— Я буду непоколебим, друг мой Крильон! Ей меня не разжалобить!
В этот момент в дверь тихо постучали.
— Что нужно? — крикнул король. Вошел Рауль, красивый паж.
— Ее величество королева-мать умоляет ваше величество разрешить ей прийти к вашему величеству. Ее величество пыталась уже пройти к вашему величеству, но часовые…
— Хорошо, пусть она войдет! — сказал король. — Да оста вайтесь здесь, герцог! — сказал он Крильону, заметив, что тот встал. — Вы увидите, по крайней мере, король ли я, когда я хочу этого!
Вошла Екатерина Медичи. Она была грустна и одета во все черное.
— Ваше величество, — сказала она, обращаясь к сыну, — я пришла по очень важному делу!
— Я слушаю вас, ваше величество! Не отвечая, Екатерина бросила на Крильона взгляд, как бы говоривший: «Чего торчит здесь этот нахал?»
— Говорите, ваше величество, говорите! — продолжал король. — В присутствии Крильона можно говорить о чем угодно: самое имя «Крильон» равносильно понятию о порядочности!
— Ваше величество, — сказала тогда королева, досадливо закусив губы, — я пришла просить вас освободить человека, оказавшего большие услуги монархии!
— Монархия не имеет привычки сажать в тюрьму своих слуг! — холодно возразил король.
— Этот человек открыл важный заговор!
— Так его, должно быть, уже вознаградили за это!
— Я почтила этого человека своей дружбой и доверием, а его схватили и отвели в тюрьму!
— Уж не говорите ли вы о Рене Флорентийце, ваше величество?
— Да, ваше величество, я говорю о нем.
— Ну, так ваши сведения вполне точны: герцог только что исполнил это дело!
— А, так это герцог? — сказала королева, бросая на Крильона убийственный взгляд.
Крильон только поклонился в ответ.
— Неужели это было сделано по приказанию вашего величества? — продолжала королева со слезами в голосе.
— Ваше величество, — ответил король, — я уже давно предупреждал вас, что Рене подлый убийца и восстановит против меня весь Париж.
— Но Рене безвинно оклеветали!
— Ну, уж в этом пусть разбирается суд!
— Как? Его будут судить? — воскликнула королева.
— Я уже докладывал вам об этом вечером, — холодно ответил король. — Его будут судить и… осудят, надеюсь!
— Но, ваше величество, Рене — необходимый человек…
— Для вас, может быть.
— Нет, для трона, для монархии! Он проникает в тайны прошлого и будущего, раскрывает заговоры…
— Позвольте, значит, он — колдун?
— Если хотите, пожалуй, да…
— Так зачем ему ваше заступничество? Если он обладает сверхъестественной силой, его не удержат в тюрьме никакие запоры! Нет, довольно, ваше величество! Я достаточно долго снисходил к вашему заступничеству, больше я не желаю терпеть такое безобразие. Рене будет судим и менее чем через неделю покончит свою подлую жизнь на Гревской площади, а для того чтобы это было вернее, я поручаю ведение дела Крильону. Герцог! Назначаю вас королевским верховным судьей в этом про цессе и приказываю довести до конца следствие по делу об убийстве Самуила Лорьо, для чего в ближайший присутственный день вами должно быть созвано заседание парламента. Если выяснится, что Рене виноват — в этом я ни на минуту не сомневаюсь, — он должен быть колесован живым и потом четвертован на Гревской площади!
— О, пощадите, ваше величество, пощадите! — крикнула Екатерина, бросаясь к ногам короля.
— Полно вам, — ответил король, поднимая ее, — я не могу щадить такого негодяя!
— Так вы отказываете мне?
— Отказываю!
Это было сказано таким тоном, что настаивать было невозможно. Королева ушла, с трудом сдерживая рыданья, но это не помешало ей бросить на Крильона убийственный взгляд.
— Ну-с, — сказал король, когда Екатерина ушла, — доволен ты мной, герцог?
— Очень доволен, ваше величество! Вы были непоколебимы! Я хотел бы только узнать, облекаете ли вы меня полной властью в этом деле?
— Разумеется!
— Так что я могу отстранить тех членов парламента, которые покажутся мне слишком трусливыми, чтобы осудить Рене?
— Можешь, герцог!
— В таком случае ваше величество может уже приказать заняться постройкой королевской трибуны на Гревской площади. потому что не пройдет и недели, как Рене будет казнен!
В дверь опять постучали, и снова вошел Рауль.
— Что еще? — спросил король.
— Ее высочество принцесса Маргарита желает видеть короля!
Карл IX не успел ответить что-либо, как в дверях показалась хорошенькая принцесса.
— А, это ты, Марго? — сказал король. Готов биться об заклад, что знаю, зачем ты пришла! Наверно, ты видела королеву — мать, и она натравила тебя на меня, чтобы просить за Рене?
— Не совсем так, ваше величество: королева только хотела бы повидать этого несчастного!
— Ну уж нет, Марго!
— Но, ваше величество, только повидать!
— Ей-богу, ваше величество, — вмешался Крильон, — если вы поручите мне сопровождать ее величество, то я ручаюсь вам, что ей не удастся подкупить ни губернатора, ни тюремщика, ни меня!
— Ну что же, пусть! — согласился Карл IX. — Можешь передать матери, Марго, что я разрешаю ей посетить завтра Рене в тюрьме, но с тем, чтобы ее сопровождал герцог Крильон.
— Благодарю вас, ваше величество, — ответила принцесса, — я пойду сообщить королеве эту добрую весть!
Король ласково поцеловал ее руку и сказал с улыбкой:
— Кстати, знаешь ли, этот гасконский дворянчик, сир де Коарасс, танцует просто на удивленье!
— Неужели? — сказала Маргарита, слегка краснея.
— И он очень умен!
— В самом деле?
— Ну-ну! Ты это знаешь не хуже меня, милая Марго! Ступай! Мы еще поговорим с тобой об этом!
Маргарита ушла, сильно смущенная, а король, пришедший в отличное расположение духа от проявленной им твердости, принялся хохотать.
— Бедная Марго! — сказал он. — Нет, решительно наш кузен, герцог Гиз, сделал большую ошибку, уехав в Нанси!..
А в это время Рене, не смыкая глаз, лежал на соломе в углу своей камеры. С болезненной яркостью вспоминалось ему все, что пришлось испытать со времени ареста… Грубое обращение Крильона, встреча с губернатором, затем внушение, сделанное Крильоном тюремщику: «Этот негодяй будет соблазнять тебя золотом и милостью королевы-матери, но помни, что я сверну тебе шею, если ты не исполнишь своего долга!»
Сколько унижений, о, сколько унижений! Все погибло! Да, Годольфин исчез! Его похитили, чтобы овладеть Паолой….
И Флорентийцу вспомнилось предсказание цыганки… Неужели Паолу соблазнил какой-нибудь
