своих интересах».
— Просить денег бесполезно… Не даст… Ну а если попросить, чтоб все женщины в меня влюблялись?.. Не-а, приревнует… мол, ты мой паж и все такое… Мелкие, они самые ревнивые, — размышлял он, перебирая варианты.
Неожиданно из комнаты, где Эдя оставил фею, послышался недовольный вопль. Хаврон поспешно выключил воду и, наскоро запахнувшись в халат, выскочил из ванной. Он увидел, что Трехдюймовочка сидит на столе и колотит по нему ручкой сложенного веера.
— Ничего! Совсем ничего! Ах ты дрянь ты эдакая! — повторяла она.
— Не ломай веер! — посоветовал Хаврон. — А что случилось-то?
— Они блокировали мою магию! Всю… БАЦ… мою… БАЦ!.. магию! БАЦ-БАЦ-БАЦ! — завопила вдруг фея. Каждое слово сопровождалось новым ударом.
— Они это кто?
— Они — это негодяи с Лысой Горы, которые меня ищут! Всю магию, всю до капли!!! Я знала, что они способны это сделать, но надеялась, что не пойдут на такое! Это такой долгий и занудный ритуал! Двенадцать магов должны выполнять его двенадцать часов подряд! Малейшая ошибка — и надо начинать все заново. Гунны, скифы, варвары! Никакого времени не жалко, чтобы нагадить ближнему! Думают, без магии я не смогу прожить и сдамся! Хамы! БАЦ-БАЦ!
Хаврон застыл.
— Погоди! — сказал он непонимающе. — Давай-ка по-порядку! У тебя что, совсем не осталось магии?
— НЕТ!
— И у твоей сестры, выходит, магию тоже отобрали?
— Разумеется, осел! У нас же одно тело!
— И ты, значит, не можешь уже ни во что меня превратить? И Феликса отфутболить тоже не можешь? — уточнил Хаврон, мрачнея.
Трехдюймовочка прикусила язычок. Она сообразила уже, что в гневе сообщила своему пажу больше, чем стоило.
— Ну я еще могу летать! И потом, разве ты больше не мой паж? — сказала она, пытаясь улыбнуться.
Но было уже поздно.Хаврон поймал ее за крылышко и, как дохлую стрекозу, поднял к лампе.
— Ну что, трещетка? Запугивала меня? В ерш для унитаза хотела превратить? А? — поинтересрвался он хмуро.
Ты меня не так понял!.. Это было творческое сравнение!.. Отпусти меня немедленно! Ты сломаешь мне крыло! — закричала фея.
Хаврон усмехнулся и разжал пальцы.
— А-а-а! Ну не так же резко! — пискнула Трехдюймовочка, едва уберегаясь от чувствительного падения на стол.
— Так и быть! Выдавать тебя я не стану! — великодушно сказал Хаврон. — Учитывая, что ты занимаешь не слишком много, могу предложить тебе часть своего жизненного пространства. Только учти, я человек исключительно корыстный. Просто так кров я никому предоставлять не намерен. Ты будешь готовить. И вот еще. Как насчет генеральной уборки?
— Еще чего! Стану я убираться в твоем хлеве! — возмутилась Трехдюймовочка.
Эдя удрученно развел руками.
— Не хочешь — как хочешь! Принуждать я никого не буду. Вольному, как говорится, воля. Где тут был телефон?
— Зачем это?
— Я позвоню своему приятелю из газеты «Желтый Бульвар» и попрошу его опубликовать заметку о беглой фее. Окажу ему услугу: они там вечно сидят без материалов и печатают всякую чушь про инопланетян и женщин с двумя головами. Живой феей они наверняка заинтересуются.
— Ты негодяй! Ты этого не сделаешь! Аналитический отдел на Лысой Горе просматривает всю лопухоидную прессу! — вскакивая, воскликнула фея.
Эдя ухмыльнулся. Он ощущал себя хозяином положения.
