёвдинг! Раньше ты не был таким.,.
Фрейвид не произнес ни слова, но холодный и острый взгляд его голубых глаз заставил Гримкеля опомниться и замолчать. Правда, ненадолго.
— Мы не можем ждать! — продолжил Гримкель, уже чуть потише. — Пока мы будем ждать, Торбранд и Ульвхедин займут половину Квиттинга! Может быть, дойдут и сюда!
— А если мы не будем ждать, то они всех разобьют поодиночке! — негромко и твердо ответил Фрейвид. — И нас, и Стюрмира конунга, и слэттов, если они согласятся нам помочь! Ничего! У них на пути — Медный Лес, а через него не так-то легко пройти! Кроме того, поход без вождя обречен на неудачу, как плавание корабля без штевня. У нас нет конунга. Стюрмир далеко. А вести войну без конунга нельзя.
— А если Стюрмир конунг вообще не вернется? — запальчиво крикнул Гримкель ярл.
Кюна Далла испуганно взвизгнула, по гриднице дробежал ропот. Но это был ропот не только возмущения, но и согласия: квитты привыкли ходить в битвы под стягом Стюрмира конунга.
— Боги велели идти в бой под стягом конунга! — непреклонно возразил Фрейвид и перевел взгляд на Вильмунда. — И если уж нам придется выступить, то лучше провозгласить нового конунга, чем неизвестно сколько дожидаться старого!
— В уме ли ты? — ахнула Далла. — Ты хочешь провозгласить нового конунга, как будто мой муж погиб?
— Я не желаю Стюрмиру конунгу смерти и надеюсь, что она настигнет его не скоро, — весомо произнес Фрейвид. — Но без конунга я не пойду в битву. И ты понимаешь, родственница, что войско западного побережья не только никуда не пойдет без меня, но даже и собираться не станет.
Несколько мгновений все молчали. Никто не знал, что теперь сказать.
— Я бы на твоем месте, Гримкель ярл, ехал собирать войско Южной Четверти, — холодно посоветовал Фрейвид, Спокойная властность в его голосе взбесила Гримкеля ярла, и он закусил нижнюю губу. Сестра вдруг вцепилась в его локоть. — А на твоем месте, Вильмунд ярл, я послал бы гонцов на восточное побережье. Пусть Хельги хёвдинг тоже посылает ратную стрелу. Кстати, на восточном побережье можно раньше дождаться вестей от Стюрмира конунга. Может, там уже что-то знают… Да нет, — сам себя поправил Фрейвид, с сожалением мотнув головой. — Хельги хёвдинг — дельный человек. Если бы новости были, он прислал бы их нам, не дожидаясь вопросов.
— Ты, конечно, очень мудрый человек, Фрейвид хёвдинг! — воскликнул Гримкель. Он старался сдержать гнев и досаду, но они прорывались в нервном Дрожании бровей, в суетливых движениях плеч и Пальцев. — Но ты все же еще не конунг, чтобы давать мне такие советы! И я сомневаюсь, что конунгом провозгласят именно тебя! А я сам решу, что мне нужно делать!
С этими словами Гримкель ярл почти выбежал из гридницы и велел созывать своих людей. Фрейвид проводил его холодным взглядом и обернулся к остальным собеседникам с таким удовлетворенно- спокойным лицом, как будто они избавились от досадной и шумной помехи в беседе.
— Ни один умный человек не подумает, что я сам стремлюсь к престолу конунга, — доброжелательно сказал он Вильмунду. — Там уши на месте, где они выросли. У квиттов есть другой конунг. Я о тебе говорю, Вильмунд. Может, в чем-то Гримкель ярл и прав: промедление может дорого нам обойтись. И если нам придется выступать в поход, то перед этим мы должны будем провозгласить нового конунга. Не я один думаю, что войско без конунга обречено на поражение. Так думают все. Пошли мы сейчас ратную стрелу, половина хёльдов откажется присоединиться к нашему войску.
Вильмунд опустил глаза, не в силах взять себя в руки и усмирить волнение. Он не страдал отсутствием честолюбия, но ему не приходило в голову стать конунгом раньше смерти отца — раньше чем
