Почему бы тебе их не пожалеть, а? Если уж жалеть, то всех? — спросил Арей с насмешкой.
— Я всех и жалею, — ответил Меф.
— Оно и видно. Этим миром правит слюнявая жалость, смешанная с такой же слюнявой злобой. И это скучно, милый мой. Скучно и пошло. Я считаю: людей надо принудительно подвергать тесту на гуманизм. И если гуманизма мало, пристреливать на месте. Если гуманизма много, то тоже пристреливать, ибо забродивший гуманизм хуже взрывчатки. Непонятно, почему светленькие до сих пор не поддержали эту здравую идею? А, Эссиорх?
— Вы хотели рассказать, что теперь будет с Даф. Вернется ли к ней сила? — напомнил Меф.
— Я хотел? — удивился мечник. — Ты передергиваешь. Это ты хотел. Ну ладно!.. — Арей взглянул на Дафну, затем оглянулся на Улиту и коротко приказал:
— Улита, посмотри!
Улита, собравшаяся удрать с Эссиорхом, неохотно приблизилась к Даф и бесцеремонно пригнула к себе ее голову.
— Слютшай, деушка! Твой аур похож на пористы апельсин! Такофф аур быват у обытшны человек, а не у страшш!.. У стража должен быть такой аур, чтобы пуф-пуф из пистолет, а пуля отскакивать от аур! Фот что значит хореший аур для страшш! — сообщила ведьма и, щелкнув Даф по лбу, отпустила ее.
— А зачем акцент? — спросила Даф, потирая лоб.
— С акцентом проще сообщать плохие новости. Старый фокус докторов. Вместо того, чтобы пугаться, пациент или перестает понимать смысл слов или путается в терминологии, — пояснила ведьма.
— Так значит, все плохо?
— О, я-я! Фантистиш плехо! Яд впиталься в крев и плот и делат свой убийствены трют. Если раньше мы зреть страшш, теперь перед нами обытшны деушка! Если сейчас кто-то сделать тебе пуф-пуф — ты будешь отдыхай мертвы и холедны как утюкк!
— А флейта Даф сможет стать прежней? — спросил Меф с надеждой.
— Вопрос дилетанта. Флейта и так прежняя, — сквозь зубы отвечал Арей. — Проблема в самой Даф. Она и прежде, без разрушительного действия яда, с каждым днем все больше становилась человеком. Воздействие лопухоидного мира, удаленность от Эдема, земные чувства и другие причины делали ее такой. Это страж мрака может валяться в бытовой грязи и не испачкаться. Со стражами света, увы, дело обстоит иначе. Теперь Даф просто заурядная девчонка, которая была когда-то светлым стражем. Но мало ли кто и когда кем был? Вспоминать о прошлом значит увязнуть в нем. Думать надо о будущем.
— И какое у Даф будущее? Она сможет вновь стать стражем? — с волнением спросил Меф.
Он опасался, что Арей скажет «нет». Даф, тоже ждущая этого слова, застыла, как перед ударом.
— У Даф теперь три пути. Первый — остаться человеком. Второй — путем сложного ритуала, о котором я знаю лишь то, что он существует, превратить флейту и бронзовые крылья в дарх и постепенно наполнять его эйдосами. Занятие довольно увлекательное, если разобраться.
— Превратить мои крылья в ДАРХ? Вы предлагаете мне стать темным стражем? — с ужасом спросила Дафна.
— Я предлагаю? Не припоминаю, чтобы я делал кому-то официальное предложение. Это перечисление вариантов, не более… — Арей равнодушно отвернулся.
— А третий путь? — спросила Даф после долгой паузы. У нее было ощущение, что она в ловушке. Пытается выползти из ямы, хватается за корни, а корни обрываются.
Арей кивнул на Эссиорха.
— Третий путь — это уже к нему. Поручительство света быстро избавит тебя от яда. Но это будет странновато, если свет за тебя поручится. Ты же, кажется, изгнанница? Или мои сведения устарели?
Страж мрака ухмыльнулся. Однако в этой усмешке было и что-то намекающее. Дафна быстро и с надеждой взглянула на Эссиорха. Эх, жаль, что нельзя обсудить это сейчас. Но все же надежда появилась. Забрезжила искрой, которая вполне могла перерасти в устойчивое пламя.
Улита нетерпеливо толкнула Мефа в плечо.
— Ну все! Мне надоело! Что ты тут стоишь, наследник конторы? Бери Даф и поехали ужинать. Еще пять минут болтовни, и я займусь людоедством!
— Да, поехали, — кивнул Меф и протянул Дафне руку.
— Кстати, Меф, — с хитрым видом продолжала Улита, — валькирию ты с нами пригласить не хочешь? На твоем месте я присмотрелась бы к девушке повнимательнее. Как-то она тебя слишком уж демонстративно не замечает. Что-то тут не так. Моя интуиция бьет в набат и стреляет из пушек!
Меф с недоумением посмотрел на ведьму. Интересно, что она имеет в виду?
— Улита, перестань! Охота тебе лезть в чужие дела? Ты что, ни о чем другом вообще думать не можешь? — проворчал Эссиорх.
— Могу, сокровище мое, могу… Я вся такая задумчивая-раззадумчивая. Ты случайно не знаешь ресторанчика, который должен сегодня сгореть? Я с радостью ему помогу!
Когда Меф поднялся на поверхность, солнце уже закатывалось за горизонт. Казалось, что внизу, под холмом, течет не река, а натянута красноватая мерцающая полоса, неподвижная и лишь изредка идущая рябью ярких точек и пятен. Валькирия стояла на косогоре — ее четкая, прямая фигура касалась солнца, словно сама являлась частью небесного диска.
Примечания
1
При встречах с тобой мне часто хотелось сказать тебе об этом, но меня удерживал какой-то едва не дикарский стыд; теперь, находясь вдали, я буду более откровенен — ведь письмо не краснеет (лат). — Обращение Цицерона к историку Лукцию с просьбой прославить его имя в своих сочинениях.
