– ...не предупреждал, – закончил за него я. – Правильно, Сэм, у тебя есть алиби.
– Мне-то все равно, как ты понимаешь. Я уже помер.
Дорога впереди стала черной лентой, ведущей прямо через цилиндры. Они возвышались впереди, их верхушки были увенчаны облаками на зеленоватом фоне неба. Они были черными, абсолютно черными, их поверхности совершенно лишены были света. Становилось почти больно, если смотреть на них прямо. Больно не физически, а философски. Смотреть на Абсолют всегда неприятно. Мы слишком привыкли уклоняться от прямоты, искать убежища в щелях между вопросами, вещами и оттенками значений. Нам хорошо, если мы видим вселенную в оттенках серого. В категорической тьме можно увидеть всякие страшные возможности, если только остановиться и смотреть, и думать.
Одно хорошо: никому не хочется останавливаться и философски рассматривать портал. Тогда ты можешь слиться в абсолютном и весьма неприятном единстве со своим объектом философских мыслей.
– Дарла, как Винни описывает следующую планету на пути?
– М-м-м... Земля-как-дом-но-не-совсем-похоже. По-моему, так.
– Это что означает? Джунгли? Ну ладно, наверное, нет смысла ее расспрашивать, – ответил я наполовину сам себе. – Просто хотелось бы, чтобы там была хоть какая цивилизация. Мне хотелось бы, чтобы Лори прошла медицинское обследование.
– А Лори что-нибудь знает про эту часть внешних миров? – спросил Джон.
– Нет, – ответила Дарла. – Она сказала мне, что она мало что видела, кроме своей родной планеты и Плеска.
– Ну ладно, – сказал я. – У нее не будет никаких хлопот с тем, чтобы добраться на Плеск, если она сама того захочет. Разве что это тоже неизвестный портал. – Я посмотрел на монитор заднего обзора. За нами все еще было дорожное движение. – Но я не могу поверить, что все эти люди следуют за нами в неизвестность. Портал должен куда-то вести.
– Нам всем приходится принимать решение насчет того, куда мы направляемся, – сказал Джон. – Стоит только остановиться...
– Если впереди есть обочина, куда можно съехать, я обязательно это сделаю, чтобы мы могли обговорить наши дальнейшие планы.
– Я бы просто мечтала выйти и размять ноги, – простонала Сьюзен. – Мне кажется, что мы вот так едем целые века.
– А это просто были необыкновенно длинные перегоны между порталами, – сказал я. – Интересно, почему?
– Судя по силе тяжести, – вставил Роланд, – и очевидному расстоянию до горизонта, я бы сказал, что Снежок и эта планета, куда мы едем, миры с низкой плотностью. Может быть, порталы должны быть расположены так, чтобы уравновешивать массу планеты, – он пожал плечами, посмотрел на меня. – Просто догадка.
– Может быть, – согласился я. – Мы в последнее время довольно много думали о порталах, Сэм и я... Космострада, цилиндры, как работает вся эта система. Никогда раньше на самом деле об этом не задумывались.
– Все принимают Космостраду, как должное, – сказал Джон. – Это просто часть ландшафта.
– Нельзя нам быть такими самодовольными и спокойными, – сказал смущенно Роланд.
– Правильно, – согласился я.
– Если бы я никогда больше в жизни не увидела этой чертовой дороги... – пробормотала Сьюзен, покачивая головой.
– Я этому полностью сочувствую, – сказал Джон. – Мне кажется, мы уже все устали от дороги, – он хохотнул. – Разве что кроме Джейка. А те, кто водят звездные тяжеловозы, когда-нибудь устают от путешествий? А, Джейк?
– Еще бы! Но после нескольких лет словно немеешь внутри. Однако по большей части мне это нравится. Мне нравится дорога.
Маркеры начала въезда уже появлялись на дороге. Тут они были сделаны в виде металлических столбов, покрашенных белым, по обе стороны Космострады. Строители Космострады не ставили их – это местное население решило таким образом отмаркировать, где именно начинается полоса, на которой опасно отклоняться от прямой линии или останавливаться. Там, дома, в земном лабиринте, да и в большей части лабиринтов, где мне приходилось бывать, маркеры были более тщательно выполнены – мигающие огни, голограммы и всякое такое.
Я проверил инструменты и приборы слежения. Все выглядело так, как надо.
Как раз в тот момент, когда я перевел глаза, чтобы посмотреть на тот сигнал, который мигал желтым, он внезапно замигал ярко-красным.
– Джейк, – тихо сказал Сэм.
– Вижу. Слишком поздно останавливаться. Черт...
– Нашел время...
– Что-нибудь случилось, Джейк? – спросил Джон.
– Да так, мелочи. С нами все будет в порядке.
Я на это честно и яростно надеялся. Красный огонек не означал, что колесо совсем отказывается слушаться – как мы говорим, засахаривается. Это означало бы, что с ним происходит мгновенная кристаллизация, которая превращает покрытие сверхмощного сцепления в белый плотный порошок. Однако это грозило нам в любой момент. Может быть, прямо сейчас. Может быть, через два дня. Невозможно было предсказать.
Мы пролетели мимо маркеров въезда и мчались к первой паре цилиндров. Коридор безопасности, узкая полоса земли, обрамленная широкими белыми полосами, разворачивалась перед нами. Попробуй только пересеки одну из этих линий – и ты покойник. Тяжеловоз трясся и стонал, пойманный в тонко сбалансированные гравитационные паутины вокруг нас.
– Держи ее ровнее, Джейк, держи машину! – предупредил Сэм. – Будь готов к тому, что резко занесет вправо.
Тяжеловоз задрожал и подбросил нас на сиденьях.
– Тяжелый портал, – откомментировал Сэм. – Просто нам так везет.
Я почувствовал рывок невидимой руки, которая потащила тяжеловоз влево. Я поправил движение, вдруг рука отпустила нас, отправив по инерции резко в противоположную сторону. Но в этих вопросах я был ветераном. Я не стал преувеличенно реагировать, не поворачивал руль бессмысленно резко. Портал был немного суровым, но нам попадались и похуже. Если только роллер нас не подведет.
Цилиндры промаршировали мимо нас, словно процессия темных монументов. Между ними – я знал, но не мог посмотреть – вид всей равнины исказился, словно в зеркалах комнаты смеха.
Это была работа гравитационных полей.
Впереди был сам выход, расплывчатое пятно пустоты, которое сидело как бы верхом на дороге. Мы помчались прямо туда.
2
Мы проскочили.
Больной роллер все еще не сделал нам пакости, был чист и нетронут, но красное предупредительное миганье осталось на панели управления по-прежнему. Я выключил приборы слежения. Потом сбросил скорость до пятидесяти километров в час, снял свои аварийный шлем с полки позади сиденья и надел его. Я редко надеваю его, хотя положено его носить. Эта штука нечто большее, чем просто шлем безопасности: там есть субмикронные микросхемы почти на все случаи жизни – компьютерные, коммуникаторные, даже телеоператорная энцефалоподпрограмма, хотя остальную начинку я так и не купил. Мне больше нравится управлять машиной, когда я могу руками ее чувствовать. Мысль о том, что можно сидеть и управлять машиной просто своим капризом или альфа-волнами, заставляет меня
