Шатаясь, Буслаев жадно зачерпывал легкими спертый воздух.
— И не надоел тебе этот цирк? — строго спросила Даф.
— Цирк? Какой цирк? — прохрипел Меф. Даф молча отвернулась и стала гладить кота.
Депресняк заурчал со звуком наждачной бумаги, сдирающей ржавчину.
— Нам показалось, ты хорохоришься. Самый, мол, смелый и все такое… Ты ходил внутри арки от одной стены к другой! — пояснил Евгеша.
— Как ходил?
— Как маятник! Надо было прямо идти — а ты в боковую стену упрешься и назад! — сказал Евгеша.
Мефодий понял, в чем была главная ошибка. Изначально он вошел в арку под углом и держался не того направления. Ему казалось, он идет прямо, на самом же деле продвигался вбок, где арка уже заканчивалась.
Колодезный холод и сырость пробирались под кожу. Потоки света из глаз Дафны выхватывали земляные, ничем не укрепленные стены. Под ногами чавкала грязь. Тоннель казался узким и сдавленным.
— Вот мы и на месте! Здесь уже нет человеческих тоннелей. Никаких метростроителей в этих местах сроду не водилось, — услышал Мефодий голос Улиты.
— А кто же их рыл? — спросил Чимоданов.
— Как кто? Все тоннели по эту сторону арки вырыты нежитью. Они путанные, как кротовые ходы. Некоторым сотни лет, но есть и свежие. Только не спрашивай, где какие. Я не спец по Верхнему и Среднему Подземью. Знаю только, что бывают магистральные тоннели, они довольно широкие, а есть ответвления. Но ответвления — они больше как продовольственные тупики… — сказала Улита.
— Нежить хранит там продовольствие?
— Издеваешься? Нежить ничего никогда не хранит. Но если в тупиковый тоннель забьется обессилевший диггер или заблудившийся мертвяк, запоздавший к третьим петухам, сам понимаешь, что тогда будет.
Мефодий не видел Улиты — свет на нее не падал — но и без того почувствовал, что она сейчас кровожадно провела большим пальцем по шее.
— А мы на нее не наткнемся?
— На нежить-то? Как повезет. Штучек пять-шесть я и сама по бутерброду размажу, а вот если десятка два — тогда да, тут уж взвоешь… — ответила Улита.
— А тоннели-то куда ведут? — спросил Мошкин.
— Да куда угодно. Одни на Лысую Гору, другие к Тибидохсу, третьи в Магфорд. Есть и куда подальше. Пешком, понятное дело, не добраться. Верхнее Подземье не то место, где ходят пешком, — сказала ведьма.
Она прошла по тоннелю с десяток метров и остановилась.
— Слышите? Он уже рядом! — прошептала она, прикладывая ухо к влажной стене.
Мефодий последовал ее примеру, но ничего не различил, кроме тяжелого дыхания Мошкина и регулярного воинственного шмыганья носом, которым славился победоносный Чимоданов. Неожиданно большой участок стены ломко сполз вниз. В трещине Мефодий увидел что-то серо-розовое, огромное, заполнявшее весь соседний тоннель. Дафна схватилась за флейту, но ее остановила ироническая реплика Улиты:
— Только, умоляю, без бронебойных дудочек! Столько шума из-за бедного транспортного червячка!
Мефодий присвистнул, разглядывая прилипшую землю на вздувшейся коже. В проломе мало что можно было увидеть, однако угадывалось нечто колоссальное, не меньше железнодорожного вагона.
— Ничего себе червячок! Как две слоновьи ноги. Мы поедем на нем? — спросил он.
Улита засмеялась.
— На нем? Хотела бы я пожать руку тому, кто проедется верхом на транспортном черве. Для начала пришлось бы соскребать бедолагу со стен тоннеля. Объясняю для самых одаренных: мы поедем не на нем, а в нем.
— ЧТО? Подчеркиваю: я не полезу в червя! — заупрямился Чимоданов.
