просто, – Тим навел пульт на стену, – нажимаешь любую пипочку и… – он надавил красную кнопку. Раздался мерзкий скрежет, и в стене лаборатории образовалась идеально круглая дыра: мелкая кирпичная пыль облаком вылетела через нее в ночную сырую прохладу; сквозь отверстие в комнату заглянула полная луна.
– Ух ты, ночь на дворе! – поразился Тим. – Как быстро время летит. Ничего, что дырочка получилась? – он виновато посмотрел на волшебника.
– Н-ничего, – слегка заикаясь, ответил Озур, – но, пожалуй, дальше демонстрировать убивалку не стоит – у меня же весь замок из колдовства построен! И пока что он мне еще не надоел.
– Ладно, – Тимка отложил пульт в сторону, – теперь ножик.
– Надеюсь, он не такой опасный? – Волшебник напряженно следил за тимкиными руками.
– Вроде бы нет, – Тимка пожал плечами, – вот камни хорошо режет, а так вроде бы неопасный. Не стреляет, – и вынул кинжал из ножен. Прозрачный клинок блеснул в лунном свете золотыми бликами, темно-фиолетовый туман тягуче растекся внутри него.
– Где ты взял кинжал? – хриплым голосом спросил Озур и нервно пригладил растрепанную шевелюру. – Случаем не в море нашел?
– Точно, – удивленно подтвердил Тим, – в море.
– И лежал он в ларце, – утвердительно сказал Озур, не отводя глаз от насыщенного фиолетового сияния. – Резной такой ларец, старинный.
– Верно, – Тимка искоса поглядел на волшебника, – а вы откуда знаете? Ваш, что ли, кинжальчик был? Тогда забирайте, раз такое дело.
– Нет-нет, – быстро ответил Озур, даже руками замахал, – ни в коем случае! Ни за что! Спрячь его скорее. – Волшебник крепко задумался, рассеянно почесывая лоб. – Нда-а, – произнес он через минуту, – похоже, что это он и есть. Да, никакого сомнения. Он!
– Кто – он? – Тимка сунул ножны с кинжалом на место в наружный карман, мигом позабыв и о заказанном бластере, и о космическом скафандре. – Вы о чем?
– Вот что, Тим, – серьезно сказал волшебник, твердо глядя в глаза мальчику, – сдается мне, что этот волнистый кинжал поважнее твоей чудесной убивалки будет. Знаешь ли ты, что так старательно ищут повсюду морские колдуны?
– Чужих всяких, – неуверенно ответил Тимка, – чтобы их пытать и мучить. Хобби у них такое.
– Есть древняя легенда, – Озур снял очки, устало потер лицо, – легенда морских колдунов. В ней говорится, что Великая Змея влила силу проклятья в свой любимый хрустальный кинжал, а сам кинжал спрятала вместе с ларцом где-то в море. И пока заговоренное оружие лежит на морском дне, ничего в нашем мире измениться не может. Ничего. А еще в легенде говорится вот что, – волшебник нараспев произнес:
Чужой придет, и сгинет рок —
Дыханье тьмы сожжет клинок!
Озур неторопливо протер очки полой халата, сунул их в нагрудный карман, прокашлялся.
– Потому-то морские колдуны и убивают всех чужих, всех, кто хоть чем-нибудь отличается от привычных им нежитей. И неустанно ищут кинжал в море, чтобы никакому чужому никогда не достался. Колдунов очень даже устраивает тот мир, в котором они живут! Искаженный мир, где они – хозяева. Помимо всего, морские колдуны верят, что кинжал поможет им вернуться в свой змеиный мир. Как – не знаю. Даже не представляю.
– Дыханье тьмы… – пробормотал Тимка. – Разве темнота дышит? И клинок чтобы сожгла… Да этот кинжал сам кого хочешь сожжет. Видели бы вы, как он сиял в вывернутой башне морских колдунов! Я чуть не ослеп.
