узкие окна. Дорога к башне оказалась долгой и трудной, пришлось ехать по жаре. Правда, к вечеру зной спал, и стало довольно приятно сидеть в этой круглой комнате, подставляя лицо ласковому солнцу…
Гален уже издалека видел сторожевую башню, черным силуэтом выделяющуюся на фоне кроваво- красного закатного неба. Павда была привязана к дереву, росшему возле обитой медью двери.
Одна лошадь. Значит, Теес в башне одна.
Это может быть ошибкой. Калим мог оказаться не прав. Но он никогда бы ему не солгал.
У нее должна быть какая-то цель, чтобы приехать сюда.
Конечно. Любовник назначил ей здесь свидание.
Рапанзел, спусти свои косы.
Узкое окно башни освещалось алым пламенем заката. Может, к приходу Юсуфа она зажжет свечу?
Он чувствовал, как тени башни протягивали к нему свои когтистые лапы, затягивая в глубь своей мрачной мертвящей тьмы.
Он цивилизованный человек. Он способен думать, он может выяснить причину, он будет копаться в своей душе, пока не поймет.
Чем ближе он подъезжал к башне, тем сильнее затуманивались его мысли. Время, казалось, сдвинулось, повернуло вспять. Исчез мужчина, которым он стал теперь. Его место занял дикий, необузданный подросток, каким он был, когда последний раз мчался по этой извилистой дороге. Яростное пламя гнева бушевало в нем, обжигало душу, становясь его главной сущностью…
7
Ей следовало бы испугаться, сквозь сон поняла Тесс, когда, открыв глаза, увидела огромный темный силуэт на фоне алого пламени в проеме окна. В своем вздымающемся плаще он напоминал ей жестокую хищную птицу, охваченную огнем. Гален.
Она не встревожилась. Очень естественно – проснуться и увидеть его. Она обрадовалась, что кончилось ожидание, минули дни одиночества, тянувшиеся бесконечно долго.
– Гален…
– Да. Сожалею, что разочаровал тебя. – Резкость его тона заставила ее полностью проснуться. – Но жизнь полна неожиданностей, не так ли?
Она чуть тряхнула головой, чтобы рассеять последний сонный туман перед глазами, и попыталась выпрямиться в кресле.
– Вы не собирались сюда приезжать. Я ждала вас не раньше, чем через пару дней.
– Что может остановить жениха, когда он спешит к своей возлюбленной? – Едкая ирония, прозвучавшая в его голосе, заставила ее вздрогнуть. Он подошел к камину и присел возле него на корточки.
– Представьте нетерпение, с которым я мечтал заключить вас в свои горячие объятия.
– Вы же знаете, я не ваша возлюбленная. – Тесс наблюдала, как он разжигает огонь в камине, моля Бога, чтобы дерево поскорее разгорелось и отсвет его помог увидеть выражение его лица. Она чувствовала, как что-то изменилось в его манере поведения, в звучании его голоса. – Вы сердитесь на меня?
– Сердился. Но больше не сержусь. Ее не успокоил его ответ, и она поспешно сказала:
– Я знаю, вы не велели мне приходить сюда, но меня вынудила необходимость. – Она нахмурилась, ей в голову пришла неприятная мысль. – Как вы узнали, что я здесь?
– Калим следовал за вами.
– Калим… – Она подалась вперед, вглядываясь в резкие тени на его лице. Теперь она начала догадываться о причине его гнева. – Видимо, он сказал вам глупость, решив, что я…
– Я не хочу сейчас обсуждать его. – В камине вспыхнули искры, и дерево сразу занялось огнем. – Его роль в этом деле окончена.
– Но я должна вам сказать о нем, иначе я… – Она резко замолчала, когда он обернулся к ней. Выражение лица шейха сделало его чужим, незнакомым. Он казался1бЕоложе, жестче, его темные глаза сверкали в отсветах пламени, губы кривились в безрассудной ненавидящей ее улыбке, в которой читался намек на жестокость. – Я думаю, будет лучше, если мы поговорим, – пробормотала она.
– С меня довольно разговоров. – Он сорвал свой плащ и бросил его на ковер перед камином. – И с меня довольно ожидания.
Ожидание. Словно что-то зацепилось в ее памяти, какое-то понимание, которое пришло к ней в полусонном состоянии всего несколько минут назад.
– Вы сам не свой. Давайте вернемся во дворец и там…
– Как раз наоборот, ты никогда еще не видела меня в большей степени самим собой, чем в эту минуту. – Он расстегнул рубашку, снял ее и швырнул небрежно на пол. Его голос стал мягким, тихим, почти ласковым, и все же Тесс почувствовала себя так, словно встретилась лицом к лицу с диким зверем. В этот момент Гален походил на какое-то изумительное, полное кошачьей грации животное, на пантеру – гибкий, сильный, чувственный.
Он подошел к окну, присев против нее, скинул с себя остальную одежду.
– Разденься. – Слова прозвучали небрежно. – Я хочу, чтобы ты оказалась готова принять меня. – Он взглянул снизу вверх на нее и чуть улыбнулся, заметив, как она напряглась. – Отныне ты должна всегда быть готова принять меня. В любое время и любым способом, когда я захочу тебя. Теперь я не уверен, что твой ребенок окажется также и моим, но это уже неважно. Это будет дитя для Эль-Залана.
– Не ваш ребенок? – Ей следовало бы поспорить с ним, быть может, даже испугаться, но она была просто заинтересована, околдована его новым, неизвестным ей раньше обликом.
– В результате я получу наслаждение, если даже не стану отцом.
Обнаженный, он двинулся к ней через комнату, а она, как зачарованная, молча смотрела, отмечая его звериную грацию, перекатывающиеся выпуклые мышцы, возбуждение его чресел.
– Встань, – скомандовал он.
Она отвела взгляд от его тела и медленно поднялась на ноги. Волна возбуждения охватила ее, она пристально поглядела ему в лицо.
– Вы действительно должны выслушать меня.
– Именно это я и сам говорил себе, – сказал он улыбаясь, – но затем понял, что так можно позволить запутать себя бесконечными доводами. Зачем пытаться искать оправдания женской природе? Тебя вырастила проститутка, и мне глупо ожидать от тебя иной морали. – Он начал расстегивать ее платье. – Тебя сжигало вожделение, а меня не оказалось рядом, чтобы удовлетворить его. – Его улыбка стала шире, когда он ощутил дрожь, пробежавшую по ее телу от прикосновения его пальцев к ее груди. – Но больше я не совершу такой ошибки. Отныне, где бы я ни путешествовал, ты всегда будешь сопровождать меня. – Он распахнул лиф ее платья и взглянул на ее обнаженную грудь. Его щеки загорелись, голос стал глухим. – Но ты научишься получать наслаждение только от меня одного. – Он потянулся и накрыл ее левую грудь ладонью.
Тесс закусила губу, чтобы сдержать крик. Его ладонь была твердой, жесткой по сравнению с мягкой нежностью ее тела, и от этого прикосновения странный жар разлился по всему ее телу.
Кончиком ногтя он водил вокруг ее соска, наблюдая за тем, как тот становится твердым и острым.
– Тебе ведь нравится, не правда ли? Скажи мне, Юсуф – хороший любовник?
– Юсуф не… – Она замолчала: его большой и указательный пальцы чуть сжали сосок, не грубо, но так, что горячее пламя обожгло ее изнутри. Она выгнулась к нему. Она даже представить себе не могла, что ее тело окажется таким чувствительным к обычному прикосновению. У нее перехватило дыхание, грудь судорожно вздымалась, когда она пыталась с силой вдохнуть воздух.
