телефоном и компьютером громоздилась куча безделушек, над которой генеральствовал вечный двигатель, пожиравший батарейки, как ребенок конфеты.
В воздухе пахло грозой. Арей, насупившись, сидел за столом и барабанил пальцами по столешнице. На него наседал лысоватый молодой мужчина в светлом пиджаке. Уже по тому, как он напористо навис над Ареем, оперевшись о стол, было видно, что у него хватка бультерьера. Улита — скромняга из скромняг! — стояла у окошка и ухаживала за фиалкой, отрезая сухие листики громадными портняжными ножницами.
Рядом маялся Тухломон, с которого сладкие улыбки осыпались как переспелые груши с веток. На этот раз Тухломон был в синеньком, очень уместном костюмчике и несколько цветастом галстуке. Эдакий шустряк-самоучка. Дядечка на побегушках. Недавно получив от Арея взбучку, Тухломон держался в тени и не лез на броневик с обычными речами. Даже к Мефодию он не стал приставать, а лишь пошевелил в воздухе пальчиками, будто скребся в запертую дверь.
— Заходи, Меф! Может быть, хоть ты прояснишь мне, что нужно от меня этому человеку? — приветствовал вошедшего Арей.
— Это тот мальчик-гений, о котором вы мне говорили? Тот, который принимает тут все решения? — даже не соизволив повернуться к Мефодию, спросил у Арея его посетитель.
Мефодий от удивления едва не сел на паркет.
— Он самый! Он это! — наябедничала Улита, щелкая ножницами.
Собеседник Арея наконец соблаговолил заметить Мефодия и уставился на него близко посаженными глазками.
— Издеваетесь? И это у вас принимает решения? Сколько тому младенцу лет? — поинтересовался посетитель.
«Уп-с! И везет же мне сегодня на средний род!» — подумал Мефодий.
— Совершенно верно. Решения принимает тут он. Мы их только выполняем, — не моргнув глазом, подтвердил Арей.
Самоуверенный тип пожевал губами и вновь занялся изучением Мефодия.
— Что у тебя с лицом? — спросил он.
— Упал с самоката на кулак случайного пешехода, который пытался защититься от меня зонтиком, — бодро отвечал Мефодий.
— Вот как? Острим? — недоверчиво протянул посетитель и вдруг резко спросил: — Фамилия?
— Буслаев, — от неожиданности ответил Меф.
— Имя?
— Мефодий.
— Должность?
— Моя? — растерялся Мефодий, пораженный, как быстро собеседник перехватил инициативу, фактически устроив ему допрос. Теперь понятно, что он ухитрился достать даже обычно флегматичного Арея.
— Заместитель директора, — подсказала Улита. — Не смотрите, что он мальчик. Возраст обманчив. Закончил школу в девять с половиной лет. В одиннадцать — институт. В двенадцать защитил докторскую диссерцию по теме «Управление крупным бизнесом в условиях системного кризиса»... И вот теперь работает у нас.
— М-м-м... — недоверчиво протянул посетитель.
— А вас, простите, как зовут? — спросил Мефодий, решив провернуть с собеседником тот же трюк с непрерывными вопросами, но потерпел фиаско.
Порывисто сунув в карман пиджака руку, посетитель извлек визитную карточку и, не вручая ее Мефодию, поднял ее на уровень его глаз.
Должность, номера телефонов, равно как и название фирмы, скрывал смуглый палец с аккуратным ногтем.
— Что за нелепица? Самцов! Это что, литературный псевдоним? — не выдержала Улита.
— Фамилия, — процедил Тиберий Цезаревич сквозь зубы.
— Настоящая?
— Настоящая.
— В школе не дразнили? Тиберий Самцов! Фу! Это выходит, если я выйду за вас замуж, то стану Улита Самцова? Курам на смех!
— Вам это не грозит, девушка. Мне не нравятся дамы вашей... э-э... комплекции, — жестко, словно проводя скальпелем, произнес Самцов.
— Моей кого? — сужая глаза, переспросила Улита.
— С вашей фигурой, родная, — пояснил Тиберий Цезаревич.
Улита одарила его «взглядом для бедных» и отвернулась, кипя от негодования.
«Ему повезло, что он не сказал „толстуха“. Тогда бы он и пяти минут не прожил», — оценил Мефодий.
Внезапно, без подготовки, Самцов надвинулся на него вплотную, так, что Буслаев увидел расширенные поры у него на носу. Он явно не стремился быть вежливым — напротив, откровенно шел на обострение отношений.
Мефодий по школе знал этот тип людей — любителей оказывать психологическое давление фокусами вроде неожиданного приближения к собеседнику или резкого понижения голоса. Вот и сейчас, сопя подростку в лицо, Самцов ожидал, что Меф немного отодвинется и уступит ему моральное преимущество. Однако Буслаев вместо этого проделал трюк, до которого своим умом дошел все в той же школе: а именно, подавшись вперед, резко щелкнул зубами, точно покушался отгрызть Самцову нос.
Тиберий Цезаревич моргнул и инстинктивно отдернулся.
— Значит, так! Шутки в сторону! — сказал он с угрозой. — Я уже битый час твержу твоему шефу одно и то же, а он делает вид, что не понимает. Поэтому повторю совсем кратко: я хочу купить этот дом.
— Видишь, мальчик мой, он опять про свое! Я уж ему и булку хлеба совал, чтобы покушал и ушел, а он все торчит! — горестно посетовал Арей.
Ему, кажется, доставляло удовольствие прикидываться простофилей.
— Мне нужен ясный и четкий ответ! И не испытывайте моего терпения! — повторил Самцов, пытаясь высверлить близко посаженными глазками дыру у Мефодия во лбу.
— Не обижайте нашего гения! Сбавьте обороты! — посоветовала Улита. — Говорят вам, мы не продаем. У нашей организации есть железный принцип: мы все покупаем и ничего не продаем.
— И еще арендуем! — уточнил Мефодий, любивший во всем ясность.
— И арендуем, — согласилась Улита.
— Меня не интересуют ваши принципы. Припрячьте их на черный день! — прервал его Самцов. — Я пришел, чтобы купить ваш особняк, и я его куплю. Вам он не нужен. Этот бесконечный ремонт будет тянуться целую вечность. Я не видел на лесах ни одного строителя. Я смогу извлечь из этого дома втрое больше выгоды. С вами или, что гораздо лучше, без вас.
— Вы нам угрожаете? — поинтересовалась Улита. — Именно поэтому и притащили сюда эти два шкафа в стиле «Купи лобзик и выпили сам»?
Самцов снисходительно ухмыльнулся.
— Ты о тех людях, что в приемной, детка? Это моя личная, охрана, чисто декоративная, для представительских целей. Поверьте, если бы я угрожал, все было бы иначе... Надеюсь, вы уловили суть?
— Что ж тут непонятного? У вас мания преследования, раз вы таскаете с собой столько дармоедов, вместо того чтобы дать им спокойно трудиться на фабриках и полях нашей родины, — сказала Улита, пожимая плечами.
Самцов проигнорировал этот выпад. Юмор на этого типа определенно не действовал.
— Я посредник. Всего лишь посредник. Предположим, кто-то хочет купить что-то, что ему категорически не хотят продавать. Тут возникаю я и помогаю получить согласие... И я его получаю. Ну так