– Если кинжал принадлежал Великой Змее, то так скорее всего и должно было быть, – заметил волшебник. – Оружие, тем более волшебное, помнит своего прежнего хозяина. А морские колдуны как-никак – змеелюди. Хотя и дальние, но все же родственники Змее! Вот кинжал и почувствовал их присутствие. Можно сказать – обрадовался встрече. По-своему.
– А что, если разбить его кувалдой на фиг, и вся недолга! – Хозяйственный жестко рубанул воздух рукой. – Нет кинжала – значит, нет и проклятья. Вот как.
– Э-э, батенька, – Озур нацепил на нос очки, снисходительно поглядел сквозь них на Боню, – вижу, в магии вы совсем не разбираетесь. Хоть и оборотень вы и превращаться можете в кого угодно, а вот в вопросах волшебства все еще зеленый-презеленый!
– Как огурчик на грядке, – хихикая, подхватил Тимка.
– Сам огурец, – обиделся Боня, – малосольный, кривой и с пупырышками. Ешь торт, кому говорю! И помалкивай.
– Дело в том, – волшебник понизил голос, – что если уничтожить кинжал, то проклятье все равно останется. И тогда уже действительно навсегда! А вот пока кинжал цел, то можно попытаться найти выход. Кинжал – это своего рода ключ, которым можно отпереть наглухо закрытую дверь змеиного колдовства! Знайте же, дорогой Бонифаций, что даже самая мощная и глобальная волшба всегда имеет – разумеется, при некоторых оговорках – обратный ход. И это неспроста: любой волшебник, накладывающий чары, обязательно должен учитывать то, что однажды может возникнуть необходимость отменить свое же колдовство. И потому он закладывает внутри собственного заклинания некое условие, при выполнении которого колдовство напрочь рассеивается и утрачивает свою силу.
– Значит, ко всем нашим заботам добавилась еще одна. – Тимка деловито доел торт, вытер пятерней губы. – Надо, Боник, людям помочь. Давай, как мы освободимся, займемся спасением их мира. Только посох сначала найдем – и спасем. Одно мне неясно: где эту дыхательную тьму отыскать?
– Чего не знаю, того не знаю, – Озур понуро оглядел гостей, – и ничем помочь вам не могу. Я, к сожалению, в освобождающее от заклятья условие не вписываюсь. Чужой, то есть пришлый в наш мир человек, – вот кто должен разрушить черное колдовство! То есть кто-то из вас.
– Час от часу не легче. – Хозяйственный с досадой поморщился. – Посох найди, мир спаси! Да к тому же и сам живой при этом останься. Охо-хо…
Тимка встал из-за стола.
– Спасибо, уважаемый Озур. Нам, наверное, пора идти, Боня? – Тим вопросительно посмотрел на Хозяйственного.
– Да, – Боня неторопливо встал, явно думая о чем-то другом, – пора. У нас Ворча давно некормленый, да и Средний малость приболел. Надо их проведать. Последняя к вам просьба, – Боня легко поднял с пола рюкзак, приладил его на плечи, – подскажите, в какой стороне город находится? Тот, в который мы попали в начале нашего похода.
– А, бывшая столица, – кивнул Озур. – Это просто. Она отсюда недалеко, для орла-оборотня – крылом подать. Превращаетесь в птицу, поднимаетесь как можно выше, а там и сами увидите. Да, чуть не забыл! – Волшебник поспешно подошел к стеллажу, покопался среди склянок и выудил оттуда внушительный зеленый флакон с резиновой грушей-распылителем на боку.
– Возьмите, – Озур протянул пузырек Боне, – мое фирменное снадобье! Может, кого расколдовать на время надо будет, – волшебник указал на оттопыренный тимкин карман с торчащим из него пультом. – Не все же расстреливать встречных-поперечных, иногда бывает нужно и просто с кем-нибудь поговорить. Хотя бы дорогу узнать! Берите, берите, – он сунул бутылочку в руки засмущавшегося Хозяйственного, – поверьте, пригодится.
– Тогда и вы подарочек примите, – Боня вынул из кармана мешочек с чаем, – так сказать, услуга за услугу. Замасур, самый настоящий! Высший сорт, – и положил упаковку чая на стол.
