Глава 7
НИЛБ!
– Нилб! – сказал Меф, вытирая покрытый гарью лоб.
С недавних пор он произносил слово «блин именно таким образом. Равно как и некоторые другие слова, которые исключительно понимали комиссионеры. Особенно из тех, что являлись порой из невесть какой глуши в телогрейках и резиновых сапогах, принося с собой эйдосы в устарелых железных колбасках из-под валидола или на дне стеклянных мерзавчиков.
Таким экземплярусам нельзя было сказать «Обождите!», а только «Куды прешь?». И не «Отойдите от стола!», а «Ща нос вомну!».
– Нилб! – повторил Меф.
Почти двадцать минут, размахивая ботинком, он гонялся за огнедышащей – а точнее, огнеплюющей сороконожкой. Сороконожка выпрыгнула со страниц книги, когда он случайно прочитал вслух одно магическое заклинание, не отмеченное в книге даже кавычками. Ох уж эти скрытые цитаты!
Комната выглядела закопченной. Все, что могло сгореть, сгорело. Все, что могло оплавиться, оплавилось. Шторы были похожи на… хотя этому безобразию нет названия. Да и на что могут быть похожи болтавшиеся на карнизе кольца, а тлеющая вонючая дрянь – это разве матрас? Однако больше всего Мефу было жаль фотографии, которая стояла у него на столе до той минуты, пока двойной огненный пленок не превратил ее в ничто.
Фотография была с секретом. На ней как будто была Зозо, но стоило отвернуть рамку, и под первой фотографией оказывалась Даф, снятая летом на пляже, когда она на две недели летала к морю.
– Это завсегда похвально, когда молодые люди любят своих мам… Я так тронут! Просто слов нет, одни эмоции! – заявил как-то Тухломон, всунувший в комнату свое любопытное рыльце. Он зарыдал бы от умяления, не вышиби его Меф пинком за дверь.
– Я тебя прощаю! Ты жертва нашего века. В наше суровое время так мало человеческого тепла! – фялософски прошамкал Тухломон, скатываясь по лестнице.
Спустившись в приемную, Меф застал тренировку в самом разгаре. Арей занимался с Натой, Чимодановым и Мошкиным. Улита и Даф ограничивались ролью наблюдателей. Ведьма следила за боем с азартом, едва удерживаясь, чтобы не вмешаться. Даф морщилась. Она не любила ничего колюще- режущего. В случае необходимости ей хватало флейты.
Чимоданов, вооруженный коротким широким мечом, нападал яростно, но был слишком предсказуем. Все его атаки прочитывались еще до начала. Бойцу уровня Мефа было нечего с ним делать. Мастер же уровня Арел заколол бы его спичкой.
Ната больше визжала и строила глазки, чем думала о защите и атаках. Рапира, которой она вооружилась по примеру Улиты, была гораздо опаснее для самой Вихровой, чем для ее противников. Зато чего у Наты действительно было много, так это азарта. Уронив рапиру, она, недолго думая, сорвала с ноги туфлю, а, потеряв туфлю, кинула в Чимоданова вазой.
– Ты что, озверела, психопатка? Сейчас по мозгам получишь! – взвыл Петруччо.
Улита поймала его за локоть.
– Спокойно, юноша! Держите свои эмоция в трехлитровой сберегательной банке! Никто друг друга не убивает! Это всего лишь мирная дружеская резня! – сказала она.
У Евгеши дела шли, как ни странно, неплохо. Он работал чисто, но как-то слишком беззубо, без задора и азарта. Лицо у него во время рубки было виноватое, точно он говорил своему противнику: «Все это ужасно глупо, все эти мечи, все эти удары. Я тебе не надоел, нет? А мне-то самому как это все надоело!»
Арей наконец дал сигнал остановиться. Мефодий понял, что сейчас будет разбор полетов. И он действительно состоялся.
– Я не нанимался созерцать это убожество, – сказал Арей Чимоданову.
Нате он кивнул сдержанно и вполне благосклонно. Видимо, не ожидал от нее большего.
– А у меня? Все плохо, да? попытался сам догадаться Мошкин.
– У тебя внешне все нормально, но ты пока не боец. И не уверен, что когда-нибудь им будешь, – с сожалением сказал Арей Мошкину.
– Почему?
– От клинка ты уклоняешся так далеко, что это уже походит на панику. С противником ты церемоиншься. даешь ему работать. Рубка на мечах не шашки. Здесь не требуется ходить по очереди. Почему ты не сделал выпад, когда Чимоданов открылся?
– Э… ему было бы больно.
– Ну хорошо. А по кисти почему ты его не рубанул?
– Боялся попасть по пальцам.
– О Тартар, за что мне такое испытание? И это ученики мрака, наша гордость и надежда! Первый осел бьет второго осла железкой по голове, а второй осел думает о его пальцах!… И это в то время, когда третья макака хихикает и строит всем рожи! – простонал Арей и отвернулся.
В резиденции воцарилось долгое молчание. Улита от нечего делать взяла со стола выпущенный на Лысой Горе журнальчик.
– Никто не хочет развлечься? Вступительные тесты в магический колледж! Читать? Там всего один вопрос.
– давай! – сказала даф.
– Закончите историю! Одна девочка гуляла в лесу и нашла замерзшую змею. девочка подошла и…
Откусила ей голову, чтобы выгрызть спинной мозг. Говорят, помогает от перхоти, – кровожадно сказал Чимоданов.
Зудука на его плече потер ручки. Глазки его загорелись. Улита, склонив голову, посмотрела на Петруччо долгим проникновенным взглядом.
– Фу, какая гадость! дорогой, ты перепугал магический колледж и маньячное училище. Тест провален. Еще версии? Ты, Мошкин?
– Д-девочка выкопала я-ямку. Похоронила змею, сделала холмик и положила сверху камень, – предположил Евгеша.
Улита похлопала его по широкому плечу.
– Умничка, чувствуется опыт! Спорю, что у тебя в детстве был хомячок… А вдруг змея жива, а ты ее закопал, да еще и камнем придавил. Низкий балл… Еще желающие? Мефодий?
– Ну… э… девочке стало жаль змею, и она сунула ее за пазуху, чтобы согреть своим теплом. Змея отогрелась и укусила девочку. Хорошая девочка умерла. Змея же вновь притворилась замерзшей. Это была уже седьмая ее девочка в эту зиму… – сказал Буслаев.
Ведьма посмотрела на него пе без уважения.
– Шмыг-шмыг! Я рыдаль!. Так, ценой своей жизни, юннаты спасали редкие виды пресмыкающихся… Не знаю, как остальные экзамены, но этот тест ты бы прошел. Ты, даф?
– А, может, все было не так? Может, змея была заколдованным принцем и ждала именно этого часа, чтобы кто-то снял заклятие? – с надеждой спросила Дафна.
Улита фыркнула:
– От тебя, светлая, ничего другого я не ожидала… Лишь ты умеешь приляпать свадебный хеппи-энд в историю с гадюкой. Только вообрази себе эту шизофреничку, которая идет и целует всех подряд: кошек, сусликов, змей, жаб. И все в надежде, что хоть кто-то превратится в принца и на ней женится. А потом какая-нибудь жаба – раз! – и превращается в пьяного водопроводчика, который был наказан за то, что перепутал резервуар родниковой воды с канализацией.
Даф улыбнулась – открыто, радостно. Ее улыбка обезоруживала. Даже самоуверенная ведьма после такой улыбки ощущала себя не в своей тарелке. Шуточки должны жалить, когда же они не жалят и тебе так
