Мефодий Буслаев. Свиток желаний

электричества не слишком обогатила ее внутренний мир.

— Ты давно не заходил. Я... в общем, не важно... Это из-за твоей новой школы? — спросила она.

Мефодий незаметно коснулся кармана. Там лежала Книга Хамелеонов. Арей велел ему носить ее с собой постоянно — днем и ночью. Мефодий не знал, какое обличие она приняла в данный момент. Быть может, «Русско-корейского разговорника»? Это была самая маленькая и легкая из ее личин, удобная в дороге. Настроение у Мефодия резко поползло вниз. Ему захотелось извиниться, пойти в туалет, положить книгу в унитаз и смыть ее в трубу. Только он знал, что это не поможет. Закрыть на опасность глаза не значит избежать ее. Напротив, закрывая глаза, становишься уязвимей.

— Помнишь, я раньше заходил к тебе каждый день? — спросил Мефодий.

— Помнишь, — эхом откликнулась Ирка.

— Сейчас это невозможно. Я могу пропасть надолго. Если это произойдет — не удивляйся.

— Почему?

Мефодий подошел к окну. Ему было легче и удобнее говорить, не глядя сейчас на Ирку.

— Бывают неприятности, от которых можно убежать. Даже если они крупные. Бросить все, затеряться, сменить имя, внешность, уехать в далекий город и залечь на дно. Может, тебя и найдут, но скорее всего нет. Но от этой опасности спрятаться нельзя. Она отыщет меня везде — даже под землей или на океанском дне, — сказал Мефодий.

— Зачем ты об этом говоришь? Тебе кто-то угрожает? Какие-то бандиты, мафия? — спросила Ирка.

Она слегка нахмурилась и отбросила со лба волосы. Мефодий невольно усмехнулся.

— Угу. Вся итальянская мафия, — сказал он.

— Нет? Тогда это все связано с твоей новой учебой в гимназии?

Буслаев хмыкнул. Идея показалась ему забавной.

— Ага. Глумович — главный мафиози. Прячет у себя в кабинете атомную бомбу.

— Ты чего-то недоговариваешь... — настаивала Ирка.

— Знаю, что недоговариваю, но пока не могу сказать. Если я скажу, это затронет и тебя.

— Но ведь уже затронуло? Да или нет? — спросила Ирка.

Мефодий медленно покачал головой.

— Думаю, пока нет. Я никому не позволю тебя обидеть... Плохо другое. Плохо то, что опасность исходит во многом от меня самого. Для тебя опасны не столько они, сколько я сам... Не знаю, как тебе это объяснить, но так все и есть...

Ирка серьезно посмотрела на Мефодия. Страха в глазах у нее не было, но появилось сомнение.

— Я не боюсь. И даже верю тебе. Я просто хочу понять.

— Когда будет нужно, ты поймешь, а пока только верь мне. Ты мне веришь?

— Нет... Не знаю... Верю... Сядь сюда рядом! — сказала Ирка и уткнулась лбом в плечо присевшему на кровать Мефодию.

— Уже долго... почти с того самого дня, когда ты перешел в эту гимназию, мне снятся ужасные сны. Кто-то ищет меня, кто-то с мягкими и липкими руками. А потом он крадется за мной и кричит, грозит, просит. Я еду на коляске, быстро еду, но вижу, что впереди высокий порог, а затормозить я не успею. И тогда он догонит меня.

Рука Мефодия сжалась в кулак.

— М-м-м-м... А лицо у этого, с липкими руками, оно какое? Шмыгающее, мятое, гнется все время? — деловито спросил он.

— Лица не видно. Он стоит в темноте и тянет руки. Я их вижу... Потом он бежит... Ну ты сам знаешь, как все бывает во сне.

— А что он хочет?

— Не знаю, — сказала Ирка. — Будто у меня есть что-то, что ему нужно, а я не могу это отдать. И не хочу. И нельзя это отдавать.