Улита одарила его холодной улыбкой вампирши, только что сообщившей своему молодому человеку, что в бокале у нее вовсе не томатный сок.
— В него не надо лезть, котик. Вообрази, дверей в транспортном черве не предусмотрено. Червь тебя заглотит, а когда мы прибудем на место — исторгнет вместе с землей, которой наглотается во время пути. Тоннели, видишь ли, осыпаются, а иных способов, кроме как заглатывать землю и укреплять своды слизью, наш малыш пока не изобрел…
Чимоданов неуютно завозился в темноте. Даже Даф и та поежилась, представив, что ей придется протискиваться в ротовое отверстие червя, а затем бултыхаться в жидкой грязи у него в брюхе.
«Интересно, я первый страж света, который оказался в Верхнем Подземье или до меня были другие?» — прикинула она, пытаясь припомнить что-нибудь подобное из ранней истории Эдема. А тут еще Депресняк как-то неприятно не зашипел даже, а заклокотал, точно чайник, который только надумал кипеть. Спина еще не начала выгибаться, но сухая кожа на загривке уже собралась складками.
— Тем же, кто захочет остаться и заняться медитацией, разглядывая свой пупок, намекну: нежить уже здесь! Быстро пронюхала! — с удовлетворением мазохиста, понявшего, что грибок, выросший на горизонте, не из тех, что можно положить в корзинку, произнесла Улита.
Зудука заволновался. Чуткий слух рукотворного монстра улавливал шорохи в дальнем конце тоннеля. Нежить урчала и мелькала шаткими тенями. Сверкали глаза, багрово-красные, как раскаленное железо.
— Ее там много? — спросил Мошкин.
— Сто-не-сто, а дюжина есть! Еще с десяток соберется, просто до кучи — и начнут соваться, А слухи здесь разносятся быстро, — со знанием дела сказала Улита.
Толчком ноги она проломила тонкую стену тоннеля. Мефодий увидел ротовое отверстие червя, то расширявшееся, то сужавшееся. Пожалуй, если лечь на живот, можно было заползти внутрь.
— Забавные существа эти черви: головы нет, а рот есть!.. Еще к разговору о птичках: транспортному червю придется заплатить, — предупредила Улита.
— Подчеркиваю: у меня ничего нет, — сказал Петруччо, для убедительности выворачивая карманы.
Однако демонстрация не удалась. Из карманов неожиданно для хозяина посыпались самые разные вещи. Лотерейные билеты, картонная ружейная гильза с нарисованной уткой, несколько кусков пластилина, толстые нитки, моток проволоки, ключ от несуществующей двери. Мефодия больше всего удивил гвоздь с насаженной на острый конец пробкой. Это еще зачем?
«Наверное, это все нужно, чтобы делать оживающих монстров», — подумал Буслаев, наблюдая, как Чимоданов деловито набивает карманы своими сокровищами, а Зудука под шумок пытается стянуть откатившуюся гильзу.
Ната присела на корточки, собираясь первой, даже раньше Улиты, нырнуть в рот червя. Лицо ее по-прежнему было спокойным. Никакой брезгливости, даже деланной. Можно было подумать, что речь идет о том, чтобы пролезть в обруч на уроке физкультуры. Настоящая ведьма. Эта особа удивляла Мефодия все больше и больше.
— Про оплату… С транспортным червем не расплачиваются деньгами. Как типичнейшего биовампира, его устроит самое скверное из ваших воспоминаний, — заметила Улита.
— Скверное воспоминание? Это уже интересно! — повторила Ната, поднимая голову.
— Что-нибудь унизительное. Биовампиры это ценят. Наверняка у каждого был в жизни момент, когда он сделал что-то, отчего ему захотелось провалиться сквозь землю. И даже сейчас, когда вспоминаешь, становится мерзко и противно. Залезть в червя можно и без билета, но вот вылезти только в обмен на воспоминание…
— Мои унизительные воспоминания? Он их не дождется! — холодно сказала Ната.
— Тогда оставь их для группы поддержки! Они молчаливые ребята! Челюстями работают, а не
