– Велика же, блин с горохом, сила любви!
– Ты даже представить себе не можешь, насколько она велика, – серьезно подтвердила Анюта.
– А почему я тогда до сих пор жив? – опомнился гЕгор.
– То есть?
– То есть на Марсе, насколько мне известно, кислорода недостаточно для того, чтобы человек мог дышать. И давление атмосферное совсем слабое. И холодно очень, если я правильно помню.
– Все верно, – вздохнула Анюта. – Очень вы, люди, не приспособленные к жизни существа. Пришлось мне о тебе позаботиться.
– Сама себе противоречишь, – не унимался Егор. – Как же ты могла обо мне позаботиться, когда, как сама говоришь, попала на Марс в полном беспамятстве?
– Вероятно, сработал чисто женский инстинкт, – предположила Анюта.
– Это какой? – подозрительно осведомился Егор.
– Оберегать ребенка и… любимого.
Последнее слово было произнесено с чувством. Но , твердо. 'Приплыл! – вспыхнуло в Егоровом мозгу. – Этого мне только… Но ведь… О господи!'
– А почему ты считаешь, что это чисто женский инстинкт? – быстро спросил он, чтобы как-то скрыть охватившее его волнение пополам с самой настоящей паникой. – Мы, мужчины, тоже, знаешь ли, время от времени… это… оберегаем своих детей и любимых.
– Согласна. Но мужчины это делают не на уровне инстинкта, а на уровне разума.
– Это еще почему?
– Не знаю почему. Так уж вы устроены.
– А у тебя, значит, тоже есть инстинкты.
– Как и у любого живого существа.
Тем временем солнце, которое было здесь размером с чайное блюдце, а не с тарелку, как на Земле, поднялось довольно высоко, и Егор с восхищением и страхом разглядывал холмистую, цвета светлой охры равнину, раскинувшуюся под ним на километровой (а то и поболе!) глубине.
И иззубренную горную гряду на горизонте. И едва различимые, геометрически правильные остатки кварталов города слева. И чудовищных размеров каменное (?) женское лицо с застывшей на щеке слезой, смотрящее из земли прямо в темно-сиреневое небо справа.
Он тут же вспомнил снимки марсианской поверхности, сделанные какой-то американской автоматической станцией, и от волнения у него перехватило горло. На тех снимках, помнится, предположительно тоже была видна пирамида и невероятных размеров каменное женское лицо. И вроде бы остатки неких сооружений.
Получается, что он сейчас именно в этом месте? Сразу, будто прорвав возведенную временем и горьким опытом взрослой жизни незримую, но чертовски прочную плотину, хлынули в душу несбыточные детские мечты.
Чужие планеты. Погибшие цивилизации. Невообразимо древние, полные опасных и чудесных тайн города.
– Значит, это правда… – полувопросительно прошептал Егор.
– Что? – с готовностью откликнулась Анюта.
– Что на Марсе была разумная жизнь?
– Да. Это правда. Мало того. Насколько я в курсе, ваша цивилизация – это то ли порождение, то ли продолжение цивилизации марсианской.
– Это как? – не понял Егор.
– Я сама не могу разобраться. Возможно, ваши далекие предки могли в свое время колонизировать Марс, а потом колония вымерла. Или же колонисты вернулись на Землю. Впрочем, возможно и другое:
Земля была заселена марсианами, которые позже полностью здесь ассимилировались, одичали и в результанте забыли о своей родине. Правда, у этой последней гипотезы шансов на истинность меньше, чем у первой.
– Где-то я обо всем этом читал, – припомнил Егор.
– Не сомневаюсь. Любая, даже самая безумная гипотеза или идея, если она может быть высказана, будет высказана обязательно. И неоднократно. Это закон. Правда, я пользовалась иными, несколько более надежными источниками информации, нежели ваши книги.
– Какими?
– Видишь ли, всякая, я повторяю – всякая!– информация, она… неуничтожима, понимаешь? Она как бы разлита в некоем информационном поле, зачастую находится в нем в совершенно закодированном и недоступном виде, но если уметь этим самым полем пользоваться, если уметь по нему ходить и видеть то, что скрыто для обычного взгляда, то можно узнать многое из того, о чем ты хочешь узнать. Зачастую не все. Но, повторяю, многое.
– А ты, значит, по этому самому информационному полю ходить умеешь?
– Скорее, ковылять.
– А мы? Мы, люди?
– Вы пока, в лучшем случае, по нему ползаете.
– Опять я тебя поймал! – торжественно заявил Егор.
– На чем это?
– На том, что ты не человек.
– А я никогда этого и не скрывала. Я действительно не гуманоид. И вообще, данный факт, по-моему, заметен невооруженным глазом.
– Как же, как же! Невооруженным… А с кем я тогда занимался самым что ни на есть гуманоидным сексом не далее чем пару часов назад… О черт!
– Что случилось?
– Я тут на Марсе, а дома мама, наверное, волнуется! Я же не позвонил ей утром!
– Так позвони. Подумаешь, проблема!
– Издеваешься, да? Вот все вы, инопланетяне-негуманоиды, такие. – Егор чувствовал, что его понесло. – Так и норовите при малейшей возможности показать нам, бедным и невежественным землянам, свое интеллектуальное, научное и техническое превосходство.
– А нравственное? – поинтересовалась Анюта.
– Фиг вам! – радостно объявил Егор. – Фиг вам нравственное превосходство! Недаром нас называют гуманоидами, что означает 'гуманные разумные существа'. Гуманные, понимаешь? Нет, куда там тебе, негуманоидке, это понять…
– Болтун, – фыркнула Анюта. – Звони уже маме… гуманоид!
– Погоди… Ты это серьезно?
– Абсолютно. Диктуй номер, я соединю.
– Постой. Я, конечно, верю, что ты можешь нас соединить. Но ведь до Марса хрен знает сколько миллионов километров, а скорость электрического сигнала ограничена скоростью света. Как же мы будем разговаривать?
– Этой физики ты все равно не поймешь. И вообще странно, что ты меня об этом спрашиваешь.
– Почему?
– Потому что ты не спросил, например, о том, как мы попали на Марс.
– А что тут спрашивать? – небрежно пожал плечами Егор. – Обыкновенная телепортация, насколько я понимаю.
– Обыкновенная… Ах ты поросенок! По-твоему, значит, телепортация – это в порядке вещей? Ты что, каждый день телепортируешься? И когда, сэр, позвольте спросить, вы занимались этим последний раз?
– Эй, успокойся! Чего ты, в самом деле… Сама приучила меня к тому, что практически всесильна, а теперь обижаешься. Откуда мне знать, что ты можешь, а что нет? Ты же не рассказываешь…
– Не рассказываешь… Всего не расскажешь. А телепортация, чтобы ты знал, наиболее сложный
