– Так, может, этот нервный узел и есть мозг? – спросила Вишня. – В конце концов, в обитаемой галактике тысячи и тысячи видов животных, обладающих нервными узлами вместо мозга и…
– Да, – перебил лируллийку Доктор. – Вы правы. Но это примитивные животные. Простые. Данное же существо – сложное. У него анатомия высшего животного или даже разумного существа. А мозга тем не менее нет. Ну, мы же все взрослые и трезво мыслящие люди – должны понимать, что чем сложнее и многофункциональнее устройство, тем сложнее и система управления. Так вот. Устройство мы имеем – вот оно, перед нами. А система управления в нем отсутствует.
– Когда внутри нет системы управления, – подал голос Механик, задумчиво глядя в небо (он сидел в траве, прислонившись спиной к колесу, и курил неизменную сигарету), – ищи ее снаружи.
– О! – поднял вверх указательный палец Доктор. – В этом что-то есть. Механик, ты гений.
– Нет, я просто механик.
Механик затушил окурок о колесо вездехода, не спеша поднялся с травы, подошел к Доктору и с напускным безразличием уставился на развороченные внутренности мертвого врага.
– Я сидел, слушал вас и думал, – сказал он. – Думал о том, что вы говорили. И сейчас, и тогда, когда мы только встретились с этим… кстати, как мы его назовем?
– Назовем… А разве надо? – спросила Вишня. – Уж больно неприятно.
– Все должно иметь свое название, – сказал Капитан. – Особенно если нам еще предстоит сталкиваться с подобными… э-э… существами. Не приведи господь, конечно.
– Ну да, – согласился Оружейник. – Не называть же его «яйцо» в самом деле. Обидно, знаете ли, за яйцо.
– Во всех смыслах, – добавил Штурман. Механик захохотал.
– А что здесь смешного? – непонимающе обратилась Вишня к усмехающемуся Охотнику.
– Не обращайте внимания, Вишня, – успокоил ее Механик. – Со мной иногда бывает. Слушай, Охотник, может, ты дашь ему имя? Твоя планета как никак!
– Название… Ты хочешь сказать имя?
– Нет, я хочу сказать название. Имя – это имя.
– Хорошо. Я понял. Назовем его «жах».
– Жах? Почему «жах»? Что это значит?
– На каком-то древнем языке Земли это значит «ужас». Я не помню, на каком.
– А что, – сказал Капитан, – мне нравится. Жах. Коротко и ясно.
– И, главное, отражает внутреннюю суть и внешнюю форму, – тихо, но так, что все услышали, сказала Вишня. – Кстати, о сути. Мы утратили нить разговора. Механик, вы собирались нам рассказать о том, что именно вы думали, когда нас слушали.
– Да, спасибо, я не забыл. Так вот. Я крутил в голове три слова: «робот», «киборг» и «мозг». И так и эдак, пока что-то не щелкнуло и все встало на свои места. А щелкнуло, когда Доктор сказал слово «управление». Черт возьми, подумал я, любой самой сложной машиной можно управлять снаружи, на расстоянии, и для этого вовсе не обязательно, чтобы у нее был хорошо развитый электронный мозг. А что, если то же самое можно проделать и с живыми, но искусственно созданными существами? Вот и получается, что жахом этим, вполне возможно, управляют на расстоянии. Поэтому и мозга нет. Вполне достаточно нервного узла.
– Интересная гипотеза, – сказал Оружейник с явным уважением. – А что нам это дает?
– Пока это только гипотеза – практически ничего, – сказал Капитан. – Но при случае учтем и ее… О, минуточку! Умник на связи… Да, Умник, слушаю тебя. Сколько? И еще выползают? Понял, понял. Они тебя не заметили, надеюсь? Хорошо. Снимай наблюдение и дуй к нам. В смысле беги. Да как можно скорее. Мы уходим. Все, конец связи.
– Что, – спросил Капитана Оружейник, – снова полезли?
– Да, жахи. Умник насчитал четырех. И говорит, что выползают пятый и шестой. Медленно выползают, с опаской. Не так, как первый. Вот что. Одним нам не справиться – нужна помощь. Охотник!
