трое не вернулись назад.
— Но ведь они утонули, когда рыбачили, — возразил я. — Ушли далеко в море, их застиг шторм. Упокой господь их души.
— Аминь! — подхватил Майк, и вслед за ним заблеял бесконечное «аминь» Энди, пока отец не дал ему тычка.
— Вас просто не хотели пугать, — продолжал Майк. — Но теперь вы уже взрослые, и вам можно рассказать правду. Эти трое, как и вы, плавали на Лошадиный остров просто для забавы. Но в отличие от вас они плавали поодиночке и провели каждый на острове ночь. Вы, наверное, потому и остались живы, что вас было двое.
— А что с ними случилось? — спросил я, от страха выбивая зубами дрожь, так напугали меня эти слова Майка.
Майк схватил мою руку и крепко сжал ее.
— В полночь верхом на конях вышли из морской пучины привидения — испанская конница, которая утонула два столетия назад. Увидев на острове человека, привидения очень рассердились, окружили его, таращили пустые глазницы, лязгали челюстями, хотели что-то сказать. Бедняга стал кричать, звать на помощь, но никто его не услышал, ведь рядом никого не было. Тогда привидения подхватили его, посадили на круп коня и ускакали вместе с ним в море. Все глубже и глубже, наконец волны над ними сомкнулись, и человек утонул. Так было со всеми тремя.
Меня по коже мороз продрал: значит, мы чудом остались живы! То-то, находясь на острове, я все время ощущал вокруг себя чье-то зловещее присутствие. Я оцепенел от ужаса, как вдруг раздался спокойный, чуть насмешливый голос Пэта:
— А вам откуда все это известно?
В мгновение ока Майк был на ногах. Мы почувствовали, как вокруг нас закрутился вихрь ненависти.
— Ладно, поступайте как знаете, — сказал он сухо, не повышая голоса. — Плавайте куда хотите. Посмотрим, чем все это кончится. Идем, Энди!
И отец с сыном зашагали вниз по дороге, ведущей в Гаравин. Мы слушали, пока не стихнут шаги. Тогда Пэт сказал:
— И откуда он взялся со своими советами? Я просто не мог больше выносить его гнусную болтовню. Ты слышал, что он тут городил про испанские привидения? Как будто они чем-то хуже ирландских или турецких. Я видел этих испанских духов. По-моему, такие славные, мирные призраки!
«Славные, мирные призраки!» — эти слова так просто и естественно прозвучали в устах моего друга, что у меня опять волосы на голове зашевелились от ужаса. Темень была вокруг, хоть глаз выколи. Ни луны, ни звезд, только луч маяка вдали да желтые четырехугольники окон в доме Конроев. Ночные тени казались от этого полными тайн. Сверху из окон лились слабые звуки музыки. Я вдруг озяб — ночь была холодная.
— Да, — сказал Пэт, когда мы шли обратно, — я скажу отцу, что мы поймали жеребенка на Лошадином острове. И ты скажи своему. Мне теперь совершенно ясно: вороные на острове дикие, а все остальные, даже если забыть о подковах, несомненно ходили в упряжи. У них, по-моему, даже гривы и хвосты подстрижены. Но маленькие черные — дикие. В этом нет никакого сомнения.
— А как туда могли попасть эти лошади? — спросил я.
— Надо было спросить об этом Майка Коффи, — ответил Пэт. — Сами-то они не могли туда доплыть. Теперь я понимаю, почему он отправил назад своего приятеля с Аранов. Побоялся, что тот раструбит всему свету, куда мы уплыли. Не знаю, что за игру он ведет, но, как видно, ему не очень улыбается появление инишронской флотилии у Лошадиного острова.
Взглянув в сторону дома, мы увидели, что в комнате рядом с кухней зажегся слабый огонек свечи, едва заметный сквозь штору.
— Бабушка, кажется, уже легла, — сказал Пэт. — Но завтра, когда все в доме приведут в порядок, я попрошу ее, чтобы она рассказала мне о диких лошадях.
Больше пока нечего было делать. У самого дома мы услыхали, как Джон запел очень красивую песню «Марин де Бара». Ни одна мелодия в жизни не звучала для меня более сладостно. Помню, я буквально прыгнул в светлую, уютную кухню из зловещей черноты, как кот зимой на теплые кирпичи лежанки. За мной по пятам гналось по меньшей мере семь привидений.
Глава 6
БАБУШКИН РАССКАЗ И ПЛАВАНИЕ В РОСМОР
Справедливо говорят: утро вечера мудренее. За завтраком я рассказал отцу и матушке о том, что мы с Пэтом были на Лошадином острове и поймали там черного жеребенка. Мой отец, слушая рассказ, удивился только тому, как ловко одним ударом я отсек верхушку сваренного всмятку яйца.
— Я-то сразу почувствовала, что вы что-то скрываете, — спокойно заметила матушка. — Ну, теперь уж выкладывай все, раз начал.
И я рассказал им, как мы высадились на острове, как покрыли дроком бывшую кузню, как мимо нас в ночной тьме проскакал табун диких коней. Потом рассказал про уединенную долину и про то, как мы поймали и погрузили в лодку вороного жеребенка.
— А я как раз сегодня собирался тебя спросить, — сказал отец, — как вам удалось втащить жеребенка из воды в лодку.
Отец, усмехнувшись, глянул на меня искоса, а матушка спросила:
— Почему же ты не сказал нам, что вы туда собрались?
— А нам это пришло в голову, когда мы были уже далеко в море.
— Это, конечно, все выдумки Пэта Конроя, — сухо произнесла мать.
— А у Конроев наверняка говорят, что заводила всему Дэнни Макдонаг, — усмехнулся отец. — Кто бы первый ни решил туда ехать, беды никакой не случилось. — Глубоко вздохнув, отец продолжал: — Вы сделали крышу, устроили теплый ночлег, напекли картошки в горячей золе. — Он опять помолчал немного, потом, взглянув на мать, сказал: — Видать, наш сын стал уже совсем взрослым.
— Что-что, а голодным не останется, — ответила мать.
Я описал долину диких коней, рассказал, как мы посуху проникли в нее во время отлива и как ушли с жеребенком.
— Жеребенок по праву принадлежит Пэтчину, — решил мой отец. — Его семья дольше других жила на острове. Они уехали оттуда последние. Красивейшее было место. Зимы, правда, там бывали суровые. Но ведь и лето не может круглый год длиться. Я до сих пор не понимаю, почему у острова такая дурная слава.
— А вчера ты почему молчал? — спросила матушка.
Она у нас очень умная женщина, под землей на пять футов видит. Обращаясь к отцу, я ответил:
— Я пытался оторвать тебя от карт и не смог.
Отец заерзал смущенно, а мать знай свое:
— А почему на пристани ничего не рассказал отцу?
— Мы побоялись, что все сейчас же поплывут туда и переловят всех диких коней, — объяснил я. — Если бы вы видели, как им хорошо на приволье, и вы бы стали молчать. Пэт очень просил, чтобы вы никому ничего не рассказывали.
— А своим родителям он рассказал? — строго спросил отец.
— Конечно, но он и их попросит держать наш в секрете.
— Такую тайну хранить трудно, — сказал отец, покачав головой. — Самое плохое то, что ваша история очень обрастет самыми невероятными подробностями. День-другой и вы услышите, что на Лошадином острове обитают пятьдесят арабских скакунов, на каждом драгоценная сбруя и что они могут отвезти всякого, кто захочет, в страну вечной молодости. Я вам очень советую не играть в молчанку, иначе