– Ублажил, ой ублажил! – Озур в полном восторге подбросил мешочек на ладони. – Только пить его я не стану, – волшебник торжественно спрятал мешочек в карман халата, – я его в своих опытах использовать буду! Кинжал кинжалом, но и мое травное волшебство тоже что-нибудь да значит.
– Можно вопросик? – Тимка глянул сквозь дыру в стене на звезды, россыпью мерцающие в небесной темноте. – Почему везде солнце все время светит, а у вас, как положено: и день есть, и ночь? Вы что, собственное солнце смастерили? Скажем, из подсолнуха вырастили?
– Что ты! – Волшебник упер руки в бока, от души расхохотался. – Куда мне! Дело в том, что в остальных местах солнечный свет тоже искажен заклятьем и как бы размазан во времени – день стал как ночь, а ночь как день. Потому-то и кажется, что наше солнышко такое тусклое и что стоит оно на месте. А на самом деле как вращалась наша планета вокруг него, так и вращается.
– Да? – непритворно удивился Хозяйственный. – Разве не наоборот? Надо же, а я всегда думал, что это солнце крутится вокруг мира, где я живу! И никак не иначе.
Тим и Озур переглянулись.
– И все же он огурец, – с улыбкой сказал Тим.
– Зеленый-зеленый, – охотно согласился с ним волшебник.
Глава 9
Ветер по имени Тузик
Тимка невольно зажмурился – переход от звездной ночи к бессменному колдовскому дню был резкий, без полутонов. Только что лунный свет серебрил густую траву, только что невидимые ночные сверчки тренькали свой обязательный ночной концерт, и вот – снова сухой пыльный лес, а над головой тусклое пятно работающего вполсилы солнечного прожектора. За спиной у Тима остались обманчиво маленький замок и окруженная эльфийскими кустами полянка; осталась позади и четко очерченная граница, черной стеной уходящая прямо в небо: за ней была прохладная ночь, где не действовало проклятье искажения.
– Здрасте вам! С прибытьицем. – Ворча, довольно улыбаясь, первым делом крепко пожал руку Тимке, а после, увидев за спиной у Бонифация пузатый рюкзак, одобрительно шлепнул Хозяйственного по той части тела, которую никаким заплечным мешком не прикроешь.
– Молодцы, не зря ходили, – Ворча облизнулся, щупая рюкзак, – судя по бугоркам и выпуклостям, там вкуснейшие консервы! Умно, душевно и как раз вовремя. А то я, вас ожидаючи, уже напрочь изголодался, измучился и отощал. Открывай консерву!
– Постой, не суетись. – Боня отстранил карлика, с тревогой огляделся по сторонам. – А где Средний?
– Средний? – с недовольным видом переспросил Ворча и отвел в сторону взгляд. – Кушает, наверное. Может, солнечными лучами сейчас заправляется или любимые вибрации пьет. Кто его знает!
– Погоди, – Тимка похлопал карлика сзади по плечу, – ты хочешь сказать, что не знаешь где наш «палец»? Он что – удрал?
– Хотел было, – нахмурился Ворча, – но от меня так просто не удерешь. Хоть и ослабел я от голода, а поймать его смог! И припрятал вашего любименького Среднего понадежней. Да так, что теперь не убежит! Как бы ни старался.
– Неужели ты его убил и в землю закопал? – с ужасом спросил Тим, живо представляя себе разъяренного карлика с ободранной от драки дубинкой в руках и расколошмаченного в лепешку «пальца».
– Я? Убил? – У Ворчи даже борода встала дыбом от негодования. – Вот еще! Я его аккуратненько повязал своим поясочком и осторожненько, прямо-таки с уважением повесил на дереве.
– Ничего себе! – Боня резко скинул рюкзак. – Не закопал, так повесил. Где?
– Я не в том смысле повесил, как ты подумал, – Ворча вразвалочку подошел к высокому тонкому деревцу, росшему возле границы ночи и дня, – я всего лишь
