приобрела сходство с одержимостью берсерка. Он не хотел слушать никаких советов и призывов к осторожности.
— Потому я и собираю войско зимой! — отвечал он тем, кто со страхом вспоминал Большого Тюленя. — Мы пойдем по суше, через землю раудов. Мы войдем на Квиттинг с севера, а их север мало заселен, и там почти некому биться. А пока их конунг соберет войско, мы захватим половину Квиттинга.
Выехав из реденького смешанного леса, Торбранд увидел впереди усадьбу Чельборг — несколько построек из толстенных бревен, серые облака дыма над дерновыми крышами. Они жили здесь уже несколько дней и почти привыкли считать эту усадьбу домом. Конунги фьяллей с отрочества привыкают к долгим разъездам, но сейчас Торбранду вдруг вспомнился Аскегорд, крона священного ясеня над крышей, и в сердце кольнула тоска. Но он прогнал незваный образ — слишком свежим было в памяти зрелище погребального костра кюны Бломменатт и сыновей. Торбранд не так уж сильно любил жену, но сыновья были дороги ему, а потеря всех троих сразу была слишком жестоким ударом. Впору усомниться, угоден ли он богам как конунг. А когда Торбранда посещали сомнения, он предпочитал не ждать, что подскажут сны, а разрешать их делом.
— Посмотри, Хродмар ярл, вон уже и дым! — с нарочитой бодростью сказал Торбранд, обернувшись в ближайшему из своих спутников.
Хродмар ехал чуть позади него, и по лицу его Торбранд догадался, что мысли молодого ярла, как и его собственные, витают очень далеко от этой унылой равнины. За прошедшие месяцы Торбранд привык к новому лицу Хродмара и с прежней проницательностью угадывал по нему настроение.
Вместо ответа Хродмар сплюнул на землю. Усадьба Чельборг ему решительно не нравилась. Она стояла на пригорке посреди скучной равнины, поросшей редкими осинниками, которые где-то на севере упирались в болото. Единственное, что в ней было хорошего, так это родник под пригорком, который и дал усадьбе название — Родниковая Гора. Хродмару этот родник в песчаной ямке нравился тем, что давал исток Осиновой Реке — Аспэльвен, а река эта впадала в Трехрогий фьорд. Тот самый фьорд на южной границе Фьялленланда, где на Середине Зимы назначен был сбор войска для похода на Квиттинг.
— Я уже видеть не могу этого медвежьего угла! — с досадой отозвался Хродмар. — Конунг, мы объехали уже всех, кто способен владеть оружием. Мы взяли клятвы со всех, кто только способен их сдержать, не клялись только веточки омелы моложе семнадцати лет[20] . Конунг, теперь я пока что тебе не нужен, ведь верно?
— Как я должен тебя понять? — Торбранд придержал коня и подождал, пока Хродмар поравняется с ним. — Ты хочешь от меня уйти? Такого я от тебя не ждал, Хродмар сын Кари! У нас с тобой одна дорога — где лошадка, там и уздечка, не так ли?
Хродмар хмуро взглянул ему в лицо. Напрасно роды-соперники надеялись, что смерть кюны Блом. менатт, лишившая Хродмара родства с конунгом, ослабит привязанность к нему Торбранда. Получилось наоборот: за прошедшие месяцы они стали почти друзьями, не так, как конунг и ярл; общая ненависть к квиттингской ведьме и понесенные потери сблизили их.
— На Середине Зимы меня ждут на Квиттинге! — сказал Хродмар.
Торбранд недоуменно двинул бровями:
— Ты что же, собираешься на Квиттинг в одиночестве? Или ты забыл, что мы все туда собираемся? И уже очень скоро?
— Я помню, но ты, конунг, забыл кое о чем, что я тебе рассказывал. Помнишь — у Стюрмира конунга есть очень отважный сынок, Вильмунд ярл. Когда я поневоле гостил у Фрейвида хёвдинга в Прибрежном Доме, мы с Вильмундом поссорились. Я тогда был слишком слаб после болезни, и мы договорились встретиться снова через полгода, на Середине Зимы, на том же самом месте. Я поклялся Тором и Мйольниром. И если я хочу сдержать клятву, то мне пора отправляться.
