– Хорошо, что не замыкание. Включили бы спальник в сеть.
– Штепсель не подошел.
– Вот он – импорт! Ненавижу антиглобалистов, из-за них на всех планетах разные розетки.
– Розетки не было.
Он сильно ошибался, думая, что таким ответом поставил меня в тупик. Я осведомился:
– К чему же тогда не подошел штепсель?
– Ни к чему.
Резонно, черт побери. Мог бы и не спрашивать – только выставил себя дураком. Решил отомстить:
– Пока вы тут сеете парадоксы и едите… – я прикинул на глаз, – пятое яйцо, Ньютроп плетет против вас интриги. Когда вы вернетесь на Фаон, вы обнаружите убийцу в тюрьме, а Ньютропа в новом «Феррари». Не исключено, что его сделают вашим заместителем.
– Ага, щас! Не дождется… Улетая, я нарочно подсунул ему дюжину подозреваемых, чтобы ему было чем себя занять. В противном случае, он действительно стал бы плести интриги. Все интриги от безделья.
– И от голода, – добавил я в ожидании своих тостов с майонезом.
Биоробот-официант сообразил, что я его не зову исключительно из гордости. Сжалившись надо мной, он приволок тосты, яичницу с беконом и стакан какого-то витаминизированного киселя, который они тут выдавали за цитрусовый сок. Кто-нибудь слышал о таком растении – цитрус?
– Инспектор, вы не позволили бы себе двойную яичницу, если бы у вас не было каких-то новостей.
Виттенгер медленно собирал растекшийся желток хлебным мякишем. Собрав, отправил мякиш в рот, прожевал и ответил:
– Бенедикт был среди туристов, которых отправили на соседнюю турбазу – «Вершину Грез». Сегодня собираюсь туда слетать. А твои планы?
– Предлагаю сэкономить на перелетах и лететь на «Вершину Грез» одним флаером.
Инспектор был заранее готов к такому предложению, но для вида немного покапризничал. Мы договорились встретиться на смотровой галерее в девять ноль-ноль.
Прозрачный лифт пробил крышу турбазы «Ламонтанья» и пополз вверх и вбок вдоль склона, как фуникулер. До авиабазы он полз девять минут – ровно столько ему требовалось, чтобы преодолеть шестьсот метров, отделявших авиабазу от «Ламонтаньи».
Там нас уже ждали. На местном лифте, в сопровождении пилота по имени Дуг, мы поднялись на посадочную площадку. Дуг тараторил, что слетать до «Вершины Грез» – это для него не вопрос, но не хотим ли мы чего-нибудь более интересного и продолжительного – осмотреть окрестности, например, или слетать к океану. Цены, как всегда, умеренные.
– В Центр Радиокосмических Наблюдений свозишь? – спросил я его.
– Нет, – сказал он твердо и перестал что-либо предлагать.
По-моему, Дуг нарочно дал вихревому потоку немного поболтать нас сразу после взлета. Нам с Виттенгером надлежало восхититься, с каким мастерством он вывел флаер из потока. Потом он заложил пару виражей, на мой взгляд, абсолютно излишних, и направил флаер на северо-запад.
Если турбаза «Ламонтанья» напоминала летающую тарелку, то «Вершина Грез», без сомнений, была когда-то боевым кораблем, преследовавшим сапиенские летающие тарелки. Корабль жестко сбросили на вершину горы, он кувыркнулся пару раз по склону и вверх килем застрял в расщелине. Дуг, не снижая скорости, вел флаер прямо на корабль. «Идиот, куда летишь!» – заорал Виттенгер, но не испуганно, а возмущенно. Напугать Виттенгера можно только преждевременной отставкой. На брюхе корабля-турбазы разъехались какие-то створки, флаер на полном ходу влетел внутрь и только там затормозил.
– Ну как? – с довольной рожей обернулся к нам Дуг.
– Жди нас здесь, – приказал я.
