глазам своим…' – припомнилась ему совсем недавняя реплика Анюты. Потом пронеслись какие-то обрывки мыслей о Зое, о напряженной прошедшей ночи, о том, что любить инопланетянку, которая на самом деле имеет вид автомобиля, явное извращение… и это было все. Потому что так Егора никогда не целовали, несмотря на весь его богатейший в данной области опыт.
Он закрыл глаза, ответил на поцелуй и осторожно притянул к себе нежное женское молодое тело.
Глава 20
Дважды потерять сознание за один день, который, кстати, еще отнюдь не кончился, – это слишком, – подумал Егор, открывая глаза. – Или я просто уснул? Ага, уснул, спя, перебрался в машину, где и продолжил спать. И спал до ночи, потому что если за окном не самая черная ночь, какую я когда-либо встречал в своей жизни, то тогда я не знаю, что это. Значит, день все-таки кончился… Блин с горохом, не так давно подобный казус уже со мной произошел. А именно когда в нас допали из десантного гранатомета РПГ-16 типа 'Удар'… Не очень ли часто? Сознание теряю часто, засыпаю где ни попадя и в самых, можно сказать, пикантных ситуациях… Реакция организма? Что-то раньше я за своим организмом подобной реакции не замечал. Нужно было очень много выпить, чтобы он, организм, повел себя похожим образом. Впрочем, раньше в моей жизни не было Анюты. Да. Анюта. Как-то все неожиданно получилось… Э, да что там неожиданно! Тебя, мой друг, трахнули самым настоящим образом. За рога, можно сказать, и в стойло. Трахнули и фамилии не спросили. Правда, надо признать, что трахнули отменно. Эксклюзивно, прямо скажем, трахнули'.
Егор припомнил процесс и непроизвольно облизал губы.
Однако, господа, неплохо бы определиться во времени и пространстве…
Он поднес руку с часами поближе к лицу и разглядел, что чуть светящиеся стрелки показывают четыре часа. Видимо, ночи, подумал Егор, раз снаружи ночь. И попытался выбраться из машины.
Дверца не открывалась.
Не мудрствуя лукаво, по старой русской привычке Егор крепко двинул ее плечом и выругался. Не помогло.
Попытки открыть окна и три остальные дверцы также не дали никакого результата. Точнее, результат был. Даже два. Он отшиб себе плечо и заволновался.
Ну и темень снаружи, однако. Вот уж, действительно, хоть глаз выколи… Но что же происходит и где, спрашивается, недопитая бутылка французского коньяка?
Бутылку, после недолгих поисков, он обнаружил под собой на полу. Отвинтил крышку, сделал пару глотков и включил радио. Тишина на всех частотах…
– Анюта! – позвал он. – Ты где?
Ни ответа ни привета.
Егор попробовал завести двигатель. Безрезультатно.
Итак. Двигатель не заводится, двери и окна не открываются, Анюта молчит как рыба об лед, а за окнами какая-то совершенно непонятная ночь без малейшего проблеска света. Что, в городе Львове повсеместно кончилось электричество? Тогда где свет от керосиновых ламп и свечей? И звезды. Где звезды, господа?
Он подвинулся вплотную к левой дверце, полулег на сиденье и попытался посмотреть сквозь стекло вверх на небо.
Что-то, кажется, мерцает. Но как-то бледно, тускло и неопределенно. Дымка какая-то мешает, что ли…
И тут он заметил, что непроницаемо-черная тьма на горизонте чуть-чуть прояснилась.
Значит, это все-таки была ночь, сообразил Егор, с облегчением закурил и приготовился ждать, пока окончательно рассветет.
Сначала густо-чернильную тьму на востоке как будто кто-то разбавил изрядной порцией воды, и тут же в еще влажную сиреневую полоску капнули темной венозной кровью, и она сразу окрасила алым цветом половину окоема. Яркие сиреневые сполохи потянулись из-за горизонта к зениту, и окончательно стало ясно то, во что еще полминуты назад Егор не хотел и не мог поверить: машина и он внутри нее находились не на зеленом холме над красивым городом Львовом, а посреди совершенно незнакомой, каменистой и, судя по всему, безжизненной пустыни.
Это уже слишком, решил Егор, после чего основательно приложился к спасительному коньяку и с сожалением отметил, что чудесной влаги в бутылке осталось не больше чем на три пальца.
Теперь уже светало стремительно, и Егор, еще раз ; пристально оглядев окружающий мир, понял, что машина все-таки стоит на плоской вершине холма. И даже не холма, а, скорее, целой горы. И даже не горы, а…
Вот, блин, да это же какая-то невероятных размеров пирамида! И он вместе с Анютой торчит как раз на срезанной верхушке этой… этого… сооружения!
И тут на небо, словно граната из руки убитого великана, выкатилось маленькое ослепительно белое солнце.
Анюта! – заорал он так, что чуть не оглох сам, и с размаху треснул сверху кулаком по панели управления. – …Где мы?!!
– Ну чего ты орешь? – осведомился тихий Анютин голос из радиоприемника. – Все еще спят.
– К-кто спит? – испуганно не понял Егор.
– Например, я. Ну и души твоих предков, разумеется.
– Каких еще, на фиг, предков? Слушай, Анюта, где это мы, а?
– На Марсе.
-Ч-что?
– На Марсе, – терпеливо пояснила Анюта. – Планета такая в вашей… то есть, я хотела сказать…
– Ага! – вскричал Егор и обличающе ткнул указательным пальцем в шкалу настройки приемника. – Вот ты и попалась. Инопланетянка!
– И вовсе я не инопланетянка, – запротестовала Анюта.
– А мы правда на Марсе?
– Правда, – тихо призналась она.
– С ума сойти. – Егор потрясение огляделся. –Всю жизнь мечтал побывать на Марсе. Но… Как?!
– Видишь ли, я и сама толком не очень понимаю. Когда я… когда мы… ну… это…
– Ну-ну, – усмехнулся Егор и машинально подкрутил усы. – Смелее.
– В общем, когда мы соединились и наши эмоции… как бы это выразиться…
– Достигли апогея, – подсказал Егор.
– Как? Да, пожалуй, можно и так сказать. Действительно эмоции и действительно апогея. Понимаешь, для меня это была даже не вершина, не апогей, а… взрыв. Я просто исчезла в этом взрыве. Вернее, я сама этим взрывом и была. Плюс к этому примешались еще и твои чувства. Очень, надо сказать… э-э… своеобразные и сильные. Я ведь не читаю мысли, но состояние, чувства, эмоции… это я хорошо ощущаю даже на расстоянии. Помнишь, когда тебя били в парке?
– Тебе не кажется, что напоминать мне об этом несколько неэтично?
– А при чем здесь этика? – искренне удивилась Анюта.
– Ладно, – махнул рукой Егор. – Проехали. Продолжай.
– Так вот, я издалека услышала твои чувства и поняла, что тебе очень плохо. Даже направление и расстояние определила. – По-моему, мы отвлеклись.
– Да. В общем, когда я несколько пришла в себя, то оказалось, что мы уже на Марсе.
– То есть, ты хочешь сказать, – прищурился Егор, – что мы так с тобой увлеклись, что не заметили, как в мгновение ока преодолели миллионы и миллионы километров?
– Именно.
