его сын. А еще говорят, что Фрейвид хёвдинг, тот, что с западного побережья. Ульвхедин ярл думает, что Стюрмир конунг не выбирал одного, а оставил править всех троих, чтобы никто из них не забрал себе слишком много власти, пока его самого не будет. А так они уравновесят друг друга: Вильмунд — его сын, Гримкель приходится родичем конунгу по второй жене, а Фрейвкд обручил с Вильмундом конунгом свою дочь.
— Что?!
Хродмар вскочил на ноги, как подброшенный, и чуть не схватил Гродгарда за мех накидки на груди.
— Это неправда! — яростно крикнул он. — Ваш конунг не может этого знать! Кто вам такое сказал?
— Может быть, ты знаешь больше. — Гродгард удивился, не понимая, почему самые, казалось бы, невинные слова вызвали такую вспышку. — Но как раз эта весть самая достоверная из всех. На сговор Фрейвид хёвдинг подарил Вильмунду ярлу золотое обручье чудесной работы, оно по руке всякому, кто его наденет. Говорят, у него есть и другие волшебные свойства. Об этом точно никто не знает, но само обручье видели многие. Все торговые люди только о нем и говорят.
— Что обручье? — продолжал бушевать Хродмар, едва слушая его. — Чтоб его тролли взяли! Она не могла, не могла обручиться с Вильмундом!
Асвальд бросил на Хродмара ехидный взгляд, Модольв ярл с горестным состраданием покачал головой. Они-то всё отлично понимали. Но и Гродгард был толковым и наблюдательным человеком: он быстро понял, что молодого ярла со следами страшной болезни на лице волнует не обручье и далее не обручение, а сама невеста. Отныне чужая.
— Не принимай это так близко к сердцу, Хродмар, — сказал Модольв. — Скорее всего, отец ее заставил. Он наверняка знал, что Стюрмир поедет к слэттам. Я думаю, он сам это и посоветовал. А перед отъездом уговорил Стюрмира обручить их. Фрейвид всегда мечтал иметь побольше власти.
Хродмар взял себя в руки и сел, опустив голову и отчаянно сжимая кулаки. Его хрупкое спокойствие разлетелось в пыль, все его существо со страшной силой рвалось на Квиттинг. Он не мог даже представить, что Ингвильда добровольно согласилась на обручение с Вильмундом, и душа его болела от бессилия помочь ей, вырвать ее наконец из рук людей, которые считались ее близкими, но ломали ее судьбу. Может быть, пока он сидит в Чельборге, как Хресвельг* в облике орла на краю небес, ее уже выдали замуж! Ах, как остро и горько Хродмар жалел, что тогда, возле «смотрельного камня», сдержал порыв и не увез Ингвильду с собой.
— Так вот, Бьяртмар конунг советует тебе идти на Квиттинг быстрее, пока Стюрмир не вернулся и не привел слэттов, — продолжал Гродгард, обращаясь к Торбранду.
— Нет, спешить я не буду. — Торбранд качнул головой. — Однажды я уже поспешил, и это дорого мне обошлось. Теперь я не перейду за Бликэльвек, пока у меня не будет достаточно людей.
— Недостаток войска тебе возместит Бьяртмар конунг. Он сказал, что сам уже стар для похода, но Ульвхедин ярл пойдет с тобой. Если у тебя нет возражений, то союз будет скреплен браком твоего родича Эрнольва сына Хравна и дочери Бьяртмара конунга, йомфру Ингирид. Вы с Ульвхедином ярлом начнете поход сейчас, а потом подойдут остальные твои люди. Ты можешь уже сейчас, не теряя времени, занять север Квиттинга по всему течению Бликэльвена, а кого-то из своих людей пошли к Середине Зимы в Трехрогий фьорд. Оттуда мы пойдем по двум дорогам сразу — через наши земли с севера и с моря через западное побережье. Да, у нас тоже слышали про квиттингского тюленя, но не думаю, чтобы Ньёрд позволил ему бушевать возле побережья Рауденланда. За эту часть пути ты можешь быть спокоен.
— А что Бьяртмар конунг хочет в обмен на помощь?
— Земли до устья Бликэльвена. — То есть до Золотого озера?
— Ну да. Бьяртмар конунг думает, что это не так уж много.
— Откусывать стоит столько, сколько сможешь проглотить, — проворчал Кольбейн ярл.
— Ты совершенно прав, — доброжелательно согласился Гродгард.
По его мнению, фьяллям все же не стоило раскрывать рот на весь Квиттинг. Ок достаточно велик, покорение даже его заселенных земель потребует больших усилий. А что творится в глубинах гор Медного Леса, по слухам, даже сами квитты толком не знают.