Торбранд не сразу ответил, и Хродмар поспешно добавил, стараясь предупредить возражения:
— И я не думаю, что кто-нибудь из моих друзей станет меня отговаривать. Надо полагать, и тебе, конунг, не слишком нужен человек, который не умеет держать слово.
Они неспешно ехали к усадьбе впереди растянувшейся дружины. Асвальд Сутулый поглядывал на них издалека, словно надеялся по их лицам понять, о чем идет речь. Слегка прикусив нижнюю губу, Торбранд обдумывал слова Хродмара.
— Напомни-ка мне, из-за чего вышла ваша ссора? — спросил он наконец.
— Не все ли равно? — неохотно отозвался Хродмар. Но конунг молчал, и ему пришлось ответить: — Он ухаживал за дочерью Фрейвида.
— Та, которая обещана тебе в жены? Хродмар кивнул. Торбранд внимательно посмотрел ему в лицо:
— И ты все еще думаешь взять ее? Хродмар снова кивнул.
— Я мог бы найти для тебя невесту и получше, — сказал Торбранд чуть погодя. — Не хуже родом, богатую и не уступающую ей по красоте. Я, правда, не видел дочери Фрейвида, но и без нее есть много красивых девушек. Помнишь дочерей Хедрика Весёлого? Отличные девушки и отличное родство. Я сам сосватаю тебе любую из них. Ты ведь не допустишь, чтобы Асвальд или Эрнольв тебя опередили?
Но напрасно конунг старался задеть честолюбие Хродмара. Хродмар молчал, глядя куда-то вдаль, и Торбранд добавил:
— А еще нам было бы очень неплохо породниться с каким-нибудь могущественным человеком из раудов. У них ведь тоже много хороших воинов, а наша война, по правде сказать, представляется мне очень длинной. Я не хотел бы ронять боевой дух дружины такими пророчествами, но тебе-то я могу это сказать… Что ты мне скажешь на это?
— Я не хотел бы показаться неблагодарным или неблагоразумным… — начал Хродмар, медленно подбирая снова и избегая взгляда конунга, — но я обещал взять в жены Ингвильду дочь Фрейвида. И я возьму ее в жены, даже если Фенрир Волк и Мировая Змея вздумают мне мешать.
— Тебя тревожит обещание, данное Фрейвиду? По-моему, он сам обошелся с вами вероломно, оставив ведьму в живых.
Хродмар опять промолчал. Он не умел и не хотел объяснять, что давно забыл лицо Фрейвида, но слишком хорошо помнит глаза и руки его дочери. Слишком хорошо.
— Значит, тебя тревожат обещания, данные самой девушке. — Торбранд конунг правильно понял его молчание. — Вот уж не думал я, что мне наяву доведется увидеть, как сбываются слова Властелина…
«Какие?» — одним беглым взглядом спросил Хродмар, опасаясь насмешки, и Торбранд произнес на память:
— Пусть я буду безрассудным, — помолчав, ответил Хродмар, — но это моя невеста и моя судьба. Прости, конунг, но пусть на дочерях Хедрика ярла женится кто-нибудь другой. Надо полагать, Асвальд будет просто счастлив, если ты сам сосватаешь ему невесту.
— Надо полагать, да! — с досадой передразнил конунг. — Но я хотел бы, чтобы это был не Асвальд, а ты!
Хродмар мягко пожал плечами, желая сказать, что ничего поделать не может.
— В конце концов, если найдется очень хорошая невеста… — начал он.
— Что тогда? — оживленно спросил Торбранд, надеясь, что Хродмар одумался.
— Тогда к ней можешь посвататься ты сам. Уж ты, конунг, гораздо лучший жених, чем я!