– Я здесь, Капитан.
– Ты говорил, что на побережье живут эти… как их… ну, которые амфибии…
– Гойты.
– Да, гойты. У вас вроде с ними были хорошие отношения?
– Хорошие. Я даже немного знаю их язык. А они наш.
– Много их?
– Я точно не знаю, Капитан – никогда не считал. Я и был-то у них всего три раза. Но не очень много – меньше, чем было нас. Десятка три. Может быть, четыре.
– Как ты думаешь, если мы к ним обратимся, они нам помогут?
– В войне против жахов?
– Во всем. Нам нужно попасть в подземелье с Золотым Шаром, чтобы выяснить, что случилось с людьми. Но если там теперь жахи – а они там, раз вылезают из тоннеля, то одним нам не справится. Да, чуть не забыл, скажите, Вишня, вы что-нибудь слышали об этих гойтах? Амфибиях-гуманоидах? Лично я не могу ничего припомнить. Но я всего лишь капитан грузовика, а вы – профессиональный политик галактического масштаба.
– Ну, уж прямо и галактического… Но вы правы – я обязана знать больше.
– И?
– Обязана, но не знаю. То есть мне известны две разумные расы амфибий, но они, во-первых, не гуманоиды, а во-вторых, называют себя иначе.
– Получается, – сказал Механик, – что эти самые гойты не входят в Галактическое Сообщество. Иначе мы бы о них знали.
– Или хотя бы слышали, – добавил Оружейник.
– Ладно, – сказал Капитан, – на месте разберемся. Главное, что они дружественны людям, как утверждает Охотник. А нам необходим союзник. Значит, решение следующее: плывем вниз по реке к гойтам, все им рассказываем и стараемся склонить их к активному сотрудничеству. Тем более что-то мне подсказывает, что появление жахов – это проблема не только наша, а и всех разумных на Тайге. О! А вот и Умник! Ну, что там?
– Все, как я докладывал, – сказал робот, резко затормозив перед Капитаном. – Они медленно расползаются по округе. В воду пока не лезут и не взлетают. Когда я уходил, их из тоннеля вылезло уже шестеро. Все одинаковые – не отличишь одного от другого.
– Ясно. В машину, Умник, мы отправляемся. Да, теперь этих существ мы называем жахи. Это если во множественном числе. В единственном будет – жах. Уразумел?
– Да, – ответил корабельный робот. – Уразумел. Жах. По-украински – ужас.
– Ну, слава богу, – пробормотал Капитан, – и язык определили.
Плыть вниз по реке – занятие очень приятное. Особенно когда сзади не притаилась смертельная опасность. Но и в этом случае изрядная доля приятности остается все равно. Потому что опасность пока явным образом за тобой не гонится, а если и погонится, то неусыпный Умник вовремя о ней предупредит. Так что можно сидеть наверху, свесив ноги с борта, подставлять лицо свежему, пахнущему чистой речной водой и лесом встречному ветру, щурить глаза на синее небо с облаками, холмистые, покрытые все тем же лесом берега, на гладкую, зеленоватую от отраженных в ней деревьев воду или, обернувшись, следить за двумя расходящимися от быстро плывущего «Мураша» волнами. Если просидеть так достаточно долго, то можно увидеть и всплеск от рыбьего хвоста, и незнакомых птиц, перелетающих с одного берега на другой, и даже чем-то напоминающего помесь коровы с оленем зверя, вышедшего к реке на водопой и удивленно провожающего вездеход большими влажными глазами.
Хорошо!
Иногда даже закрадывается безумная мысль, что ради этих минут стоило перенести все тяготы и невзгоды последних недель. И даже вполне вероятная перспектива никогда не вернуться на Землю и сгинуть на этой безвестной планете не кажется столь уж ужасающей.
А ночью, когда невозможно яркая луна этого мира прокладывает по реке серебряную дорожку, и «Мураш» летит прямо по ней, чуть задрав нос и с шипением рассекая мелкую речную волну!