— Если ты согласен, конунг, я буду провожать вас, — продолжил Гродгард. — Ульвхедин ярл и Ингимунд хёвдинг уже послали ратную стрелу*.
Торбранд покусывал соломинку, размышляя. Хродмар поднял голову.
— Конунг! — негромко произнес он, но в голосе его была такая мольба, что и камень дрогнул бы. — Конунг, по-моему, рауды предлагают нам очень стоящее дело. Нужно спешить, пока Стюрмир ке привел слэттов.
— Если мы начнем сейчас, слзтты могут вовсе не прийти! — поддержал его Модольв. — Хильмир конунг — очень осторожный человек. Если у него будет хоть тень сомнения в победе, он вообще не ввяжется в эту войну.
— Не стоит давать им много времени на сборы, если мы сами не нуждаемся в нем! — продолжал Хродмар. — Нам нужно спешить!
Торбранд незаметно вздохнул и нагнул голову в знак согласия. При всей своей осторожной расчетливости он не мог возразить Хродмару. Все мысли молодого ярла были заняты только невестой, которую у него хотят отнять, и едва ли он мог сейчас рассуждать здраво, но и это было не так уж плохо. Он готов свернуть горы, а на Квиттинге такой настрой будет кстати.
— Хорошо, — сказал наконец Торбранд. — Мы поедем с тобой, Гродгард сын Кара. А ты, Хродмар ярл, не трать силы понапрасну. Ты снова пойдешь к… к той же цели. Только с другой стороны. И уж на этот раз мы не отступим!
До праздника Середины Зимы оставались считанные дни, и в Конунгагорде усердно готовились к жертвенным пирам. Прослышав о скорой свадьбе Вильмунда ярла, гости съезжались на озеро Фрейра из самых отдаленных мест, даже с гор Медного Леса. Кюна Далла целый день суетилась, ухитряясь при этом сохранять надменный вид и не упуская случая показать свою власть над всеми домочадцами, но едва ли от ее суеты было много пользы для дела. Сама Ингвильда почти ни в чем не принимала участия. Дома она не смогла бы усидеть сложа руки перед одним из самых больших праздников в году, но сейчас ей все это было безразлично. Раз и навсегда она решила не считать Конунгагорд своим домом ни сейчас, ни когда-либо в будущем. А значит, и хлопотать ей было незачем.
Открыв дверь в сени, Ингвильда подобрала платье, чтобы шагнуть за порог, но тут на нее бросился кто-то, летевший сломя голову ей навстречу. Охнув, Ингвильда подалась назад и прижала к груди кувшин с пивом — она несла его, чтобы отдать отцу, а вовсе не для того, чтобы облить им дочку одного из здешних хирдманов. Девушку звали Арнгуда, но домочадцы давным-давно прозвали ее Глатта, что значит — Гладкая. Во всей ее внешности была какая-то мягкая, шелковистая нежность — в розовой коже, в густых каштановых волосах, даже в рыже-карих глазах, больших и игриво блестящих. По мнению Ингвильды, глаза у Глатты были просто распутные, и она не удивлялась, что в пятнадцать лет та уже пользуется назойливым вниманием всех хирдманов и Конунгагорда, и всех окрестных усадеб на озере Фрейра.
Охнув в притворном испуге при виде Ингвильды, Глатта ловко обогнула ее и исчезла. Ингвильда шагнула вперед, но тут же наткнулась на Вильмунда. Он бежал со всех ног и ничего, похоже, не видел; Ингвильда вскрикнула, пиво из кувшина плеснуло на него длинным рыжим языком, пахнущим мож- жевеловой хвоей.
— Тролли и турсы! — крикнул Вильмунд, отскочил назад, попытался стряхнуть мокрые пятна с рубахи и только потом глянул вперед, думая, как видно, душевно поблагодарить добрую женщину. И замер, узнав Ингвильду.
Лицо его являло взору такую смесь смущения и досады, что Ингвильда, первой опомнившись, расхохоталась. Нет, отец совсем не плохо придумал — послать ее за пивом.
— Ах, могучий Вильмунд ярл! — сквозь смех выговорила Ингвильда. — Славно же ты начинаешь свой путь! Пиво валит с ног и берсерков — а ты устоял и сам опрокинул кувшин! Я дам тебе прозвище — Пивная Рубаха! И этот кувшин в придачу! Там еще осталось немного на дне!
Челядь захихикала, пряча улыбки в рукава и бороды. Вот уже много дней домочадцы Конунгагорда