— Возможно, и не позвоню, — великодушно сказал он. — Но только если ты немедленно возьмешся за уборку, а прежде соорудишь мне вкусный обед. Тебе предстоит пофантазировать, что можно приготовить из двух банок кильки и одной луковицы, чтобы было вкусно… Банки, так и быть, я открою сам и даже выдам наперсток, чтобы набирать воду!
Трехдюймовочка метнула в него испепеляющий взгляд.
— Когда-нибудь я посчитаюсь с тобой, наглый тип! Ты тридцать раз пожалеешь, что так поступил со мной!.. Где твоя чертова луковица?
Десятью минутами позже Эдя сидел в кухне и, искренне блаженствуя, наблюдал, как фея наперстком таскает воду в большую кастрюлю.
Внезапно звонок в прихожей робко, почти виновато тренькнул.
— Кого это еще оса ужалила? — пробурчал Хаврон, с тревогой думая о Феликсе.
Не ожидая ничего хорошего, Эдя на всякий случай захватил топорик для разделки мяса и потащился открывать.
В дверях стоял Андрей Рихардович Моржуев, ведущий «Пророка». За его спиной, то и дело поднимаясь на цыпочки, маячил красногубый церберенок.
— Утро доброе! Утро свежее! А вы, я вижу, кулинар. Мяско готовите? — сказал Моржуев, с тревогой косясь на разделочный топорик.
— Не совсем. Жду, пока мясо само ко мне придет! — уточнил Хаврон.
Он все же спрятал топорик за спину и в награду получил для рукопожатия вельможную длань. Ладонь у Моржуева была сухая и деловитая. Вероятно, единственная упражняемая часть тела, не считая языка. Церберенок, подражая шефу, сунул Эде для свою влажную ладошку. Не обижайся за вчерашнее, друг! К нам много психов ходит! И все такие пра-а-ативные, я прямо не знаю! Можешь называть меня просто Максик! — сказал он.
— Сгинь, Максик, пока я тебя не придушил! — рыкнул Эдя, вспоминая часы, проведенные в милиции.
Красногубый Максик вспыхнул. Он, похоже, легко переходил от показного дружелюбия к писклявому гневу.
— Вы позволите пройти? А то на пороге как-то неудобно… — спросил Моржуев, одаривая Хаврона экранной улыбкой, великодушно раскочегаренной ныне для одного зрителя.
Эдя задумался. Он принадлежал не к тем восторженным людям, что способны испытывать длительное благоговение перед кем бы то ни было. Благоговение же перед Моржуевым улетучилось у него еще в «Стаканкино», когда он разглядывал пуфики у него в кабинете. Все же это был шанс. Хаврон отодвинулся, загораживая спиной проход в кухню, где хозяйничала фея.
Моржуев и церберенок проследовали в комнату. Хаврон зашел за ними и торопливо закрыл дверь, надеясь, что у Трехдюймовочки хватит ума не высовываться.
— О-у, тут очень мило! Небольшое такое сугубо мужское жилище вдали от шумного центра! Очень, очень мило! — протянул Моржуев, брезгливо озирая захламленную комнату и столик, на котором Зозо, уезжая в санаторий, разбросала какие-то ненужные ей ватки, бальзамы и духи.
Эдя промолчал, ожидая ответа на вопрос, с какой младенческой радости Моржуев притащился в его сугубо мужское жилище?
— Вы не смотрели вчерашний выпуск «Пророка»? — спросил Андрей Рихардович, переглядываясь с церберенком.
— Не смотрел. Вообразите, я был в милиции… — сказал Эдя.
— О-у!.. Мне очень жаль. Ну, может, оно и к лучшему. Я сказал там несколько слов по поводу картины «Мальчик с саблей». Мы, по правде говоря, назвали его самым нелепым пророчеством вчерашнего дня. И что же вы думаете? Сегодня утром в «Новостях» передали, что картина действительно похищена! Чудеса! Не правда ли? — сообщил Моржуев.