– Урод, – проскрежетал зубами инспектор.
Пока мы шли по туннелю от посадочных доков к собственно турбазе, я его инструктировал:
– Инспектор, состройте гражданскую физиономию, либо наденьте темные очки и молчите. А лучше бы вы подождали меня в флаере. Аура – свободная страна, а вы даже не местный полицейский. Если вы станете размахивать своим значком, то никто ничего вам не скажет.
– Ладно, покажешь, какой ты мастер, потом посмотрим, – пробурчал в ответ инспектор.
– Угу, смотрите, слушайте и учитесь.
Мы вошли в помещение, которое в каком-нибудь «Марриотте» или в «Фаон-Шератоне» назвали бы центральным вестибюлем. Помещение было облицовано мягким металлом с крупными круглыми заклепками. Прямо напротив входа светился двухметровый иллюминатор, стекло будто бы отсутствовало – шагай и падай с пятикилометровой высоты. Я мысленно сориентировался, где должна быть долина, а где – гора, и понял, что передо мною довольно искусная голограмма. Впрочем, проверять это бросаясь головой вперед, я не собирался.
Вновь прибывших регистрировал не какой-то там биоробот, а настоящая девушка с голубыми глазами, соломенными волосами, заметным бюстом, ну и прочими достоинствами, которыми не может похвастаться ни один биоробот. Я поблагодарил судьбу, так как, в отличие от девушек, с биороботами я умею общаться только с помощью рубильника «вкл.-выкл».
– Добро пожаловать, – улыбнулась девушка.
– Видите, инспектор, – шепнул я в сторону. – Если бы вы подошли без меня, то вам бы тут же сказали, что полицию они не вызывали.
– Милая… хм… Брунгильда…
Бывают ли Брунгильды милыми, вот в чем вопрос. Имя я прочитал на карточке, прикрепленной чуть выше левой груди. Если бы Брунгильда встала рядом с низкорослым Шефом, то он бы не смог прочитать, что написано на карточке – карточка висела, вернее, лежала на груди почти горизонтально.
Итак, я начал:
– Милая Брунгильда, вы просто обязаны нам помочь. Наш друг, отправляясь на Ауру, сказал нам, что остановится на самой лучшей турбазе в Ламонтанье. Не пробыв в Ламонтанье и одного дня, мы догадались, что он имел в виду «Вершину Грез». Теперь мы горим желанием к нему присоединиться. Однако для уверенности мы хотели бы уточнить, действительно ли наш друг находится у вас.
– Разумеется, он живет у нас, – не задумываясь выпалила Брунгильда. – Ведь мы, как вы совершенно верно подметили, лучшая турбаза во всей Ламонтанье.
Инспектор удовлетворенно хмыкнул.
– А вдруг он уехал, – возразил я. – За десять дней его планы могли поменяться.
– Как его имя?
– Друга зовут Бенедикт Эппель. Но он мог быть и не один. Имени его спутницы мы не знаем, она, ха-ха, их часто меняет.
Брунгильда взглянула на экран и сказала, что в списке уведомлений такого нет.
– В каком списке? – удивился я.
– В списке уведомлений. Прибыв на турбазу, каждый гость помечает в анкете, желает ли он, чтобы о его пребывании мы уведомляли третьих лиц.
Понимая, что проигрываю, я снова возразил:
– Я – не третье лицо.
– Нет, несомненно третье, – уперлась Брунгильда.
Виттенгер, вместо того чтобы подыграть, выложил на стойку снимок Бенедикта.
– Вот наш друг. Вероятно, он остановился под другим именем.
– В таком случае, он точно не желает, чтобы его беспокоили, – нахмурилась Брунгильда. – К сожалению, ничем не могу помочь.
– Ну вот, незадача, – сказал я растерянно. – А мы уж было подумали, что нашли… Выходит, надо лететь дальше. Кто у нас на очереди, – обратился я к Виттнегеру, – турбаза «Ламонтанья»?
