Действительно, не успел Пибрак подойти к двери, как в нее постучались. Он отпер. Вошла Нанси и сказала:
— Благоволите следовать за мной, господин де Коарасс!
— А куда вы собираетесь вести меня, красавица?
— К ее величеству!
— К королеве? — испуганно крикнул Пибрак, с беспокойством посмотрев на Генриха.
— Ее величество изволили проведать, что я немного занимаюсь волхвованием! — улыбаясь, пояснил тот уходя.
В большом зале, помещавшемся перед апартаментами Пибрака, Генрих сказал Нанси, пользуясь тем, что никого, кроме них, там не было:
— Милочка Нанси! Ведь мы друзья?..
— И союзники, господин де Коарасс!
— Ты знаешь немало моих секретов…
— А вы знаете… мой!
— Поэтому я могу довериться тебе. Ты не разболтаешь того что я скажу тебе сейчас?
— Я буду нема как могила!
— Потому что, видишь ли, женщины….
— Разве вы собираетесь доверить мне какую-нибудь страшную тайну, месье?
— О да! Ну так вот! Ступай сейчас же к принцессе Маргарите и скажи ей следующее: «Ваше высочество! Генрих де Коарасс умоляет вас не верить ни единому слову, относящемуся к его дару волхвования! Он не более колдун, чем вы и я, — скажешь ты, — но он умоляет ваше высочество обождать до вечера, когда он все объяснит вам!»
— Отлично! — сказала Нанси.
— Но не забудь прибавить: «Тайна, которую я передаю вам. принцесса, очень опасна, так как, доверяясь вам, сир де Коарасс ставит на карту свою голову».
— Да что вы болтаете!
— Половину правды, милочка! Но ты мой друг, а потому преподнесешь эту половинку правды за целую.
— Ладно!
— Тогда принцесса будет молчать и… примет меня сегодня.
— Понимаю! — ответила Нанси, хитро подмигивая принцу. В кабинете королевы, куда Нанси привела Генриха, никого не было, но королева вскоре пришла.
— Присядьте, месье де Коарасс, — ласково сказала она.
— Осмелюсь ли я… в присутствии вашего величества….
— Полноте, месье, — грустно сказала королева, — при чем здесь мое «величество»! Вы колдун, а я несчастная женщина, которая хочет узнать свою судьбу!
Говоря это, она уставилась пытливым взглядом в лицо Генриха, как бы желая проникнуть в его душу.
— Итак, — сказала Екатерина, — вы читаете в звездах?
— О, очень несовершенно, ваше величество!
— Вы предсказываете будущее?
— И часто ошибаюсь.
— Но вы извлекаете из тумана прошлого минувшие события?
— Это гораздо легче, ваше величество! С помощью некоторых каббалистических приготовлений мне иногда удается восстановить прошлое, особенно если события, о которых хотят узнать, произошли не очень давно!
— А, вот как? — сказала королева. — Господин де Коарасс, вы только что встретили меня около Лувра. Можете вы сказать мне, откуда я ехала и что я делала в это время?
— Я попытаюсь, ваше величество!
— Я должна дать вам свою руку?
— Да, ваше величество, но сначала… — Генрих встал и при нялся осматривать комнату. — Что это такое? — спросил он, указывая на пузырек с бесцветной жидкостью, стоявший на камине.
— Это симпатические чернила!
Генрих взял пузырек и поставил его на стол, у которого сидела королева.
— А теперь умоляю ваше величество разрешить мне зажечь вот эту свечу и опустить шторы!
— Делайте, что нужно, — сказала королева. Генрих опустил шторы, зажег свечу и сел у стола.
— Вот теперь прошу ваше величество дать мне левую руку! Генрих важно взял протянутую ему руку, а другой рукой поднял флакон и стал смотреть сквозь него на пламя свечи.
Х
Генрих великолепно разыгрывал колдуна, но все же другая, менее суеверная, чем королева, женщина едва ли попалась бы на такую дешевую удочку.
Принц долго и внимательно разглядывал поочередно то флакон с чернилами, то руку королевы.
— Я вижу, — сказал он наконец, — что ваше величество входит в какое-то подземелье…
— Где это подземелье? — спросила королева.
— Нет могу сказать наверное, но где-то около воды…
— Это так! Дальше?
— Я вижу, как ваше величество входит в душную, зловонную камеру, в углу которой на соломе валяется человек…
— И это так.
— Вы оживленно говорите что-то сопровождающему вас мужчине, но он качает головой и усаживается невдалеке от вас…
— Кто этот мужчина?
— Не вижу… его лицо в тени… Но вот пламя факелов покачнулось от движения воздуха… Ба! Да это Крильон!
— И опять верно! Ну а кто тот человек, который лежит на соломе?
— Это… это… Рене! — ответил принц после недолгого внимательного разглядывания флакона.
— Правда! — сказала пораженная Екатерина. — Что я говорю Рене?
— Вы говорите с ним о ком-то, кого я знаю…
— Кто же этот «кто-то»?..
— Не знаю! Постойте… Господи! Да ведь это я, и Рене говорит обо мне с ужасом!
— А я?
— Вы не верите ему… вы… вы считаете меня просто шарлатаном!
Если у королевы и оставалась еще хоть тень сомнения, то при последних словах принца всякое сомнение должно было исчез нуть. Действительно, могла ли она предположить, что принц лишь повторяет ей все то, что она только что рассказывала Маргарите, которой жаловалась на дерзость Крильона и на ужасные условия заключения Рене? Ведь она не знала о существовании тайника и смотрового отверстия, как же могла она допустить мысль, что сир де Коарасс просто подслушал ее рассказ принцессе, а не разгадал прошедшее благодаря своим познаниям в тайных науках?
— И что всего страннее, — продолжал Генрих, — вы говорите с Рене на таком языке, которого я не понимаю. Если бы мне пришлось присутствовать при этом разговоре, я не уловил бы ни слова, но теперь пузырек передает мне смысл ваших слов!
Королева изумлялась все больше и больше. Никогда еще шарлатанство Рене не приводило к таким результатам!
— Странно! — сказала она. — Ну а что я говорю дальше Рене?