— Это мудро. Запомни: он будет визжать, пугать, сюсюкать, угрожать, но ты не отдавай. Не соглашайся! Помни, он ничего не может тебе сделать, какую бы чушь он ни говорил и чем бы ни угрожал. Ты поняла? По мордасам его, по мордасам! Поверь, сдачи он не даст и сниться больше не будет! — сказал Мефодий.

«Ну попадись мне, Тухломон! Игра „догони меня, кирпич!“ покажется ему самой гуманной игрой в мире!» — подумал он и внезапно ощутил, как нагрелась у него во внутреннем кармане Книга Хамелеонов.

Это могло означать как вызов Арея, так и просто реакцию книги на его раздражение. Но все же рисковать не стоило. Арей — это еще полбеды. Он бывает великодушен. Тухломон вообще треть беды. Но если Иркой всерьез заинтересуется Лигул...

Мефодий стал торопливо прощаться, говоря, что его ждет Зозо и он должен... да, просто должен идти.

— Хочешь, скажу, о чем я подумала вчера вечером? — спросила Ирка. — Слышал слова: «Благими намерениями вымощена дорога в ад»? Я, конечно, понимаю, что здесь не о том... Ну а если сделать логический перевертыш? «Благими намерениями вымощена дорога в ад» — значит, «Дурными намерениями вымощена дорога на небеса»?

— Это вряд ли. Очень сомнительно, — ответил Мефодий, проводя пальцем воображаемую линию от земли к небу. — Порой мне кажется, что в Тартар вообще ведут все без исключения дороги. Куда ни иди — придешь только туда. И тогда мне становится по-настоящему жутко... Ну все, пока, Ир!

— Пока!

Медленно спускаясь по лестнице, Буслаев разглядывал рисунки на штукатурке. Рисунки были вполне предсказуемыми и свидетельствовали об уровне интеллекта подрастающего московского питекантропа, впервые вникшего в тайны элементарной физиологии.

Однако Мефодия в данный момент больше интересовало другое. Он искал на стене у окна между первым и вторым этажами буквы 'М' + 'И' и не понимал, куда они могли подеваться. И лишь увидев на штукатурке множество свежих, неумелых царапин, которые мог оставить лишь тот, кто тянулся к надписи снизу и, ничего не видя от слез, мучительно царапал стену ногтями, он все понял. И отрешенный взгляд Бабани, и Иркину тоску...

«Ясно, — подумал Мефодий. — Все ясно. Я просто свинья, гад последний. Хотя кто сказал, что я должен быть кем-то и чем-то другим? Оказался же я как-то у Арея?»

Буслаев подумал об Ирке и ощутил укол вины. Нельзя ли как-то помочь ей? Существует ли магия, которая способна оживить ее позвоночник и заставить ее ноги двигаться? Если да, то эта магия должна быть очень сильной, потому что ноги Ирки тонкие и слабые, почти лишенные мышц. Десять лет в каталке — это три тысячи шестьсот пятьдесят дней, и не простых дней, а дней роста, тех дней, когда ноги должны бегать и мышцы сокращаться.

«У меня есть сила, но ее мало. Нужно еще что-то. Не просто умение, не просто заклинания... Что-то еще. Что-то не относящееся к магии мрака», — понял он вдруг очень ясно. Как понял и то, что никто другой, даже сам Лигул, помочь здесь не в состоянии, поскольку взамен он, безусловно, потребует Иркин эйдос.

А вот с Даф... С Даф, возможно, стоит поговорить.

На улице Мефодий огляделся и, скользнув к пустой в этот час детской площадке, достал Книгу Хамелеонов. Тогда у Ирки он ошибся. Это был уже не русско-корейский разговорник. Книга в очередной раз преобразилась. Теперь Мефодий держал в руках «Москву газетную» В. А. Гиляровского. Издательство «Наука и техника», 1989 год.

Книга то и дело нетерпеливо подрагивала. Буквы на переплете кривились. Мефодий торопливо нашел тридцать первую страницу и отсчитал двенадцать строчек сверху.

«Жду тебя в офисе. ОЧЕНЬ СРОЧНО! Домой не заходи! А.» — прочитал он.